Валерий Хаит - Одесский юмор. XXI век
Поэтесса А. увидела, как глаза В. наливаются кровью, когда она выходила на сцену получать приз – три книжки редактора, которые уже имелись у поэтессы в количестве трех штук каждая. Ведь через пять минут знаменитым писателям-сатирикам надо было вручать цветы, а поэтесса А. сделать этого уже не могла, так как публика непременно начнет орать, что это подстава! Просить кого-то другого было уже поздно. Да и кого? Нужно было резво, как горный джейран, взбежать на сцену с огромной охапкой цветов, а никто из проработавших в журнале сорок лет сделать этого, как вы понимаете, уже не мог…
Короче говоря, юмористы остались без цветов.
В. долго орал на поэтессу А., но потом все-таки простил, так как на концерт она явилась уже в… на четверть голом, а точнее, на четверть одетом виде.
Потом начался фуршет. А. пошла в туалет попудрить носик и варварски порвала себе колготки.
Жутко краснея и пытаясь прикрыть гигантскую дыру малюсеньким ридикюлем, поэтесса прошла к столу. На счастье, все вели эстетские разговоры о судьбе русской литературы в двадцать втором веке, и никто не обратил внимания на колготки А.
Она пристроилась в уголочке и начала есть. Ела тихо, но много. Потом ей захотелось пить. После третьего выпитого ею бокала вина знаменитый писатель-сатирик М. произнес свой знаменитый монолог «Кто я такой, чтобы не пить?». Он был настолько убедителен, что А. перешла на коньяк.
Довольно скоро поэтесса позабыла о рваных колготках и начала приставать к богемной публике со своей юной горячей любовью. Сатирику М. она сказала, что с детства видит его в эротических снах. Актеру Р. – призналась, что на протяжении трех лет обцеловывала плакат с его фотографией, пока в бумаге не образовались дыры. Музыканту же А. тихо и страстно шепнула на ухо, что, когда его чуть толстенькие пальцы касаются рояля, она улетает в небытие…
Ей налили еще. И зря. Потому что начался совершенно новый этап.
Поэтесса А. вылезла на стол и начала орать, какая она гениальная, подтверждая свои слова отборными шедеврами, которые затем стала раздавать знаменитостям на мятых листках в клеточку. Потом остервенело бросилась давать на этих же листиках знаменитостям автографы. И когда кто-то не захотел брать, она стала кричать, что все они – и сатирик М., и актер Р., и музыкант Л. – ни черта не понимают, и им давно пора на покой.
На следующий день поэтессе А. позвонили из редакции журнала «Ф» в три часа дня (дикую рань для творческого человека!) и сообщили, что она уволена.
Но, пожалуйста, не переживайте за нее! Только бездарности пробиваются сами, гениям нужно помогать. Так что поэтессе вскоре помогли. Помогли главным образом ее юность и экстравагантная манера одеваться: уже через пару дней она заявилась в кабинет к главному редактору альманаха «П» в полуголом виде, и тот без особых колебаний признал гениальность юного дарования…
Скоро намечается тридцатипятилетие альманаха «П».
Говорят, там будет фуршет…
Она пела в подвале
Она была певица. Она пела замечательным голосом в подвале. В подвале она играла на рояле, и в подвале она репетировала с ребятами из своей группы. Самым отрепетированным номером было вручение им премии «Грэмми». Они репетировали этот номер три раза в неделю в подвале.
Она была очень пунктуальна. Она, вообще говоря, могла войти в пятерку самых пунктуальных людей мира. Но у нее не было часов. Поэтому она все время опаздывала на репетиции.
Но однажды она решила в корне изменить свою жизнь. Она начала копить деньги. На часы. И хотя деньги копились медленно, она все равно хотела изменить свою жизнь в корне. Поэтому она решила, пока не купит часы, носить с собой папин будильник.
Папин будильник был единственным прибором в доме, измеряющим время и будившим папу. Когда она начала брать папин будильник с собой, папа стал опаздывать на работу. Но и она, как ни странно, не стала отличаться точностью.
Дело в том, что определение времени было очень трудоемким процессом. Ей приходилось останавливаться, доставать из специально сшитой коричневой торбы папин будильник и внимательно изучать расположение стрелок на циферблате. Дело в том, что папин будильник был немного поломан: еще до ее рождения от большой стрелки откололся кончик и большая стрелка стала одной длины с маленькой.
В общем-то, определить время по солнцу или по звездам было бы легче, чем по папиным часам. Но у нее была несгибаемая воля и пылкое желание изменить свою жизнь в корне. По особым, только ей известным признакам она узнавала, какая же из двух совершенно одинаковых стрелок большая, а какая маленькая. Но, хотя она была лучшим специалистом в мире по определению времени с помощью папиного будильника, даже она иногда ошибалась.
Правду говоря, ошибалась она довольно часто. Из-за чего опаздывала на репетиции. Хотя она была очень пунктуальной. В душе.
Несовпадение душевной организации с организацией жизненной доставляло ей много мучений. Особенно ее мучила необязательность и ужасная непунктуальность других музыкантов группы. Несмотря на то что у всех музыкантов были собственные наручные часы, они являлись в подвал на репетиции вручения «Грэмми» с крайним опозданием. Музыканты эти, надо сказать, были талантливые. Талантливые и подлые. Они давно заметили, как она мучается с папиным будильником, из-за которого сама все время опаздывает, и решили, что им тоже не стоит приходить вовремя.
Жизнь пошла наперекосяк.
Папу уволили с работы.
Хотя дело даже не в этом.
Она понимала, что превращение группы в звезду мирового шоу-бизнеса и вручение премии «Грэмми» откладывается из-за какого-то дурацкого будильника.
Но беда, как известно, никогда не приходит одна.
Однажды, когда посреди оживленной улицы она достала из торбы папин будильник и занялась дедукцией, кто-то сильно задел ее плечом, в результате чего папин будильник упал, и от него отлетела большая стрелка.
Она никогда в жизни не плакала, хотя была чувствительной и тонкой натурой. Видимо, берегла силы – как раз для такого момента. Артистично заревев на всю улицу, она продемонстрировала прохожим великолепный потенциал своего колоратурного сопрано. Но потенциал этот никто не оценил – наоборот, все подумали, что она дура, раз стоит со сломанным будильником и коричневой торбой посреди улицы и ревет.
Никто не понял, что ревущая перед ними девушка с папиным будильником и с коричневой торбой – будущая обладательница «Грэмми».
Никто, кроме мужика в кашемировом пальто.
Он подошел к ней и, как последний дурак, спросил, который час.
В ответ она завыла так, что сомнений в том, что перед ним стоит будущая Монсеррат Кабалье, у мужика в кашемировом пальто не осталось. Он взял из ее рук папин будильник, положил его в коричневую торбу и выкинул торбу вместе с будильником в мусорный бак. В ответ на это она заревела, как медведь в зимнюю стужу.
Мужик в кашемировом пальто был в шоке от ее голоса. Он сказал ей, что она выхухоль. И тогда она завыла так, что изобретатели пожарной сигнализации сдохли бы от зависти, если б не умерли гораздо раньше естественной смертью.
Мужик в кашемировом пальто сказал ей еще какую-то мерзость, но она уже бежала в подвал.
Мужик побежал за ней.
Как ни странно, все музыканты в тот исторический момент уже собрались в подвале и даже сами начали репетировать вручение «Грэмми». Она присоединилась к ним. Еще никогда ее голос не звучал так громко и проникновенно, как в тот памятный вечер в подвале.
Мужик в кашемировом пальто был в восторге.
Теперь – главное.
Как вы, наверно, уже догадались, мужик в кашемировом пальто оказался продюсером.
Он говорил ей на улице всякие гадости только потому, что знал: по-настоящему талантливый человек может раскрыться только в экстремальных условиях. Например, когда его обзовут выхухолью.
Мужик в кашемировом пальто, понятно, влюбился в нее, женился на ней и записал диск ее группы. Диск стал платиновым. Группа получила «Грэмми». Так что репетиции не прошли зря.
В это время ее папа спал безмятежным сном на другом конце света, хотя и обещал дочери смотреть церемонию вручения наград «Грэмми» по телевизору. Но он проспал.
Был выходной день, и новый будильник от Картье почему-то не зазвонил…
Леонид Авербух
Четверостишия
Да! Под луной ничто не ново,
Стремленье к истине – бесплодно.
Тебе дана свобода слова?
Вот и молчи о чем угодно.
Я согласен с мудрецом, сказавшим:
Важно верно обозначить путь.
Человек рождается уставшим,
А потом живет… чтоб отдохнуть.
Вынести Ленина из Мавзолея
Или оставить? Что делать нам с ним?
Нет, не выносят, не могут, не смеют,
Ленин по-прежнему невыносим…
Народ смеется, с прошлым расставаясь,
Меняются привычки, моды, власть.
Смеяться не грешно, но, увлекаясь,
Расстаться можно с будущим, смеясь…
С младых ногтей мы все грешим безбожно,
Стремясь познать поглубже жизни суть.
Жену чужую увести несложно,
Попробуй-ка назад ее вернуть…
Не обладают, к сожаленью,
Ряд лиц (к чему мне быть льстецом?)
Лица необщим выраженьем
И даже вообще лицом…
Сменяются века,
Проходят годы мимо;
Я жив еще пока,
Но это поправимо…
И на свадьбе, и на тризне,
Для юнцов и старичья
Трезвость – это норма жизни,
Пьянство – форма бытия…
Дурак быть может плох или хорош,
Но вот какой досадный поворот:
Ты за бутылкой дурака пошлешь,
Так он, дурак, одну и принесет
Юрий Макаров