Вилли Брейнхолст - Мы, скандинавы. Искусство быть отцом (фрагмент)
В последние годы родители уже почти привыкли к тому, что умственное развитие их детей все время проверяется и исследуется. В общем-то, это даже удобно: ведь если, к примеру, взять семью, в которой есть телевизор, то окажется, что родители встречаются со своим ребенком, как правило, лишь во время передач, то есть тогда, когда с ними много не поговоришь, так как на тебя сразу же зашикают остальные зрители. Неудивительно поэтому, что родители иной раз не знают о своем ребенке почти ничего — разве что помнят имя и возраст. Плохо представляют они и умственное развитие своего отпрыска, и вот тут-то им и проходит на помощь проверка на научной основе. Если ребенку, скажем, уже восемь лет и он должен идти в школу, то проверку его умственных способностей можно провести при помощи самых разных и очень сложных методов: здесь и так называемые «национальные тесты Б», и всякие проверки на индукцию, реакцию, концентрацию и прочее. Можно, конечно, и упростить проверку: положить перед ним четыре больших, блестящих, новеньких пятака и маленькую, старую, затертую монетку в 25 эре, спросить, какие из монет он хотел бы взять себе на мороженое, и если ребенок выберет 25 эре, то, значит, он не совсем идиот и проверять его больше не нужно.
О том, сколь замечательны перечисленные мною сложные методы, уже написаны целые книги, так что мне тут добавить нечего, и я оставляю за начинающим отцом право самому выбрать метод проверки способностей своего чада. Речь пойдет не об этом. Я хотел бы коснуться здесь другого интересного явления, которое в последнее время встречается довольно часто. (И если так будет продолжаться дальше, то придется принимать какие-то меры.) Я имею в виду манию, которая появляется у ребенка после школьных проверок умственного развития: ему во что бы то ни стало хочется дома проверить способности своих родителей! Вот тут, по-моему, мы стоим на опасном пути.
Я сам был подвергнут такой проверке, и после проведения экспериментов, основанных на строго научной системе, степень моего умственного развития оказалась настолько низкой, что, по мнению руководителя экспертизы, осталось выяснить лишь одно: не следует ли определить меня в некое закрытое учреждение?
Все началось с того, что однажды Бенни, придя из школы, вытащил из своей сумки какие-то бумаги и весело спросил:
— Папа, ты, наверное, и не знаешь, какой у тебя ПИ? — Какой... кто? — ПИ. Показатель интеллектуальности. — Нет, — признался я. — Ну, очевидно, средний или чуть выше, может быть. Взгляд, которым посмотрел на меня Бенни, заставил меня заподозрить, что у него на этот счет были свои соображения. — Нам сегодня рассказывали об определении степени интеллектуальности по системе Бине—Симона, и учитель всех нас проверял. Страшно интересно! Вот я сейчас проверю тебя и маму, посмотрим, у кого из вас ПИ будет лучше. Начнем со 100 очков, и за каждый правильный ответ я буду набавлять 10 очков, а за неправильный — 10 снимать. Если вы наберете по 160 очков, то, значит, вы очень развитые, а если только по 40, то совсем слабоумные. — До чего же это все сложно, — вздохнула Марианна. — Но давайте попробуем. — Итак, — продолжал Бенни, — я называю пять слов, четыре из них обозначают в чем-то сходные понятия, а пятое — нет. Вот первая задача: яблоко, арбуз, апельсин, банан, футбольный мяч. Какое слово лишнее? — Футбольный мяч, — не задумываясь выпалила Марианна. — Банан, — сказал я. Бенни и Марианна удивленно посмотрели на меня. — Ты, наверное, пошутил? — сказала Марианна. — Ведь ясно же, что были перечислены фрукты и футбольный мяч тут вовсе не к месту. — Мама права, — заявил Бенни. — Она получает 10 очков. А что это тебе вдруг пришло в голову сказать «банан»? — Ну, понимаешь, — пробормотал я, — мне казалось, что все дело в форме предмета, а из того, что ты назвал, только банан не круглый. — Попробуем еще раз. Только, папа, подумай как следует, прежде чем отвечать. Итак, вторая задача: лев, антилопа, зебра, воробей, буйвол. Молчи, мама, пусть сначала папа скажет. Я задумчиво потер шею и нахмурил брови. Мне не хотелось опять попасть впросак. — Лев! — сказал наконец я. — Воробей! — быстро сказала Марианна. — Мама опять ответила правильно. У нее теперь 120 очков. А у тебя, папа, только 80. — Лев? — удивленно повторила Марианна. — Да, — пробормотал я, стараясь не встречаться с ней взглядом. — Я рассуждал так, что из пяти перечисленных лев — единственное животное, которое может съесть остальных четырех. Хищник. Но давайте мне следующую задачу, с ней я обязательно справлюсь. Бенни вытащил новую бумажку и прочел: — Голова, шея, шляпа, руки, ноги. Папа отвечает первым. — Ноги! — сказал я. — Шляпа, — сказала Марианна. — Ты опять ошибся. Шляпа — головной убор, а все остальное — части тела. — Ну и что же, — не совсем уверенно возразил я, — ведь из перечисленного только ноги находятся ниже пояса, все остальное — выше. — Боже ж ты мой! — вздохнула Марианна. Я откинулся на спинку стула. — Давайте кончим, пока игра не надоела, — предложил я. — Уже ясно, что мой показатель интеллектуальности равен 70, попробую как-нибудь прожить и с таким показателем. — Нет, остается еще три задачи. Вот, слушай: Вашингтон, Рим, Олесунн, Лондон, Париж. Я видел, что Марианне не терпится сказать ответ. — Ну, говори, — сказал я ей. — Нет, сначала ты, папа, — возразил Бенни. — Вашингтон, — сказал я. — Олесунн, — отпарировала Марианна. — Он просто небольшой город, а остальные — столицы государств. — Правильно она объясняет? — спросил я. Руководитель экспертизы кивнул головой. — И с чего это тебе вдруг вздумалось сказать «Вашингтон»? — с упреком сказала Марианна. — Ты что, совсем не думая отвечаешь, что ли? — Разумеется, думаю, только я считал, что раз Вашингтон в Америке, а остальные четыре города в Европе, значит, он и назван не к месту. Если вы говорите, что это не так, пусть будет по-вашему, но ведь может же человек ошибаться, правда? Вот я и ошибся. — У тебя 60 очков, — объявил Бенни и безжалостно добавил: — На десять очков меньше, чем нужно для недоразвитого. — Будет лучше, если ты не станешь рассказывать об этом соседям, — сказал я Марианне. — То, что происходит у нас дома, никого не касается. А если тебе вздумается поделиться этим со своей матерью, то можешь не рассчитывать на новую шубу. И вот еще что: не смотри на меня такими глазами. Я вовсе не слабоумный. Что мне, подурачиться нельзя? Бенни заглянул в свои записи. — Цифры не лгут, папа, — сказал он. — Вот следующая задача: Фридрих Седьмой, Наполеон, Белоснежка, император Вильгельм, Карл Двенадцатый. Я повернулся к Марианне. — Ты первая или мне отвечать? — спросил я с надеждой. — Отвечай ты, — злорадно сказала Марианна. — Разве можно собраться с мыслями в такой обстановке? — рассердился я. — Что вы на меня уставились? Мешаете только. Отвернитесь и оставьте меня на минуту в покое, чтобы я мог поработать головой. Они отвернулись, и я поработал головой. — Наполеон! — твердо сказал я. — Белоснежка, — вздохнула Марианна. — Объясни. — Белоснежка — персонаж из сказки, а остальные — исторические личности. — Правильно это? — спросил я. Бенни кивнул головой. — А то, что изо всех пятерых только у одного Наполеона была привычка закладывать руку за борт сюртука, не имеет значения? Руководитель экспертизы покачал головой. — Мама впереди, у нее 150 очков, а ты... — А я плевать хотел на цифры! Давай последнюю задачу — и кончим с этим. Бенни достал последнюю бумажку и прочитал: — Кисель, Волга, Эльба, Дунай, Миссисипи. Я почесал за ухом карандашом и задумался. Я твердо решил справиться с этой последней задачей. Хватит уже, и так осрамился. — Я готова! — сказала Марианна. Выписав слова на листок бумаги, я пытался найти ключ к решению этой задачи. И вдруг меня осенило. Ничего не скажешь, задача была хитро придумана, но я ее одолел. Готово! — Ну что? — с жадным любопытством спросила Марианна. — Не скажу. Вам только скажи, как вы тут же все перевернете по-своему и ты окажешься права со своей Миссисипи. — Да я и не думала говорить «Миссисипи»! — Небось потому только, что я раньше сказал. А сама наверняка хотела сказать, Миссисипи — единственное из перечисленных слов, в котором четыре «и». — Это не имеет отношения к задаче, — сказал Бенни. —Ну, значит, вы бы тогда сказали, что это единственное слово, в котором три «с», знаю я вас! Но меня на эту удочку не возьмешь, вот что я вам скажу. Я буду бороться за свою Волгу, как бы вы ни говорили, что ответ — «Миссисипи». — Да нет же! Кисель, конечно, кисель! Это же продукт питания, а все остальное— реки. Что это тебе взбрело в голову, что ответ должен быть «Волга»? — Марианна была почти в отчаянии. — Ответ для ненормального, — сказал Бенни. — А почему ты так решил, объясни? Я отказался отвечать. И до сих пор, до выхода в свет этого моего воззвания ко всем отцам — не позволять детям определять ПИ главы семьи, — я сохранил решение этой задачи в тайне: Волга — единственное из пяти слов, которое станет женским именем, если от него отнять первую букву и вставить мягкий знак в середину. Это дает мне 10 очков, которых, вероятно, как раз достаточно, чтобы оставаться на свободе, пока медики не найдут какой-нибудь микстуры для развития интеллекта и она не будет продаваться в аптеках по сходной цене.
