Владимир Чекмарев - Африка в огне
Сопровождаемые прожектором, покачивающиеся Арканя и Аким, разносили бутылки по дружественным караульным вышкам, причем Аким лично залезал наверх с порцией бутылок, гарнизон итальянской вышки притаился, надеясь, что его примут за своих, и когда Аким, позвякивая бутылками, полез к ним наверх, они были на вершине восторга, который продолжался ровно до той минуты, пока Аким до них не добрался (до сих пор не понимаю, почему Юги не пошерстили НАТОвские аэродромы в Италии, во время бомбежек там же делать было нечего).
В это время Арканя, подходящий к вахте на воротах, изобразив мечтательную улыбку сытого мамонта, вручил ящик старшему караула, а подчасков взял за шиворот и стукнул лбами. Начкара он угостил ударом собственного лба, добавив для остроты ощущений берцем.
И процесс пошел… Быстро заминировав самолеты и машины с ракетами и бомбами, мы занялись бензовозами, которые стояли на бетонной площадке несколько выше уровня поля, так что на всех наливниках не только поставили мины, но, заодно, открыли сливные краны (ведь полупустой наливник взрывается гораздо сильнее полного) и, дав пятиминутный кросс, все участники спасения демонстрантов от империалистов собрались у тентованного грузовика, заранее организованного Тарасюком. Барон взял пульт радиовзрывателя и начал щелкать тумблерами. Сначала грохнули бензовозы, потом самолеты, а потом пришла очередь грузовиков с боеприпасами. На всю операцию ушла двадцать одна минута.
А парад и демонстрацию отменили по причинам безопасности. Дурят нашего брата.
ПАМЯТНИК НЕИЗВЕСТНОМУ БАЙКЕРУ
(Фантазия на тему Африканских снов XXVII)
Я памятник себе воздвиг нерукотворный
А.С. ПушкинМы двигались в заданную точку маршрута в сопровождении пары дружественных пикапов, набитых не менее дружественными комбатантами местной революционной милиции. Плюс к нашему Роверу, джипу со старым Викерсом водяного охлаждения и грузовику получилась вполне солидная для тех мест колонна, и, вдобавок, со связью все было хорошо,- на каждой машине был уоки токи. Лейтенант шоколадных санкюлотов ехал в нашем Ровере и, в благодарность за приют и коньяк из фляжки Акима, развлекал нас рассказами о своем героическом командире, с которым он был даже в каком-то свойстве.
Мы поощряли словоохотливость нашего нового друга, и благодарный лейтенант рассказал нам самые свежие новости, а они были нам не безынтересны, ввиду того, что полученный нами приказ был несколько двусмысленный: доставить груз в точку и ждать указаний. Точкой был городок, который, помимо всего, был местным, так сказать, райцентром, а заодно и железнодорожным разъездом, что весьма повышало ценность данного населенного пункта в глазах всех воюющих в этой местности сил. Ввиду резкого изменения местной политической ситуации, райцентр превратился в город окружного значения и местный комендант (который родственник лейтенанта) сразу стал губернским начальником и первым делом расстрелял мэра, женился на начальнике станции и захватил все груженые вагоны оказавшиеся на путях в данный момент (не пугайтесь, начальником станции была женщина, родственница столичного комманданте, которую сослали сюда в почетную ссылку, за некоторую вольность нравов. За ней бурно ухаживали мэр и комендант, ну и борьба за руку и сердце прекрасной мулатки, увенчалась полной победой возвысившегося коменданта, не в последнюю очередь, благодаря умению обращаться с браунингом Хай Пауэр). Среди трофейных вагонов оказался и эшелон с цементом, и этот факт нам несколько позже весьма пригодился, в первую очередь – благодаря извилистому ходу мысли нашего старшины. Надо добавить к портрету коменданта Хулио (его, действительно, так звали) – его страсть к мотоциклетному спорту. У него был настоящий армейский Харлей, с которым он не расставался, видимо, даже в спальне, и на котором в день назначения он рассекал по городу, паля в воздух, (впрочем, в другие дни тоже). Надо сказать, что и эта инфа легла четко в строку, но об этом несколько позже.
И тут рассказ лейтенанта остановился на самом волнующем месте. Вдалеке показался блокпост, на которым уныло висел флаг новой республики, но лейтенант скомандовал в свой уоки токи приготовится к бою. Таракан осторожно спросил его, мол, что за паника, там же, вроде, свои. На что лейтенант удивился тому, что мы не узнали ханга на суетящихся у блокпоста людей, ведь такие ханга бывают только у врагов. Мы дружно согласились с союзником, подумав про себя, что хорошо бы ещё выяснить, а кто такой ханга – типа часть тела или одежда. Лейтенант назначил боевой порядок и сказал, что мы можем достать свои пулеметы, так как они могут оказаться не лишними в бою, чем заслужил уважительный взгляд Тарасюка, который сам упаковывал РПД в тряпьё до полной неузнаваемости снаружи. Наши пулеметы, слава Марксу, не пригодились и смешанный кортеж, наконец, прибыл к месту назначения.
Мы были на этот раз, как два шампуня в одном флаконе: с одной стороны, будучи братскими геологами, мы что-то искали, а с другой стороны, как братский народ из второй родины Ме-109 (с нами для полноты правдоподобности был даже самый настоящий геноссе Дитмар, владевший обоими мовами), мы чисто по дружбе завезли для местной железнодорожной диспетчерской какую-то важную электрическую хрень (Дитмар как раз и был специалистом по этой хрени), в которую, при каждой перемене власти, обязательно выпускали очередь из автомата и электрический же насос для местной паровозной водоразборной колонки, который с таким же постоянством, воровали при каждой смене власти, независимо от политической и сексуальной ориентации победителей. Ну, и, самое главное, конечно, у нас был спецгруз, который, как уже было сказано выше, мы должны были доставить в этот город и ждать дальнейших распоряжений. И дальнейшие распоряжения не заставили себя ждать…
Когда Барон прочитал радиограмму из Центра, он выдал такую бранную руладу, что даже обезьяны, занимавшиеся сексом на карнизе соседнего дома, стыдливо покраснели. Приказ был следующим: "… Спрятать груз в данном населенном пункте там, где его нельзя изъять незаметно…". Итак, минуя обсуждение, мы приступили к исполнению.
Учитывая, что мы были тут уже третий день, Тарасюк досыта нашнырялся по окрестностям и прекрасно знал, где что лежит полезного, и вообще, он даже успел выменять на две пачки французских патронов тележку фруктов. Старшина самолично покрасил пули красной краской и декларировал их как бронебойно-зажигательные. (Зачем мирному торговцу фруктами нужны бронебойно-зажигательные патроны к французскому пулемету, Тарасюк даже не заморачивался).
И вот, когда во время мозгового штурма Аким в сердцах сказал:
– Ну, хоть бы памятник какой тут был! – Тарасюк с задумчивым видом произнес:
– А цемент для памьятника сгодиться? Тут же цілий по§зд з цим цементом! – И добавил: – А який гарний мотоцикл у коменданта, только пулемет бы на него, как у нас!
Наступила минута оцепенения всего коллектива, идея забрезжила одномоментно, старшина получил кучу одобрительных тумаков по плечам и спине, и началась работа.
Утром следующего дня, Таракан и Арканя, до посинения проинструктированные Бароном, прошли на прием к Коменданту-губернатору, презентовали ему новенький РПД-44 и флягу с особой министерской водкой (самолично изготовленной Тарасюком из спирта, таблеток глюкозы и лимонной кислоты), и после третьей под шоколадку, устроили обалдевшему губернатору выговор за то, что он пребывает в скромности и не дает преданным соратникам по достоинству оценить и восславить героизм камарадо Хулио, который лично на мотоцикле взял штурмом город и разоблачил антиреволюционный заговор.
Был приведен ряд исторических примеров, от классово чуждого Наполеона на коне до социально близкого Ленина на броневике, и тема сама собой сползла к героическому мотоциклу команданте Хулио. Итак, вопрос был решен окончательно: на центральной площади города на бетонном пьедестале будет установлен макет мотоцикла ориентировочным масштабом 3: 1. Присутствующая тут же вновь испеченная синьора Маратуна Хулио пришла в восторг и полностью нас поддержала, ибо, как выяснилось позже, у неё на этот памятник были свои планы.
Чтобы народ раньше времени не обрадовался, стройплощадку окружили высоким забором из досок и брезента, и работа закипела. Пока взвод местной революционной гвардии с пригнанными (ой, то есть – с приданными добровольцами) рыл котлован и подвозил цемент, песок и щебенку, специальное КБ имени Циалковского и Розы Люксаембург (хохма Акима, естественно) в составе Тарасюка, Дитмара, Аркани и примкнувшего к ним Таракана из двух колес от трактора Fordson Major (типа нашей Белоруси), старых рельс, кресла начальника станции, прожектора и еще кучи хлама сооружали -творили чудо техники под названием "Огненный Мотоцикл революции", Дитмар, отчетливый аккуратист и педант, как и все немецкие механики, настаивал на соблюдении всех внешних мелочей и даже вставил в дивайс нерабочий мотор от разбитой легковушки.
