Ф. Илин - Маленькие повести о большом мичмане Егоркине и его друзьях
И – точно – началось! Михалыч зашел издалека, но двигался напрямую! Как танк, изящно давя всякую попытку к бегству…
– В курсах, наверное, что к нам едет ревизор с целой делегацией? У вас будут смотреть камбуз и столовую. Процедуру обеда, опять же… Проба там, раскладки… спецодежда… полный комплект посуды, журналы. О чем это я? Вы сами лучше меня знаете, что надо! Вы же – лучший старпом бригады! – подлил бальзама на старпомовское самолюбие Громяковский. Я теперь старый стал, ленивый… Сможете подготовиться?
– Конечно, Алексей Михайлович!
– Ну, смотрите, я вам верю!
– Мужик сказал – мужик сделал! – клятвенно пообещал Тетушкин. Замкомбрига что-то удовлетворенно буркнул и повесил трубку. «Скорее всего поставил „плюс“ против одной записи в своем блокноте и занялся следующей!» – решил Борис.
Он ткнул в кнопку звонка и задумался, ожидая рассыльного. Он быстро прикинул, кто и что должен будет сделать, чтобы не ударить в грязь своим цветущим лицом.
– Ко мне ПКСа, доктора, продовольственника и дежурного! Хватит… пока – решил он и, подумав, добавил – с записными книжками.
Для начала он осмотрел прибывших и слегка распёк их – за внешний вид и состояние книжек – нет шнуровки, нет учетной записи… Для разогрева – работа такая! Пристыженный сначала подчиненный получает в морду «комплекс вины» и потом легче управляется начальником… это мы еще давно и без психологов знали.
Изредка заглядывая в свои наброски, он точно и четко ставил задачи, назначал сроки докладов и время общей готовности. Довольный собой, он заключил: – Мужик сказал!
– Что? – переспросил помощник по снабжению старший лейтенант Миша Вилков.
– Да, так, к слову! И чтоб блестело все… Да, дежурный, учтите: – наши матросы не только едят, но и наоборот! Проследите за приборкой в гальюнах, и хлорки туда, хлорочки! Доктор, вам тоже ясно?
– Куда уж яснее – поставить газовое облако! – проворчал начальник медслужбы и тоже вышел из каюты.
«Так, все озабочены… чего еще?» – полистал он свой блокнот в аккуратной обложке. И уже с большей уверенностью снова молвил: – Мужик сказал!!!
Через час прибыл ПКС Вилков и обстоятельно доложил, что с поставленной задачей справились. – Между прочим – доверительным тоном, понизив голос, – сказал старший лейтенант. – Закуска для «натриморда» с проверялами тоже готова!
На кораблях – хитры как змеи!
Закон такой сегодня нужен:
Чем проверяющий вреднее
Тем больше коньяку на ужин!
Так, цитируя вслух флотского поэта, согласился с ним Саныч, одобрительно кивнув. – Смотри-ка: чуть больше года служишь – а основы усвоил! Молодец! Начальником тыла флота будешь! Мой зеленый глаз верный! – пошутил старпом. Довольный Вилков ловко скатился по трапу и побежал по своим делам.
– Так, – сказал старпом, опять делая пометки авторучкой, – Мужик сделал! Да, именно так: один мужик сказал, другой сделал! Иначе – нельзя служить на корабле! Это тебе не дома – сам сказал, сам и сделал! Иногда, когда время найдется! Иначе жена не поймет!
Расчеты комбрига оправдались. Меньше чем через час ярко-красная, как губная помада у неопытной девчонки, личная «девяностодевятка» начальника штаба флотилии подкатила к причалам.
Глава 4. Адмиральский эффект
Встреченный командованием бригады, среди которых был и его старый приятель, сослуживец по эсминцу, на котором он был старпомом, а Громяковский – заместителем командира по политчасти. Высокий гость тепло поздоровался с офицерами, и искренне радуясь встрече, обнял Михалыча. Адмирал представил своих офицеров, дал им указания, а сам вместе с комбригом поднялся на один из кораблей, попутно отметив его очень неплохое содержание. Старались!
Нет, конечно, начальника штаба лично очень мало волновал вопрос перманентной борьбы с извечно-непобедимой «годковщиной». Это – как хроническая болезнь – будет до самой смерти. Болит то – больше, то – меньше – но никогда не исчезнет, ибо ее семена, как зубы дракона таятся в каждом человеке. Даже у тех, кто с нею борется… не жалея чужих сил и здоровья! Формы бывают и ужасные и терпимые, и явные, и – не очень. Придушить ее, эту самую «годковщину» можно – но на какое-то время, а потом… само не пройдет, борись не борись, но так или иначе – будет, но если не взбадривать, кого надо – будет намного хуже! Если кажется что таких проявлений нет – значит, чего-то точно не знаешь!
Сейчас же контр-адмирала больше волновали грядущие учения, призовые поиски, закрытие планов и задач учебного года по боевой подготовке. Это – жизнь, это работа, в конце концов, профессиональный долг. А все остальное – это функции обеспечения главного, этим можно заняться, если время останется. И – вообще – каждый должен заниматься своим делом, а командир – на то и командир – чтобы выбрать профессионалов, а не дилетантов, и найти того, кто в состоянии лучше других решить задачу. «Где-то так!» – подумал он, и обратился к лейтенанту, вытянувшемуся в воинском приветствии.
– Ну, и как служится?
Бравый лейтенант лихо представился, внятно отвечал на все вопросы по кораблю, по задачам – в пределах своего уровня понимания. Ну, это если глубоко не «копать». В другой раз…
– А что такое – неуставные взаимоотношения? Вы знаете?
Последовало сочинение на вольную тему. Понимание молодым офицером этой самой проблемы дальше «мордобоя» и физических оскорблений не распространялось. Другие отклонения в расчет не брались. Он искренне полагал, что так оно и должно было быть!
– А у вас такие неуставные отношения – есть? – прямо, в лоб спросил адмирал.
Лейтенант нерешительно замялся. Был заметен ход его мыслительного процесса. Из-под щегольской фуражки севастопольского пошива пошел легкий дымок. Мысль интенсивно ворочалась в мозгу молодого офицера, так неудачно попавшегося под ноги адмиралу. Она беспомощно каталась по извилинам в поисках ответа.
Из-за его спины раздался чей-то ехидный шепот: – Командир сказал, что нету!
Кто-то фыркнул, подавляя смех.
Офицер же механически повторил эту фразу адмиралу. По незабытой еще училищной привычке, счел подначку за подсказку.
Старшие офицеры дружно засмеялись, по лицу лейтенанта пошли пунцовые пятна. Начальник штаба флотилии спросил, проводит ли он информирование и беседы со своими матросами.
Тот обрадовано подтвердил, что беседует с подчиненными регулярно, и вслух пожалел, что мог бы делать и лучше… если бы ему разрешили смотреть телевизор!
– А что? Неужели не разрешают? – невинно спросил начальник штаба.
– Никак нет – пока зачеты не сдам, в кают-компанию меня не пускают!
Теперь засмеялись все – и адмирал, и офицеры. Только Громяковский смущенно опустил глаза, а комбриг прошипел: – Старпома – убью! Прямо сегодня! С жутким садизмом!
Мудрый замкомбрига пожал плечами – что скажешь – адмиральский эффект! Хоть бы раз без него обошлось!
– Сразу видно, без бинокля, как вы прониклись и боритесь! Да над таким ответом весь флот долго смеяться будет, тоже мне – борцы за уставной порядок! Уж если офицеры на «годков» и «карасей» делятся, то… – пошутил «варяжский гость».
– А годковщины на флоте еще никто не отменял! – в тон ему пошутил кто-то из «свиты».
Командир корабля вступился за своего старпома и сказал: – Так это – же традиция! Когда только зачеты сдаст – то полноправный офицер! Всегда так было!
– Мне нравится сакраментальная фраза – «Всегда так было!» – усмехнулся адмирал, – когда нечего сказать в свое оправдание – и матросы, и комбриги за нее прячутся! – и сокрушенно вздохнул, развев руками: – да сам такой!
Затем ехидно обратился к Огневу: – Ну, Василий Николаевич! Есть или нет у вас «годковщина»? «Пробить грудину» «карасю» за какой-то промах – тоже традиция!
– Да нет, старпом тут не буйный, бить лейтенанта в грудь не будет! – отшутился комбриг.
На этом адмирал счел свой личный вклад в борьбу с «НУВ-ами» вполне достаточным, и вместе с Огневым прошел в кают-компанию, куда заранее принесли из «секретки» «тубусы» с картами. Решения к учениям со стрельбами волновало его куда больше – и здесь он мог и помочь, и спросить, и реально повлиять на результат.
Алексею Михайловичу Громяковскому ничего не оставалось, как взять свиту адмирала «на себя». Те изъявили желание посмотреть «Прием пищи», то есть – процедуру проведения обеда на одном из кораблей. Михалыч не удивился – ничего нового в этом мире придумать просто невозможно. Всё уже было, и были когда-то и мы сами рысаками.
Мероприятие было вполне готово, обед на «Летучем» прошел на должном уровне, и проверяющие офицеры ограничились «дежурными» замечаниями. Перед обедом в кают-компании, куда провели гостей, Тетушкин коварно предложил им «помыть руки» в каюте командира. Известный был приёмчик! Все просто – там, на холодильнике, были кокетливо-приглашающе расставлены рюмочки, бутылка коньяка и розетки с лимоном в сахаре. Но все офицеры, со вздохом сожаления, героически отказались – еще бы – ехать обратно целый час в маленькой машинке со своим большим начальником за рулем и выдыхать ароматы, возбуждая адмирала – это, по крайней мере наглость… ведь не поймет! Точно – не поймет!
