Ллойд Осборн - Несусветный багаж
— Но ведь вы согласились, что в очках буду я, — запротестовал Питман.
— Да, но этот человек меня знает.
— Он вас знает? А как его зовут?
— Он доверил мне свои тайны, — заявил адвокат. — Могу вам только сказать, что, если это он дал объявление (что весьма вероятно, потому что он явно подвержен мании преследования), вы можете с чистой совестью выдвигать свои требования. Он у меня в руках.
Очки сменили владельца. Питмана хорошие новости несколько приободрили, и наша парочка подошла ближе к Моррису.
— Вы ожидаете мистера Уильяма Бента Питмана? — спросил учитель рисования. — Это я.
Моррис поднял голову. Передним стоял невзрачный человек в белых гетрах и рубашке с неприлично низким воротничком. В полушаге за ним стоял другой, более плотный мужчина в плаще, в очках и в охотничьей шляпе. Решаясь на то, чтобы вызвать нечистых духов из самого пекла, Моррис должен был учитывать, что они таки в самом деле появятся. Но в первую минуту он испытал некоторое разочарование. Приглядевшись же повнимательней, сформулировал свое впечатление более четко: никогда в жизни он не видел более нелепо одетых людей.
— Я должен поговорить с вами наедине, — заявил Моррис.
— О, пусть вас не смущает присутствие мистера Эпплби, — ответил Питман. — Он все знает.
— Все знает? Вы что, осведомлены, о чем я собираюсь с вами разговаривать? — спросил Моррис. — Речь пойдет о бочке.
Питман побледнел, но это было признаком не страха, а искреннего возмущения.
— А, так это вы! — крикнул он. — Вы преступник!
— Вы все еще настаиваете, чтобы я говорил в его присутствии? — спросил Моррис, не обращая внимания на суровые обвинения.
— Все и было в его присутствии. Он как раз и открывал бочку; так что ваша преступная тайна ему известна так же, как и Провидению, и мне самому.
— Ах вот как, — ответил Моррис. — А что вы сделали с деньгами?
— Понятия не имею ни о каких деньгах, — заявил Питман.
— Не надо прикидываться. Я вас выследил. Вы явились на вокзал, святотатски переодевшись священником, завладели моей бочкой, ограбили труп, затем сняли со счета и присвоили денежки. Я был в банке! Я следил за каждым вашим шагом, и все ваши возражения смешны и бессмысленны.
— Моррис, не увлекайся, — сказал вдруг мистер Эпплби.
— Майкл! — воскликнул Моррис. — И ты здесь?
— Вот именно. И я здесь. И здесь, и везде, дорогой мой. Каждый твой шаг зафиксирован; детективы ходят за тобой, как тени, и каждые полчаса шлют мне донесения. Я не считаюсь с расходами.
Лицо Морриса стало пепельно-серым.
— Ладно, мне уже все равно, меня ничто не остановит, — кричал он. — Вот этот человек получил деньги по моему чеку. Это кража и я требую вернуть мне деньги!
— Ты допускаешь, чтобы я тебе солгал? — спросил Майкл.
— Не знаю. Мне нужны деньги.
— Так вот, кроме меня никто к трупу не прикасался, — начал Майкл.
— Ты? Майкл! — Моррис отпрянул в изумлении. — Так почему же ты не известил всех о его смерти?
— Ты о чем, черт возьми, толкуешь?
— Кто сошел с ума, я или ты? — не успокаивался Моррис.
— А может быть, Питман? — предположил Майкл.
Трое мужчин таращились друг на друга в изумлении.
— Это кошмар какой-то, — пожаловался Моррис. — Ужасно, но я не понимаю ни слова из того, что вы мне говорите.
— Уверяю тебя, что и я ничего не понимаю, — утешил его Майкл.
Снова наступила пауза, в течение которой Моррис с дебильным выражением лица тыкал пальцем в своего кузена.
— Я что, совсем рехнулся? Откуда у тебя бакенбарды?
— А, это ерунда, не обращай внимания.
Во время очередной паузы Моррис испытал чувство, как будто он повис на гигантских качелях, вознесших его сначала вверх, а затем низвергнувших на перрон вокзала.
— Попробуем подвести итоги, — сказал Майкл. — Если все это сон, то я хотел бы, чтобы Тина меня разбудила и подала завтрак. Вот этот мой приятель, мистер Питман, получил по почте бочку, которая, как оказалось, была предназначена для тебя. В бочке был труп мужчины. Ты каким-то образом его, очевидно, пришил…
— Я его пальцем не тронул, — запротестовал Моррис. — Этого-то я все время и боялся. Ты подумай, Майкл! Разве это похоже на меня? У меня много недостатков, но я и мухи не способен обидеть; а тут такая потеря для меня. Он погиб в железнодорожной катастрофе.
Веселье, неожиданно овладевшее Майклом, было столь бурным и продолжительным, что оба его собеседника окончательно уверились, что с ним не все в порядке. Майкл пытался удержаться от хохота, но безуспешно, он накатывал волнами. Во всей этой жуткой сцене смех Майкла был самым пугающим элементом. Общий страх сблизил Морриса и Питмана, они испуганно смотрели друг на друга.
— Моррис, — выдавил из себя Майкл, когда ему удалось снова обрести дар речи. — Подожди, я уже все понял. Я вам все сейчас объясню. Просто до этой минуты я не подозревал, что это может быть дядя Джозеф.
Эти слова неожиданно принесли мгновенное облегчение Моррису, зато Питман окончательно был сбит с толку. При чем тут дядя Джозеф, которого он оставил час назад наклеивающим в тетрадь газетные вырезки? Какой его труп? И кто такой он, Бент Питман? Где он, на вокзале Ватерлоо или в сумасшедшем доме?
— Ну, разумеется! — воскликнул Моррис. — Труп был изуродован. Какой же я болван, что об этом не подумал! В таком случае все ясно. И знаешь что, дорогой Майкл, мы спасены. Оба! Ты получишь тонтину, я об этом не жалею, а я спасу свою торговлю кожей, там сейчас наметилось оживление. Тебе нужно тут же дать извещение о смерти дяди Джозефа, на меня вообще можешь не обращать внимания, не думай обо мне; оповести всех, что дядя Джозеф умер, и все будет хорошо.
— Но я не могу дать такого извещения, — возразил Майкл.
— Почему?
— Я не могу предъявить трупа. Я его потерял.
— Что? — взвизгнул торговец кожей. — Что ты плетешь? Этого не может быть. Это я потерял труп.
— Очень даже может быть, детка. Я тоже его потерял, — мягко уверял кузена Майкл. — Я же дядю не узнал, а подозревал, что дело пахнет криминалом, и поэтому избавился, как бы это сказать, от всего багажа.
— Ты избавился от трупа? И зачем ты это сделал? — стонал Моррис. — А найти его снова можешь? Знаешь, где он сейчас?
— Увы, понятия не имею! Поверь мне, Моррис, если бы знал, тут же бы это сделал, это недорого бы и обошлось, но я в самом деле ничего не знаю.
— О Боже! — завопил Моррис. — Я потерял свою торговлю.
Майкл снова начал трястись от смеха.
— Чего ты ржешь, идиот? Ты еще больше меня теряешь. И напортачил куда больше меня. Если бы у тебя была хоть капля человеческих чувств, ты бы не от смеха, а от злости трясся. Я тебе вот что скажу: я свои восемьсот фунтов все равно получу, они мои, а твоему приятелю пришлось подделать подпись, чтобы их получить. Либо ты мне их отдашь тут же на перроне, либо я иду в полицию и выкладываю все карты.
— Не торопись, Моррис. Подумай хорошенько, — остановил его Майкл. — Ведь это сделали не мы, это кто-то другой. Мы у трупа карманов не обыскивали.
— Кто-то другой? — повторил Моррис.
— Да, кто-то другой. Мы впаковали дядю Джозефа в чужие руки.
— Что вы сделали? Впаковали? Какое странное слово.
— Вот-вот, именно впаковали. В рояле, — пояснил Майкл, как будто это было обычным делом. — Удивительно глубокий, богатый звук.
— У меня горячка, — Моррис приложил ладонь ко лбу, она была мокрой от пота.
— Это был концертный рояль…
— Не говори мне о роялях… — Моррис весь дрожал. — Я тебя не узнаю. Но этот человек… Кто он такой? Где его можно найти?
— В том-то и проблема. Предмет разговора находится в его владении… сейчас… уже со среды, часов примерно с четырех, а сейчас — ищи ветра в поле.
— Майкл, — взмолился Моррис, — я очень плохо себя чувствую; сжалься над бедным родственником. Повтори все это помедленней и поразборчивей.
Майкл повторил.
— Ну, тогда все кончено, — Моррис глубоко вздохнул.
— Что кончено? — спросил Майкл.
— Даже с датами какая-то дурацкая путаница, — ответил купец. — Чек был предъявлен во вторник. Во всей этой истории нет ни капли логики.
Молодой человек, который проходил мимо троицы говоривших, неожиданно остановился, вернулся назад и положил руку на плечо Майкла.
— Ага, значит, нашел-таки я мистера Диксона?
Труба, призывающая на Страшный суд, не прозвучала бы для ушей Питмана и адвоката более грозно. Моррис же расценил появление нового имени как продолжение кошмарного сна, который никак не кончался. Когда Майкл со своими пушистыми бакенбардами вдруг вырвался из рук незнакомца и бросился бежать, а его нелепого вида спутник в рубашке с коротким воротничком с птичьим писком вприпрыжку последовал за ним, незнакомец же, поняв, что главная добыча от него ускользает, положил теперь руку на плечо Морриса, тот наконец осознал: этого и следовало ожидать.
