Андрей Шляхов - Байки «скорой помощи»
– Насчет тупости ты не прав, Павел, – несколько глотков крепкого чая придали Жгутикову сил, необходимых для продолжения дискуссии. – Посты – это переходный этап к отделениям скорой медицинской помощи в каждом стационаре…
– Я читал положение, – сморщился Чугункин. – Не отделение, а просто государство какое-то – блок приема пациентов с регистратурой, сортировочным постом, залом ожидания больных и сопровождающих…
– Как далеко шагнула медицина, э! – «восхитился» Саркисян. – Всю жизнь больные и сопровождающие ждали в коридорах, а теперь будут ждать в зале! Прогресс! Есть такая грузинская поговорка – «Пусть я не князь, зато каждый день мимо княжеского двора хожу»!
– Там будут еще смотровые кабинеты для пациентов в удовлетворительном состоянии и зал для пациентов в среднетяжелом состоянии…
– Ух ты!
– Палата реанимации и интенсивной терапии, операционное отделение для противошоковых мероприятий, перевязочная, диагностический блок с лабораториями, рентгеном, УЗИ, эндоскопией, томографом, консультативно – диагностические палаты…
– Паша, ты что наизусть это положение выучил? – удивился Саркисян. – Шпаришь, как по-писаному!
– Близко к тексту, – поскромничал Чугункин, – так долго наслаждался чтением.
– Ты извращенец! – заявил Саркисян. – Такими вещами невозможно наслаждаться! Лично меня от этих казенных бумаг тошнит!
– Про организацию работы рассказывать? – Чугункин с сожалением посмотрел на опустевшую упаковку от печенья.
– Попробуй пряники! – Жгутиков пододвинул к нему пакет с пряниками. – Воронежские! Мои любимые.
– Из Воронежа? – удивился Чугункин. – Ты же, Тема, кажется, тверской! Где твой местечковый патриотизм? Где любовь к родному краю? И вообще – всем известно, что самые лучшие пряники делают в Туле…
– Ты попробуй, – повторил Жгутиков. – А «Воронежские» – это сорт такой, их у нас в Тверской губернии пекут.
– Прости, Тема, – Чугункин взял из пакета один пряник и осторожно надкусил его. – Однако!
– Я же говорил, – просиял Жгутиков.
– Слушай, обжора, ты про организацию работы хотел сказать, – напомнил Саркисян. – Давай скорее, пока нас с Артемом Ивановичем не разогнали на вызовы. Только – своими словами.
– Скорая привозит больного, или он поступает самотеком, лечащий врач принимает его и тут же обследует с ног до головы, а потом решает – дать пациенту коленом под зад, то есть отправить его на амбулаторное лечение или госпитализировать.
– Я понял, как они там, наверху, работают! – засмеялся Саркисян. – Сидят, смотрят «Доктора Хауса», а в перерывах между сериями пишут свои положения и инструкции с приказами.
Елена Сергеевна тихо, стараясь не стучать каблуками, отправилась в диспетчерскую. Принимать участие в заведомо бесперспективной дискуссии ей не хотелось. Тем более что дискуссия уже закончилась.
– Одиннадцатая бригада – вызов! Двенадцатая бригада – вызов! – прогремели динамики.
«А в Данилове есть что-то общее с Хаусом, – подумала Елена Сергеевна. – Характер, головные боли, и врач он, что называется, «от бога».
В диспетчерской Сиротина и Санникова «учили специальности» стажерку, гоняя ее по категориям срочности повода к вызову.
– К первой категории срочности относятся следующие поводы, – Сиротина начала загибать пальцы, – все поводы с улицы и общественных мест, «авто» и поездная травма, упал с высоты, утонул, повесился, огнестрельные и ножевые ранения, электрическая травма, умирает, внезапно возникший приступ удушья, боли за грудиной в сочетании с холодным потом, резкой слабостью, тяжелые нарушения сердечного ритма, – пальцы начали разгибаться, – резкое повышение или снижение артериального давления, сопровождающееся болями в области сердца, нарушением ритма, нарушением сознания, острые отравления, анафилактический шок…
– Девочки, – вмешалась Елена Сергеевна, – зачем вы зачитываете новой сотруднице инструкции и приказы? Их она прочитает и сама. Вы лучше делайте упор на практические особенности, нюансы, чрезвычайные ситуации. Вот, например… – она замялась, вспоминая имя новенькой, – Инна, что вы будете делать, если у вас врач напьется во время работы? Вечером или в выходной день, когда ни меня, ни старшего врача нет на подстанции?
– Я сниму его с линии… – неуверенно ответила Инна, уставившись на заведующую большими, густо подведенными глазами.
«Девчонка – дура и рохля, – подумала Елена Сергеевна. – Никогда не станет толковым диспетчером».
– Как именно?
– Сообщу на Центр…
– Кому?
– Старшему врачу? – робко предположила Инна.
– Правильно – старшему врачу оперотдела или его помощнику. А что вы будете делать с пьяным доктором?
– Направлю на экспертизу…
– Куда? Как?
– Ну…
– Хорошо, а что вы сделаете с бригадой? Там же остаются водитель и фельдшер.
– Сниму с линии, – твердо ответила Инна.
– Зачем? – ужаснулась Елена Сергеевна. – Там же фельдшер и водитель! Пусть дорабатывают смену фельдшерской бригадой.
– Пусть, – покорно согласилась Инна.
– А если у вас, Инна, одна из машин сломается по дороге на вызов, то как вы будете действовать?
– Пошлю свободную машину, если такая будет забрать бригаду. Водитель вызовет аварийку, то есть техпомощь… Бригаду рассажу по другим машинам…
– А что еще? Что вы сделаете в первую очередь? – настаивала Елена Сергеевна.
– Сообщу на Центр?
– Да оставьте вы в покое Центр! – рассердилась Елена Сергеевна. – Подумайте головой!
– Не знаю… – растерялась Инна.
– В первую очередь вы передадите вызов, на который ехала сломавшаяся машина, другой бригаде! – Елена Сергеевна отчеканила каждое слово, чтобы смысл сказанного надежно закрепился в голове Инны.
«Нет, это не подарок! – заведующая укрепилась в своем мнении. – Туго соображает!»
– Отрабатывайте ситуации! – Елена Сергеевна покинула диспетчерскую.
За плотно закрытой дверью кабинета старшего врача царила тишина. Заведующая с трудом подавила желание резко открыть дверь и посмотреть, чем занят Дмитрий Александрович. Не стоит устраивать цирк на подстанции…
Дверь в кабинет старшего фельдшера по обыкновению была распахнута настежь. Надежда редко закрывала ее, утверждая, что при закрытой двери в ее кабинетике становится тесно и душно. Сидя за столом, старший фельдшер раскладывала пасьянс из выписанных сотрудниками рецептов, по которым списывались медикаменты.
Увидев заведующую, Казначеева обрадованно воскликнула:
– Елена Сергеевна! Легки на помине! – фамильярный намек, скрытый в этой фразе, неприятно покоробил Новицкую, но она не подала вида. – Полюбуйтесь-ка, как выписывает рецепты наш новый доктор.
Заведующая вошла в кабинет и взяла рецепт, протянутый старшим фельдшером:
– Действительно, Надежда Константиновна, – согласилась она, рассматривая каракули Старчинского. – То ли промедол выписан, то ли преднизолон, то ли вообще полиглюкин. И все цифры похожи на семерки. Оставьте, пусть перепишет. Я с ним поговорю.
– Дмитрий Александрович с ним уже разговаривал по поводу карт, – доложила Казначеева.
– И как?
– Карты стал писать разборчивее, рецепты – по-прежнему.
– Я поговорю с ним.
– А то ведь попадутся такие каракули на глаза Госнаркоконтролю – хлопот не оберемся!..
Против ожидания разговор с Прыгуновым вышел коротким и результативным.
– Я прекрасно знаю, что представляет собой Кочергин, – скривился Прыгунов, стоило только Елене Сергеевне затронуть больную тему. – Если бы у меня или у Валерия Иосифовича, не говоря уже о главном враче, сложилось бы мнение, что Кочергин потянет, то он бы сидел сейчас в вашем кресле, Елена Сергеевна. Но взять и вот так сразу вышвырнуть его вон, мы не можем. И перед людьми неловко, и по судам он нас всех затаскает. Нужно решать вопрос по справедливости и согласно Трудовому кодексу. Вы улавливаете мою мысль, дорогуша?
«Дорогуша» означало высшую степень расположения. Смысл же сказанного Прыгуновым был таков: «хочешь избавиться от Кочергина – сама ищи или создавай причины».
– Улавливаю, Борис Ефимович, – улыбнулась Новицкая. – И сделаю все, как подобает.
– Только уговор – у меня никого не сманивать! – Прыгунов откинулся на спинку огромного пижонского кожаного кресла и погрозил Елене Сергеевне пальцем, идеальной ухоженности которого позавидовала бы любая женщина. – Ищите старшего врача в своей епархии. Кстати, насплетничаю. Кажется, вам симпатизирует Михаил Юрьевич! Ну-ну, не краснейте, хотя вам это очень идет, лучше скажите – чем вы его прельстили?
