Юлия Климова - Белка в колесе фортуны
– Амалия Петровна, а я к вам, – сказала Катя, делая еще один шаг к креслу. Пока хозяйка комнаты реагировала на нее слабо – просто сидела и улыбалась.
– Садись, – наконец-то выдала Амалия Петровна и, потрогав серьгу с крупным янтарем, кивнула, подтверждая свое приглашение.
Катя села на краешек широкого дивана и покосилась на дверь, за которой явно прятался Филипп – старательно подслушивал, не в силах унять любопытство. Его ухо и длинные седые волосы маячили на уровне золоченой изогнутой ручки.
Катя кашлянула, давая понять, что свидетели ей не нужны. За дверью раздался один вздох, второй, а затем удаляющиеся шаркающие шаги. Ну все, можно начинать.
– Я к вам вот по какому делу… – произнесла Катя, с трудом подбирая слова.
По дороге к дому Карла Антоновича она придумывала разные подходы к Амалии Петровне, но сейчас, сидя напротив нее, решительно отказалась от всех заготовок. Ей вдруг расхотелось врать, выкручиваться и общаться с бывшей актрисой как с ненормальной, а захотелось просто изложить суть дела и попросить помощи.
– Мне говорили, что вы играли в театре… – продолжила Катя, – извините… а как ваша фамилия?
Лицо Амалии Петровны оживилось, она сверкнула глазами, разгладила бордовую бархатную юбку и посмотрела на гостью уже с интересом.
– Золотова, – ответила она и, смущаясь, спросила: – Вы слышали обо мне?
– Да, – ответила Катя, и это в какой-то мере была правда – три часа назад она узнала, что актриса Золотова Амалия Петровна приглашена на фотовыставку.
– Ах, как я играла! Меня и в кино приглашали, но я всегда говорила твердое «нет», я бы никогда не смогла изменить театру! Я всю себя отдавала, всю… – она подскочила и подняла руки вверх, – открывался занавес, и на сцене появлялась я… худенькая, хрупкая… все смотрели только на меня. – Она опустила руки и поморщилась: – До сих пор мне нет покоя от этих поклонников и… и Отелло с Карандышевым на днях заходили.
Амалия Петровна цепко посмотрела на Катю, но та не засмеялась и никак не показала, что сомневается в услышанном.
– А я к вам по делу. Вы не могли бы мне помочь?
– Охотно, – Амалия Петровна тяжело рухнула в кресло и, сложив руки на пышной груди, добавила: – Внимательно тебя слушаю.
– Сегодня открывается фотовыставка, посвященная театру, и я знаю, что вы приглашены на нее… А мне очень нужно попасть на открытие. Очень! И я хотела попросить вас об одолжении…
– Фотовыставка?! – удивленно выпалила Амалия Петровна. – Я ничего об этом не знаю.
– И вам не присылали приглашение?
Амалия Петровна почувствовала сначала жар, а потом холод, в глубине души раздался шум аплодисментов и заиграла музыка. Она зажмурилась, потому что ей показалось, будто в глаза ударил свет, затем открыла один глаз, второй и рявкнула так, что окна задрожали:
– Филипп! Бегом сюда! Я сказала – бегом!!!
Катя вздрогнула и вжалась в кресло, такой реакции на свой вопрос она не ожидала.
Филипп влетел в комнату стрелой. Держась за поясницу, тяжело дыша, он переводил взгляд с одной дамы на другую, не зная, кто именно объяснит ему, в чем, собственно, дело.
– Принеси мою корреспонденцию, – ровным тоном потребовала Амалия Петровна.
– Чего? – изумленно выдал дворецкий и, наконец-то определившись, уставился на Катю, полагая, что разумное объяснение он получит именно от нее.
– Делайте, что говорят, – хмыкнула Катя и едко улыбнулась. Давно пора перевернуть этот устоявшийся дом вверх дном!
– Почту мою неси! – гаркнула еще раз Амалия Петровна.
Филипп подскочил и, не дожидаясь новых громоподобных приказов, охая, выскочил из комнаты. Вернулся он с прозрачным целлофановым пакетом, в котором лежало около двадцати конвертов и прочих посланий.
– Это за последний год, – недовольно буркнул он, опасливо подходя к Амалии Петровне.
– Как за последний год… – выдохнула она, и на глазах сверкнули слезы, – мне приходят письма?.. А какого же лешего ты мне их не приносишь?!
– Так вы ж раньше этим не интересовались, не распечатывали их никогда… – наткнувшись на разъяренный взгляд, Филипп осекся, бросил пакет на стол и, боясь что сейчас схлопочет либо диванной подушкой, либо чем-нибудь более увесистым, юркнул за дверь, крикнув напоследок смелое: – Совсем с ума посходили!
Амалия Петровна достала несколько конвертов, открыток и пригласительных билетов, разложила их на гладкой столешнице пасьянсом, подперла щеку кулаком и затянула русскую народную песню:
– Живет моя отрада
В высоком терему,
А в терем тот высокий
Нет хода никому…
Катя встала, подошла к Амалии Петровне и сразу увидела нужный пригласительный билет – сверху стояла сегодняшняя дата, а в правом верхнем углу красовалась круглая эмблема, на которой по косой было написано «Галерея „Луч“. Взяв билет, Катя раскрыла его и увидела строчку, которая ее очень заинтересовала: «Приглашение на две персоны» .
– Амалия Петровна, – сказала Катя, улыбнувшись, – на выставку мы поедем вместе.
Глава 28
Граф Карл Август фон Пфлюгге улыбался. Загадочно и коварно. В данную минуту он решал очень важный и очень волнительный вопрос – рассказывать обо всем Федору или нет?.. Собственно, принять решение было несложно, но с другой стороны, хотелось немного растянуть удовольствие, наслаждаясь придуманной игрой.
– Ты не ответил, – настойчиво сказал Федор, снимая пиджак и вешая его на спинку стула. Он прошелся вдоль длинного узкого стола, за которым частенько проводились совещания, подошел к черному шкафу, на полках которого давно нужно было навести порядок, прислонился к стене и сунул руки в карманы брюк. – Вот уже два дня я наблюдаю прямо-таки нездоровые перемены в твоей наследнице, к чему бы это? Что ты на этот раз придумал, Карл? – Федор улыбнулся и покачал головой, не сомневаясь, что его друг и партнер сейчас опять его удивит.
Последнее время круговорот дел и присутствие в квартире Кати совершенно не давали возможности провести время за праздной беседой: короткие телефонные разговоры, мимолетные встречи в коридорах главного офиса – вот и все общение с Карлом. Так что именно сейчас предстояло получить ответы на некоторые вопросы.
– Подозреваю, что Катя стала слишком покладистой, и это тебя приводит в недоумение, – хихикнул Карл, пробегая пухлыми пальцами по гладким пуговицам жилетки.
– Более того, сегодня она приготовила мне завтрак и объявила, что остается у меня жить.
– Молодец, девочка!
– Да я, в общем-то, не против, – усмехнулся Федор, – но было бы куда легче, если бы я знал, чего мне еще ожидать. И так как все это безумие изначально устроил ты… – Федор махнул рукой и не стал вдаваться в подробности. – Просто скажи, в чем заключается третье испытание – уверен, все дело именно в этом.
– Ты знаешь, я не люблю вмешиваться в личную жизнь кого бы то ни было… – начал Карл Антонович и, наткнувшись на насмешливый взгляд Федора, оборвал свою красивую речь. – Какие у тебя сейчас отношения с Ольгой?
– Никаких.
– То есть?
– Никаких.
– Вы расстались?
– Собираюсь это сделать сегодня вечером.
– Ты что! – Карл Антонович подскочил и замахал руками. – Ни в коем случае не делай этого! Ты сорвешь мне весь план!
Федор тяжело вздохнул и покачал головой – только этого ему не хватало… Да, ему тоже нравилось немного осложнять Кате жизнь, временами ее злить, временами наблюдать за ней. Ему нравилось быть рядом с ней и получать в свой адрес колкие замечания. Он чувствовал, как она меняется, и чувствовал, как меняется он сам, и было в этом нечто важное, нечто… настоящее. Федор остановил поток мыслей и на секунду закрыл глаза. Он представил Катю и понял, что больше не хочет ее дразнить. Не хочет.
– Меня с Ольгой ничего не связывает, это отношения, которые давно надо было закончить. Даже не знаю, почему я тянул…
– Не важно, какие у вас отношения, – Карл нервно заходил по кабинету, – обещай, что не расстанешься с ней хотя бы еще две недели!
– Странно, я думал ты, наоборот, будешь этому рад, Катя же тебе дорога и…
– Ты ничего не понимаешь! Мое третье испытание!…
– Ах да, – кивнул Федор, – наш разговор именно с этого и начался. Так что ты потребовал от нее на этот раз?
Карл Антонович остановился, и на его лице опять заиграла коварная улыбка.
– Она должна отбить тебя у Ольги.
Федор некоторое время молчал, а потом, закинув голову назад, стал громко хохотать.
– Ну что ты за человек, Карл… представляю, как она на это отреагировала!
– Она согласилась, правда, не очень охотно, – пожал плечами Карл Антонович, теперь его улыбка стала мальчишеской. – Я ей еще посоветовал бросить тебя потом, мне кажется, это ее очень приободрило.
