Пэлем Вудхауз - Этот неподражаемый Дживс
Насколько я помню, после «Спроса» мы отправились играть в железку с каким-то типом, которого никто из нас прежде в глаза не видел, и до дома добрались лишь около девяти. Должен признаться, к этому часу я почувствовал, что теряю былую бодрость. У меня едва хватило сил попрощаться с близнецами, пожелать им приятного путешествия и успешной карьеры в Южной Африке, после чего я рухнул в постель. Уже проваливаясь в сон, я слышал, как юные шалопаи распевают под холодным душем, точно жаворонки, покрикивая время от времени на Дживса, чтобы тот скорее тащил яичницу с беконом.
Проснулся я во втором часу дня. Судя по внутренним ощущениям, у меня не было ни малейшего шанса получить сертификат Комитета по контролю за свежестью продуктов, но душу мою согревала мысль, что в это самое время близнецы, облокотясь на перила верхней палубы океанского лайнера, бросают прощальный взгляд на родную землю. Вот почему меня чуть удар не хватил, когда дверь распахнулась и в спальню вошел Клод.
– Привет, Берти, – сказал он. – Ну как, выспался? Как насчет того, чтобы перекусить?
Я еще не отошел от кошмаров, которые мучили меня с той самой минуты, как я погрузился в тяжкий сон, и поначалу решил, что это еще один кошмар – самый ужасный из всех. И только когда Клод уселся мне на ноги, я убедился, что имею дело с суровой действительностью.
– О, черт! – простонал я. – Какого дьявола ты тут делаешь?
Клод укоризненно покачал головой.
– Разве так встречают гостей, Берти? – с осуждением сказал он. – Ведь только вчера ты жалел, что я не могу задержаться подольше. Ну вот, твоя мечта сбылась. Я задержался.
– Но почему ты не уплыл в Южную Африку?
– Так и знал, что ты об этом спросишь, – сказал Клод. – Дело вот в чем, старина. Помнишь девушку, с которой ты познакомил меня вчера в «Спросе»?
– Девушку? Какую девушку?
– Там была всего одна девушка, – холодно сказал Клод. – Во всяком случае, одна, достойная внимания, Мэрион Уордор. Я еще танцевал с ней все время, если помнишь.
Тут я начал смутно припоминать. Я давно знаком с Мэрион Уордор. Замечательная девушка. Сейчас она играет в этой оперетке, которую дают в «Аполлоне». Да, точно, она действительно была с компанией в «Спросе», и близнецы упросили, чтобы я их представил.
– У нас с ней полное родство душ, Берти, – сказал Клод. – Я понял это в начале первого, и чем больше о ней думаю, тем больше убеждаюсь, что это так. Такое иногда случается. Ну, когда два сердца бьются как одно, и так далее. Короче говоря, на вокзале Ватерлоо я ускользнул от Юстаса и прискакал сюда. Мне совсем не улыбается тащиться в Южную Африку и оставить такую девушку в Англии. Я знаю, ты скажешь, что надо думать об интересах империи, что наши колонии нуждаются в помощи, и все такое, но я ничего не могу с собой поделать. В конце концов, – резонно заметил Клод, – Южная Африка обходилась до сих пор без меня, думаю, обойдется и впредь.
– А как же Ван Элстин – или как там его? Он же тебя ждет?
– Он получит Юстаса. И хватит с него. Юстас – замечательный парень. Наверняка станет там финансовым магнатом. Я буду с интересом следить за его головокружительной карьерой. А сейчас ты должен меня извинить, Берти. Пойду попрошу Дживса приготовить его знаменитую тонизирующую смесь. По какой-то непонятной причине у меня побаливает голова.
Хотите верьте, хотите нет, но не успела за ним закрыться дверь, как в спальню влетел Юстас с такой сияющей физиономией, что я на секунду зажмурился.
– Что б мне провалиться! – сказал я.
Юстас довольно захихикал.
– Чистая работа, Берти, – сказал он. – Высший класс. Жаль старину Клода, но другого выхода не было. Я ускользнул от него на вокзале, поймал такси и рванул сюда. Думаю, этот дуралей до сих пор гадает, куда я делся. Но что мне оставалось делать? Если ты в самом деле хотел, чтобы я отправился в Южную Африку, тебе не следовало знакомить меня с мисс Уордор. Я тебе сейчас все расскажу, Берти. Ты знаешь, я не из тех, кто влюбляется в каждую встречную-поперечную, – продолжал он, присаживаясь на мою постель. – Думаю, ключевые слова для описания моего характера – это «волевой» и «немногословный.». Но когда встречаешь женщину, настолько близкую по духу, надо действовать быстро и решительно. Я…
– О господи! Ты тоже влюбился в Мэрион Уордор?
– Тоже? Что значит «тоже»?
Не успел я открыть рот, чтобы рассказать ему про Клода, как тот появился собственной персоной, возрожденный из пепла, как птица Феникс. Я всегда говорил, что знаменитая смесь Дживса способна мгновенно вернуть к жизни любого, за исключением разве что египетской мумии. Тут все дело в специях – кажется, он добавляет вустерский соус [39] или еще что-то. Клод воспрял, точно поставленный в воду цветок, но, едва увидел любимого брата, удивленно таращившегося на него поверх спинки кровати, тут же завял.
– Какого черта ты здесь делаешь? – спросил он.
– А какого черта ты здесь делаешь? – сказал Юстас.
– Ты вернулся, чтобы преследовать мисс Уордор?
– Так вот почему ты вернулся!
Минут десять их диалог развивался в виде вариаций на эту тему.
– Хорошо, – сказал наконец Клод. – Ничего не поделаешь. Ты здесь, и никуда от этого не денешься. Пусть победит сильнейший!
– Но черт вас всех подери! – не выдержал я. – Просто чушь собачья! Хорошо, вы решили остаться в Лондоне, но жить-то вы где будете?
– Как где? Здесь, – удивленно сказал Юстас.
– А где же еще? – недоуменно приподняв брови, спросил Клод.
– Ведь ты не откажешься нас приютить, Берти? – спросил Юстас.
– Все знают, что ты не бросишь друга в беде! – сказал Клод.
– Но послушайте, вы, идиоты безмозглые, а вдруг тетя Агата узнает, что я вас тут прячу, когда вы должны быть в Южной Африке? Представляете, что мне будет?
– А что ему будет? – спросил Клод у Юстаса.
– Думаю, он как-нибудь выкрутится, – ответил Юстас Клоду.
– Ну конечно, – окончательно приободрился Клод. – Уж он-то выкрутится.
– Какие могут быть сомнения, – сказал Юстас. – Берти такой находчивый парень! Непременно выкрутится.
– А теперь, – переменил тему Клод, – вернемся к нашим баранам: как насчет того, чтобы пообедать, Берти? Зелье, которое влил в меня Дживс, вызвало зверский аппетит. Затушить этот пожар смогут только полдюжины отбивных и огромный кусок пирога, никак не меньше.
Думаю, в жизни каждого человека порой случается черная полоса, о которой он потом не может вспоминать без содрогания, холодного пота и зубовного скрежета. Если судить по современным романам, кое у кого эти полосы так и мелькают одна за другой, как на железнодорожном шлагбауме. У меня, счастливого обладателя солидного дохода и отменного пищеварения, такие периоды бывают исключительно редко. Но о днях, последовавших за вторым пришествием близнецов в мою квартиру, я стараюсь вспоминать как можно реже. Я жил с ощущением, будто из меня вытянули все нервы и намотали на катушку для телефонного провода. Жуткое состояние, можете мне поверить. Дело в том, что мы, Вустеры, невероятно правдивы, прямодушны и прочее, и для нас просто нож в сердце кого-то обманывать.
Двадцать четыре часа на берегах Потомака все было спокойно, потом ко мне снова нагрянула тетя Агата. Прийди она минут на двадцать раньше, она успела бы увидеть, как близнецы с радостными возгласами уплетают за обе щеки яичницу с беконом. Она молча опустилась в кресло, и я заметил, что она, вопреки обыкновению, смущена и растеряна.
– Берти, у меня что-то очень неспокойно на душе, – сказала она.
У меня тоже на душе было неспокойно: я понятия не имел, как долго она собирается проторчать, а эти чертовы близнецы могли вернуться в любую минуту.
– Я все думаю, – сказала она, – может быть, я поступила с Клодом и Юстасом слишком сурово?
– Такое просто невозможно.
– Что ты хочешь сказать?
– Я… э-э-э… я хотел сказать, что на вас это не похоже – проявлять суровость к кому бы то ни было. – Совсем недурно, вот так, навскидку, без подготовки. Престарелая родственница просияла от удовольствия и взглянула на меня с чуть меньшим отвращением, чем обычно.
– Очень приятно, что ты так говоришь, Берти, но как по-твоему – им ничего не угрожает?
– Это им-то?!
Нашла за кого тревожиться – этим милым деткам ничего угрожать не может, а вот они опасны для окружающих, как молодые жизнерадостные тарантулы.
– Ты думаешь, с ними ничего не случилось?
– Почему вы об этом спрашиваете?
Взгляд тети Агаты как-то странно затуманился.
– Берти, тебе никогда не приходило в голову, – спросила она, – что твой дядя Джордж – экстрасенс?
Я подумал, что она решила сменить тему.
– Экстрасенс?
– Ты допускаешь, что он может видеть то, что недоступно взгляду обычных людей?
Я это не только допускал, но даже считал вполне естественным. Не знаю, знакомы ли вы с моим дядей Джорджем. Развеселый старый хрыч таскается с утра до вечера из одного клуба в другой и в каждом пропускает пару рюмок с такими же развеселыми старыми хрычами. Стоит ему замаячить на горизонте, как официанты делают стойку, а сомелье начинает радостно поигрывать штопором. Дядя Джордж открыл, что алкоголь заменяет пищу, задолго до того, как это стало известно современной медицинской науке.
