Джейн Фэллон - Ты свободен, милый!
— Эдвин просил извиниться за него. Он плохо себя чувствует, — сказала Аманда полуубедительно, что Хелен перевела, как «Он напился в стельку».
Мэтью придвинул сестре стул, но сначала помог ей снять темное шерстяное пальто.
— Это Хелен. — Он небрежно махнул рукой в ее сторону, словно демонстрировал корову на сельскохозяйственной выставке.
Хелен вежливо протянула руку, и Аманда неохотно пожала ее. Пожатие ее было слабым, рука — словно опавший лист. Видимо, рукопожатие было слишком грубым для ее рафинированных чувств. Как раньше Луиза, она едва удостоила Хелен взглядом и тут же принялась рассказывать брату об общих знакомых, тем самым, лишив Хелен возможности тоже поучаствовать в разговоре. Хелен рисовала вилкой узоры на скатерти, изо всех сил стараясь держать себя в руках.
— Ну и родственнички у тебя! — прошипела она Мэтью, когда Аманда заявила, что ей нужно в «комнату для девочек». Мерзость, какая! — Такое ощущение, что они все сговорились грубить мне.
— Она совершенно так же вела себя и с Софи, — сказал Мэтью, как будто от этого Хелен могло стать легче. — Ничего личного.
Надо отдать ему должное, Мэтью отважно пытался включить Хелен в разговор, но ей почти нечего было сказать об организации «Загородный союз» (по крайней мере, хорошего). Она никак не могла поучаствовать в обсуждении сравнительных достоинств Челтнемского женского колледжа и Роудин-скул — двух частных привилегированных школ. Поэтому она сосредоточила свое внимание на седле барашка и резала его так старательно, словно проводила сложную хирургическую операцию. Когда она закончила, есть, ее спутники едва притронулись к своим блюдам. Хелен подавила зевок.
— Я всегда считала, что Софи проводит слишком много времени на работе и слишком мало — с детьми, — говорила Аманда.
Хелен подождала, когда Мэтью начнет защищать ее, но за столиком повисла тишина. «Он, похоже, вообще ее не слушает — вот дура!» — думала Хелен.
— Ты говорил мне, что Софи всегда провожала девочек в школу и всегда успевала вернуться домой и встретить их, — вступила в разговор Хелен, чувствуя необходимость защитить свою подругу и еще для того, чтобы напомнить Мэтью о ее позитивных качествах.
— Разве? — Он выглядел смущенным — и поделом, ведь он никогда не хвалил Софи при Хелен из страха разгневать fee.
Хелен кивнула поощрительно.
— На самом деле Хелен права. — Мэтью повернулся к Аманде. — Работа Софи никак не отражалась на девочках. Во всяком случае, в плохом смысле.
— По-моему, так нельзя, вот и все, что я говорю. Дети требуют полной отдачи. Женщину нельзя назвать хорошей матерью, если голова у нее забита акциями, ценными бумагами и тем, что надеть на работу.
Мэтью застыл, словно кролик, ослепленный светом фар. Он не знал, можно ли ему сейчас защищать бывшую жену.
— А по-моему, — снова вмешалась Хелен, — детям полезно знать, что не одни они составляют центр вселенной для матери. Кстати, тебе ведь самому нравилось, что она успешно трудится в своей области. Разве не так?
Мэтью, опасаясь ступить на зыбкую почву, бекал и мекал, не зная, что сказать.
— В общем, я так считаю. Нет никого привлекательнее, чем женщина, которая одновременно успешно делает карьеру и является хорошей матерью. Ты со мной согласен, Мэтью?
Хелен широко улыбнулась, и он что-то невнятно буркнул — вроде бы одобрительно, но уклончиво. Аманда аккуратно и решительно положила нож и вилку на тарелку.
— Ну, я не согласна. — Ее интонация явно намекала на то, что тема закрыта.
Хелен поняла, что лучше не продолжать.
— Десерт? — спросил Мэтью.
Аманда отказалась, слегка качнув головой:
— Мне только кофе, пожалуйста.
В субботу утром Хелен отправилась в магазин на углу — предположительно за газетами, но на самом деле для того, чтобы позвонить Софи и подбодрить ее перед завтрашним визитом Мэтью.
— Пусть поймет, что он потерял, — сказала она. — Нарядись и накрасься — не вздумай шляться по дому в растянутых трениках. Пусть поймет, как он ошибся! Увидишь, тебе сразу полегчает.
— Ты уверена, что не против, что я туда поеду? — спросил Мэтью накануне вечером, когда они возвращались из ресторана.
— С чего бы это? — отвечала Хелен. В голову ей пришла мысль: если бы она по-настоящему любила его, она бы расстроилась, узнав, что ему предстоит провести вечерок с бывшей женой.
Мэтью, очевидно, был обескуражен тем, что она совершенно его не ревнует.
— Знаешь, Софи, наверное, даже там не будет.
— Говорю тебе, мне все равно — пусть бы и была. — Хелен уже наскучил разговор. — Там твои дети, в конце концов, ты должен с ними видеться. И если Софи не хочет, чтобы они общались со мной, это ее право.
— Какая ты у меня разумная! — Он поцеловал ее, а Хелен подумала: «А вдруг все выходит наоборот?!»
— Ты все-таки не слишком с ней любезничай, — предупредила она, решив изобразить требовательность. Возможно, так она быстрее вернет его в объятия Софи. — Я хочу сказать, что огорчусь, если вы будете изображать счастливую семью.
— Вот уж чего не будет, того не будет, — рассмеялся Мэтью.
В воскресенье Хелен убедила Мэтью надеть коричневые брюки и полосатую рубашку от Пола Смита, в которой он казался моложе и стройнее.
— Пусть увидит, что жизнь со мной пошла тебе на пользу, — говорила она, зачесывая прядь волос ему на лысину.
Софи между тем пыталась воплотить в жизнь советы, полученные от Элинор. Как-то странно наряжаться, зная, что вечер ей предстоит провести дома! Она хотела, чтобы Мэтью думал, что она прекрасно справляется без него, что во многом было правдой. Но что, если он подумает, будто она нарочно наряжается, пытаясь его вернуть? Такого унижения она не вынесла бы! В конце концов, все решили девочки. Они увидели, как Софи облачается в старый спортивный костюм, в каком обычно копалась в саду.
— Не вздумай это надеть! — ужаснулась Сюзанна.
— Почему бы и нет? — спросила Софи, зная, каким будет ответ.
— Потому что вечером приедет папа. — Сюзанна пожала плечами.
— Твоему отцу все равно, как я выгляжу… да, теперь ему все равно.
— Но в том-то все и дело. — Сюзанна чуть не плакала. — Если ты будешь так отвратно выглядеть, он вообще на тебя не посмотрит.
— Сюзанна! — оборвала сестру Клодия. — Иногда ты рассуждаешь как полная идиотка!
— Клодия… — одернула, было, ее Софи, но Сюзанна стояла на своем:
— И тогда он вернется к ней, потому что она-то выглядит получше, чем ты. И тогда… — Она метнула взгляд на младшую сестру, точно зная, какую кнопку нажать. — И тогда он останется с ней навсегда, и нам до конца дней своих придется туда ездить и вести себя с ней вежливо, а с папой видеться только по воскресеньям.
Клодия всполошилась:
— Мама, переоденься.
— Пожалуйста, мама. Пожалуйста. — Сюзанна порывисто бросилась на кровать.
Клодия принялась ревностно рыться в гардеробе Софи, выбрасывая одежду в направлении матери.
— Вот, надень это. Или это.
Софи собрала одежду с пола и рассмеялась. Клодия выбрала для нее длинное черное платье, которое она надевала всего один раз — на официальный прием на работе по случаю Рождества; мужчины обязаны были прийти в смокингах. Тогда она была размера на два меньше. Кроме того, дочь предложила ей красное платье с глубоким декольте, которое подошло бы проститутке из квартала «красных фонарей» в Амстердаме.
— Я не собираюсь одеваться так, словно пытаюсь подцепить его в ночном клубе. Наверное, необходим компромисс…
Она вытащила цветастую юбку до колена, которая ей точно шла, и красную обтягивающую футболку. Слишком легко для февраля, но, поскольку она остается дома с обогревателем, все будет в порядке.
— Довольны? — Она посмотрела на дочерей.
Те закивали.
— Не мешает тебе накраситься, — заявила Сюзанна.
— С твоей помощью. — Софи понимала, что ее предложение придется Сюзанне по вкусу. — Только не слишком усердствуй.
К без десяти три она успела смыть толстый слой румян, щедро нанесенный на ее лицо Сюзанной, и слегка подкраситься, отчего, как ей казалось, она будет выглядеть здоровее и моложе. Сюзанна, конечно, заметит, но потом она как-нибудь с ней объяснится. Софи пыталась решить, что ей делать, когда приедет Мэтью. Она нервничала так, словно он собирался пригласить ее на свидание, и все никак не могла найти равновесие между дружелюбием и безразличием. Если она уйдет на кухню, то покажется ему слишком домашней — пожалуй, готовить при нем не стоит. Сидеть перед телевизором тоже неестественно — она презирала людей, которые по вечерам тупо пялились в «ящик». Читать? Будет похоже на то, как если бы она, услышав звонок в дверь, нарочно схватила первую попавшуюся книжку. Слушать музыку тоже не хотелось. Софи решила, что займется рисованием — она любила рисовать, хотя давно уже этим не занималась. Он всегда восхищался ее работами, когда они попадались ему на глаза. Софи кинулась искать давно отложенные холст и кисти. В чулане под лестницей она нашла почти законченную картину — совсем неплохо — и поспешно наложила несколько свежих мазков. Пусть думает, что жена уже некоторое время работает над ней. Она застелила газетами большой сосновый стол на кухне и создала на нем художественный беспорядок, накидав заляпанных красками тряпок и слегка испачкав акварелью деревянный пол — акварель потом легко смоется водой. Чтобы образ выглядел завершенным, она осторожно посадила на щеку крошечное пятнышко краски, отчего, по ее мнению, стала похожа на актрису Фелисити Кендал. Закончив приготовления, она села и стала ждать.
