Пётр Бормор - Запасная книжка
— Творю человека.
— А, понятно. Тебе помочь?
Шамбамбукли оглянулся на Мазукту и вздохнул.
— Ну, если только советом…
— Отлично! — обрадовался Мазукта. — Обожаю давать советы! А в чем твоя проблема?
— Вот. — Шамбамбукли протянул Мазукте несколько разноцветных кусков глины. — Не знаю, какой выбрать.
— Хм… — Мазукта поджал губы и задумался. — А какой тебе нужен конечный результат? В смысле, как ты себе представляешь будущее человечество? А то красная глина больше подходит для кирпичей, она прочная, хотя и довольно груба. Желтоватая более утонченная, она идет на тонкий фарфор, коричневая — на горшки и прочую утварь, и так далее. Какой начальный бонус ты хочешь дать человечеству: мощь и стойкость, развитое искусство, ускоренное производство?
— Да это без разницы, — отмахнулся Шамбамбукли. — У меня и тех, и других будет понемногу. И желтые люди будут, и белые, и коричневые. Ты мне только скажи, которых слепить первыми? Так, чтобы никого не обидеть?
Мазукта присвистнул.
— Никого не обидеть? Ну-у-у, это ты, пожалуй, загнул! Так не бывает.
— Знаю, — печально кивнул Шамбамбукли. — Потому мне и нужен твой совет.
— Может, смешать все вместе?
— Уже пробовал. Обезьяна получается.
— А тогда… Ага, вот!
Мазукта порылся в кармане и достал маленькую коробочку. Вытряхнул в рот ее содержимое, некоторое время пожевал, и наконец выплюнул на ладонь мокрый зеленый комок жвачки.
— Лепи из этого.
— И что же это получится?
— Зеленые человечки.
— Материал недолговечный, — скривился Шамбамбукли. — И маловато тут для нормального человека.
— Это будут маленькие зеленые человечки. А если они быстро и таинственно исчезнут — тем лучше. Главное ведь, чтобы без обид, верно?
кипарисы в пустыне— М-да, — произнес демиург Мазукта, брезгливо созерцая бескрайнюю пустыню. — Мягко говоря, не радует. Совсем не радует.
— Я же не знал, что так получится, — виновато потупился демиург Шамбамбукли.
— Ты мог выбрать другую формулировку, — сказал Мазукта. — Но нет, тебе захотелось пафоса — и вот результат!
Шамбамбукли вздохнул и отвел глаза в сторону.
— А чего я сказал-то… — пробубнил он. — Ну, сухой здесь климат, а за почвой никто не следит. Я и попросил одно племя поддерживать порядок…
— Ну да, — кивнул Мазукта, — ты им сказал буквально следующее, цитирую: «Слушайте, вы — народ, избранный сажать кипарисы в пустыне», — конец цитаты. Разве ж так можно к людям обращаться?
— А почему нет-то?
— Да потому что они из твоей речи запомнили только, что они — избранный народ. А зачем избранный, для чего избранный — предпочитают не вспоминать. Ну и толку-то? Даром что ходят задрав нос, а ни в пустыне не селятся, ни кипарисов не сажают.
обыкновенное чудоКочевник остановился у горящего куста, не нагибаясь сорвал веточку, прикурил от нее и пошел дальше.
Демиурги Шамбамбукли и Мазукта проводили его взглядом.
— Мда-а, — глубокомысленно произнес Мазукта.
— Я не ожидал, что будут какие-то проблемы, — оправдываясь, сказал Шамбамбукли. — Именно в этом конкретном мире их вообще не должно было возникнуть!
— Но они возникли, — заметил Мазукта.
— Да. Сам не понимаю, почему.
— Давай по порядку, — предложил Мазукта. — Рассказывай, что именно ты делал, что ожидал получить и чем этот мир такой особенный.
— Я… я всего лишь хотел открыться людям, — смущенно пробормотал Шамбамбукли. — Откровение, понимаешь? Переход на новый уровень развития и все такое.
— Понимаю, — кивнул Мазукта, — дальше.
— Ну и… вот. Сам знаешь, какие при этом бывают сложности. Пока донесешь благую весть до всех, пока убедишь заблудших и переубедишь заблуждающихся — это сколько ж времени пройдет! А силы, а нервы? И все равно в конце концов удается достучаться только до каждого тысячного.
— До каждого тысячного?! — восхитился Мазукта. — Вот это результативность! Да у тебя талант, дружище!
— Ты полагаешь, этого достаточно?
— Достаточно?! Да это в восемь раз больше нормы!
— А мне бы хотелось побольше, — вздохнул Шамбамбукли. — Чтобы меня приняли все, понимаешь?
— Все?
— Ну да. Или хотя бы почти все.
— Ну у тебя и запросы! — Мазукта почесал в затылке. — Хорошо, допустим. И как ты этого решил добиться?
— Очень просто, — пожал плечами Шамбамбукли. — Я сделал свое присутствие совершенно очевидным для всякого в этом мире. Здесь просто немыслимо в меня не верить!
— Вот как?
— Да. Этот мир полон чудес. Все, что обычно творят пророки, когда их вынуждают обстоятельства, здесь происходит и так. Я заранее подготовил почву, чтобы потом с этим не заморачиваться.
— Ясно. — Мазукта поднял ладонь. — Основную идею я уловил. А в чем проблема?
— Меня игнорируют, — произнес Шамбамбукли, смущенно отворачиваясь.
Мазукта перевел взгляд на пылающий кустик, который весело потрескивал и не думал сгорать.
— Обычно такого чуда достаточно, чтобы привлечь внимание, — сказал он. — Как по-твоему, почему на этот раз не сработало?
— Может, потому, что такие кусты здесь понатыканы через каждые сто метров? — предположил Шамбамбукли. — Тогда мне это показалось хорошей идеей, — добавил он в ответ на тяжелый взгляд Мазукты. — Бесплатное освещение, тепло и все такое…
— Я понял, — оборвал Мазукта. — Ты альтруист, филантроп и лучший друг человека. Это давно известно. А как еще ты пробовал себя зарекомендовать? По воде не ходил?
— Ходил, — вздохнул Шамбамбукли. — Если честно, у меня это получается хуже, чем у местных. Недостаток практики, на волнах оскальзываюсь.
— А что еще делал?
— Да много чего. Воду в вино превращал, камни — в хлеб, солому — еще во что-то съедобное. Только этим никого не удивишь. Здесь и не такое видали.
— Переборщил ты с чудесами.
— Есть немного.
— Ладно, пойдем. Ознакомимся с обстановкой, на месте все решим.
Демиурги пошли в сторону ближайшего города. По мере продвижения Мазукта все больше мрачнел при виде очередного чуда, а Шамбамбукли что-то лепетал извиняющимся тоном. Булки, растущие на деревьях, вызвали у Мазукты болезненную гримасу, а расступающиеся лужи — снисходительный смешок. Окончательно же его добили раздавшиеся с небес позывные — чистый звук трубы возвещал обеденный перерыв. Люди потянулись на открытое пространство и замерли в ожидании.
— Это что? — спросил Мазукта устало, когда в вышине заклубилась неестественно белая туча.
— Манна небесная, — пояснил Шамбамбукли. — Сегодня на обед манная каша.
— Представляю, как будет выглядеть земля после этого обеда, — пробормотал Мазукта, оглядываясь.
— Обижаешь! — возмутился Шамбамбукли. — У меня все аккуратно расфасовано!
Действительно, с неба неспешно сыпались картонные коробочки веселенькой расцветки. На каждой был наклеен ярлык с именем получателя, чтобы не возникало путаницы. Люди вокруг с достоинством разобрали коробочки, открыли и принялись есть. Кто-то, вероятно, не большой любитель манной каши, презрительно отбросил свою порцию в сторону. Мазукта подобрал и рассмотрел со всех сторон.
— Здесь даже написан адрес производителя, — восхитился он. — И пожелание приятного аппетита от Шамбамбукли. А что означает эта большая буква «М»?
— Это не «М», это стилизованная «Ш». Ты держишь коробку вверх ногами.
— Ой, блин!
Мазукта поспешно перевернул коробку и принялся отряхивать брюки.
— Нет, блины будут вечером, — серьезно возразил Шамбамбукли. — А завтра четверг, рыбный день.
— А если я, например, захочу пить? — поинтересовался Мазукта.
— Вон скала, — махнул рукой Шамбамбукли. — Подойди да постучи.
Мазукта с подозрением пригляделся к скале и решительно наподдал ей кулаком. Открылось окошечко, и в образовавшуюся нишу со звоном скатилась красно-белая жестянка. Мазукта отпрянул.
— Это не вода!
— Ну так преврати ее в воду, — пожал плечами Шамбамбукли. — Подумаешь, проблема.
— Я-то, допустим, превращу. А что с остальными?
— И остальные превратят. Кто же этого не умеет? Хоть в воду, хоть в молоко, хоть не знаю во что.
Мазукта покосился на все еще клубящуюся тучу.
— Значит, с небес тут падают продукты?
— Трижды в день, — подтвердил Шамбамбукли. — И подарки по праздникам.
— А хлеб растет на деревьях?
— Именно так.
— А реки здесь…
— Текут молоком и медом. Если ты это хотел узнать. Ну, правда, не все, только некоторые — а то бы возникли проблемы с судоходством.
— А воду получают…
— Из скал. Да ты сам видел.
— Ну, все понятно, — кивнул Мазукта и потер ладони. — Можно приступать к работе. Только, Шамбамбукли, я тебя очень прошу, не вмешивайся!
