Алина Кускова - Развод с незнакомцем
– Не хочешь Бермуды, тогда – атолл Моруруа!
– Окстись! Там испытывают ядерное оружие!
– Сельпо! Зато красиво звучит! И я потом буду хвастаться, что вышла замуж на атолле, а не в деревне на сеновале.
Они еще долго препирались. Василий Иванович «уговорил» настойку, допил початую бутылку водки и стал прикидывать, во что ему обойдется этот атолл.
– Ни копейки не дам на иноземщину, – вдруг решительно сказал он. – Езжай на Валаам. Дешево и сердито.
Он, кряхтя, встал и направился к двери, в которую снова позвонили.
– И правильно сделаете! – решительно заявил Николай.
– Нет в вас, мужиках, никакой романтики! – кричала ему вслед дочь.
На пороге стояла пьяная вдрабадан троица. Две зайчихи в легкомысленных халатиках со сползшими на собственные уши заячьими ушами держали полуголого мускулистого стриптизера под руки и пели: «Каравай, каравай, нашу девку выбирай!» Но, завидев злое зеленое лицо Василия Ивановича, они почти хором закричали:
– Опять двадцать пять!
И кубарем покатились вниз.
Василий Иванович не сразу закрыл дверь. Он прислушался, нет ли на первом этаже стонов. Стонов не было. Троица, по всей видимости, благополучно приземлилась и позвонила-таки в пятую квартиру, где на эти выходные как раз намечалась свадьба, потому что лестницу огласило бодрое пение про каравай и девку, которую нужно выбрать.
Василий Иванович решил не возвращаться к дочери, а сходить к сыну, который жил в соседнем доме. Сын сразу открыл ему дверь, как будто поджидал кого-то в коридоре.
– Как дела, сынок? – поинтересовался отец. – Почему ты к нам не зашел? Мы тебя ждали. Мать салатов настругала. Невесту твою, тьфу, жену пригласила.
– И что, – ухмыльнулся Василий, – она пришла?
– Нет, зато пришел подарочек, – и Степанцов-старший подставил свету и сыну свое зеленое лицо. – В темноте светится. Представляешь, мать пугается, когда просыпается рядом со мной по ночам. Сейчас у нее сердце прихватило на этой почве. Не оттирается ничем. Где тут у тебя, сынок, водка? День как-то сразу не задался.
Отец прошел на кухню и полез в холодильник.
– По всему чувствуется ее костлявая рука, – сжал губы Василий.
– Нет, не смерть. Не пугайся, не до такой степени, – Василий Иванович налил себе водки, – хотя зрелище – краше в гроб кладут.
– И это она пыталась сделать! – говорил загадками Василий.
Степанцов-старший не стал допытываться больше, кто она такая, что производит все эти пакости, потому как был уверен, что это явно нечистая сила.
– Сестра твоя фортели выкидывает, – поделился он впечатлениями от визита к дочери, – хочет замуж выйти на Бермудских островах.
– Романтичная она особа, – восхитился Василий.
– Ты ее понимаешь?! – удивился отец. – Сам женился в каком-то захолустном загсе.
– Как женился, так и разведусь, – заявил сын.
– И ты туда же! – всплеснул руками отец. – Как вы так легко можете бросаться чужими судьбами.
– Она не думает о моей, почему я должен о ее заботиться?
Василий гневно посмотрел на отца, который посмел защищать эту безмозглую куклу. И вдруг увидел, что его лицо начинает приобретать естественный оттенок. Василий Иванович не обрадовался этому известию. Наоборот, он принял его довольно равнодушно. В последнее время ему даже стало нравиться, что его боятся люди. Но он все-таки встал и подошел к зеркалу.
Действительно, лицо становилось обычным прямо на глазах.
– Нужно было сразу принять это лекарство, – сказал зеркалу Василий Иванович и чокнулся с ним стаканом водки.
Василий оставил отца ночевать у себя дома. Он предупредил мать, что в целях лечения люминесцентной болезни отцу пришлось выпить крепкого снотворного. Та обрадовалась, что лечение дало свои положительные результаты, и пожелала увидеть мужа с сыном утром, готовясь напечь им вкусных блинов.
Василий уложил нетрезвого родителя на свою постель, а сам устроился на диване. В полной темноте лицо отца действительно еще светилось слабым зеленым светом. Как она могла так поступить с его добрыми, старыми родителями? Бесчувственная особа. Как он мог на ней жениться! А, кстати, он тоже был нетрезв. Все-таки не во всех случаях водка – лучшее лекарство. Если бы он был трезв как стеклышко, разве ж он перепутал бы эту вертихвостку с той? Кстати, тоже вертихвосткой. Но эта-то, эта-то! Все мысли Василия, чего бы они ни касались, непроизвольно скатывались на Ларису. Ее рыжая голова мелькала у него в мозгу, как моль в шкафу. Никаким нафталином ее не изведешь. Нужно развестись с ней и забыть, что она вообще существует на свете. «Каравай, каравай, нашу Ларису выбирай!» – раздавалось под окном, где отгуливала свои последние холостяцкие денечки еще какая-то Лариса. «Уже выбрал на свою голову», – подумал Василий и закрыл форточку.
Глава 18
Жизнь кончена…
Свадебное торжество назначили на самое ближайшее время, потому что невеста была несколько в положении. Собственно, потому и назначили. Светлана согласилась на романтику в местном ресторанчике, расположенном на бывшей пристани у реки Сестрички. Она пошла на компромисс. Конечно, это не Багамы и уж точно и не Бермудские острова, чему был необыкновенно рад Николай. Ресторанчик был небольшой, но при определенном случае мог стать резиновым и вместить в себя необходимое количество гостей. Корабли-призраки там заменяли картины, писанные местными художниками на эти животрепещущие темы. Ресторанчик славился и морскими разбойниками, в которых превращались родственники брачующихся после принятия на грудь. Таким образом, гражданские супруги нашли нечто общее и соответствующее желаниям обоих для того, чтобы грандиозно отметить бракосочетание.
Василий Иванович, хоть и противился этому празднику жизни и чувствовал себя на нем совершенно чужим, но выложил на стол молодоженам пару пенсий, обрекая себя и Наталью Владимировну на полуголодное существование. Хотя он догадывался, что сын Василий никогда этого не допустит.
Кстати, Василий принял самое активное участие в подготовке свадебного мероприятия. Никто не ожидал от него такой оперативности – он делал все, что ему предлагали, и бегал везде, куда его посылали. А его посылали все, кому не лень. Кроме его официальной жены Ларисы, от которой не было ни слуху, ни духу. Он слышал, что ее жених Роман пытался свести счеты с жизнью и отравился, после чего попал в больницу. Теперь эта двуличная особа небось сидит у его больничной койки и льет крокодиловы слезы. Когда ей бегать, оформлять развод. И будет ли она на нем настаивать, если этот ее Роман откинет копыта?
Но в настоящее время предполагалось думать не о разводе, а о свадьбе. Василий стал бессменным сопровождающим у своей сестры и ее жениха —гражданского мужа. Он ходил за ними как привязанный, искренне радуясь, что Светлана с Николаем решили официально оформить свои отношения, не откладывая этого дела до появления ребенка. Василий уже чувствовал себя строгим, но любящим дядей двух рыженьких близнецов. Почему рыженьких, он не знал. Но думал, что самые лучшие дети должны рождаться обязательно рыжими.
В день свадьбы решили не отходить от многовековых традиций и провести определенный процесс под названием «Выкуп невесты», который закончился весьма плачевно: у одного гостя оторвали карман от пиджака, где, по мнению народа, должны были храниться деньги на выкуп, у другого чуть не оторвали эти самые деньги вместе с руками. С боями вышли на улицу, где молодоженов уже ждала машина с рыжей куклой на капоте. Она вызвала нервный трепет у Василия. Но трепетать долго ему не дали. Вслед за молодоженами его засунули в автомобиль, и все поехали к загсу.
Церемонию вела та же вредная тетка, что бракосочетала Степанцова! Но на этот раз он не дал ей закруглить церемониал, чего она очень хотела. Василий, конечно, пожалел об этом. От длительного стояния на прослушивании лекции о прелестях семейной жизни у невесты начался токсикоз, и она каждые пять минут покидала торжество для того, чтобы очистить свой желудок. А жених расплакался при подписании брачного свидетельства. Сначала он держался и пустил скупую мужскую слезу, но та повлекла за собой неконтролируемый поток оных. Все выпили шампанского, разведенного водкой, и отправились гулять. Жениха с невестой предполагалось отвезти к семи мостам, через которые он должен был пронести ее на руках. Вместо семи нашли один мост, там невесту и уронили первый раз. Кроме этого, свидетельница со стороны невесты, принявшая на грудь достаточное количество шампанского с водкой, не справилась с управлением собственным телом и свалилась в кювет. Этого обстоятельства никто не заметил.
Так с потерями доехали до ресторанчика, где молодых уже ждали голодные гости и заплаканные родители. Столы в ресторанчике ломились от блюд. Хоть они и не отличались изысканностью, но вполне удовлетворяли вкусам гостей. Когда те расселись, наелись и напились, посыпались тосты и крики «Горько!». Под эти крики у невесты сперли под столом туфлю. Она поначалу очень обрадовалась, что хоть одна туфля перестала жать, но сразу опомнилась, когда жениху предложили поискать ее обувь. Василий собирался выкупить туфлю, но подвыпившие гости требовали зрелищ. Зрелище было так себе: Николай отказался искать туфлю, а родственники принесли невесте старые, заношенные тапки, от души подаренные ей шеф-поваром. Светлана разрыдалась и в этих самых тапках убежала со свадебного мероприятия. Ее догнали через три квартала – далеко в раздолбанных тапочках убежать она бы все равно не смогла. Кстати, родственник, похитивший туфлю, спрятал ее вместе с собой в ближайших кустах, где его подкосил сон. Проснулся он только утром, когда невестину туфлю облизывала чья-то собака…
