KnigaRead.com/
KnigaRead.com » Юмор » Юмористическая проза » Фаина Раневская - Записки социальной психопатки

Фаина Раневская - Записки социальной психопатки

На нашем сайте KnigaRead.com Вы можете абсолютно бесплатно читать книгу онлайн Фаина Раневская, "Записки социальной психопатки" бесплатно, без регистрации.
Перейти на страницу:

Кремлевская больница — кошмар со всеми удобствами.


Невоспитанность в зрелости говорит об отсутствии сердца.


Странно — абсолютно лишенная (тени) религиозной, я люблю до страсти религиозную музыку. Гендель, Глюк, Бах!


…«Все должно стать единым, выйти из единого и возвратиться в единое». Гете. Это для нас, для актеров — снова! Кажется, теперь заделалась религиозной.

1976 г.


…Наверное, я чистая христианка. Прощаю не только врагов, но и друзей своих.


…Огорчить могу — обидеть никогда. Обижаю разве что себя самое.


«Друга любить — себя не щадить». Я была такой.


«Перед великим умом склоняю голову, перед Великим сердцем — колени». Гете. И я с ним заодно. Раневская.



Многие получают награды не по способностям.

А по потребности.


Когда у попрыгуньи болят ноги — она прыгает сидя.


…Все думаю о Пушкине. Пушкин — планета! Он где-то рядом. Я с ним не расстаюсь. Что бы я делала в этом мире без Пушкина…


…Он мне так близок, так дорог, так чувствую его муки, его любовь, его одиночество… Бедный, ведь он искал смерти — эти дуэли…


Я опять принимаю снотворное и думаю о Пушкине. Если бы я его встретила, я сказала бы ему, какой он замечательный, как мы все его помним, как я живу им всю свою долгую жизнь… Потом я засыпаю, и мне снится Пушкин! Он идет с тростью по Тверскому бульвару. Я бегу к нему, кричу. Он остановился, посмотрел, поклонился и сказал: «Оставь меня в покое, старая б… Как ты надоела мне со своей любовью».


Мучительная нежность к животным, жалость к ним, мучаюсь по ночам, к людям этого уже не осталось. Старух, стариков только и жалко никому не нужных.


У планеты климакс — весны не было, весной была осень, сейчас июнь — холодно, дождь, дождь.


Меня забавляет волнение людей по пустякам, сама была такой же дурой. Теперь перед финишем понимаю ясно, что все пустое. Нужна только доброта, сострадание.


Женщина в театре моет сортир. Прошу ее поработать у меня, убирать квартиру. Отвечает: «Не могу, люблю искусство».


Соседка, вдова моссоветовского начальника, меняла румынскую мебель на югославскую, югославскую на финскую, нервничала. Руководила грузчиками… И умерла в 50 лет на мебельном гарнитуре. Девчонка!


«Глупость — это род безумия». Это моя всегдашняя мысль в плохом переводе.

Бог мой, сколько же вокруг «безумцев»!


Летний дурак узнается тут же — с первого слова. Зимний дурак закутан во все теплое, обнаруживается не сразу. Я с этим часто сталкиваюсь.


Страшный радикулит. Старожилы не помнят, чтобы у человека так болела жопа.


… Чем я занимаюсь? Симулирую здоровье.


Паспорт человека — это его несчастье, ибо человеку всегда должно быть восемнадцать лет, а паспорт лишь напоминает, что ты не можешь жить, как восемнадцатилетний человек!


Старость — это просто свинство. Я считаю, что это невежество Бога, когда он позволяет доживать до старости. Господи. Уже все ушли, а я все живу. Бирман — и та умерла, а уж от нее я этого никак не ожидала. Страшно, когда тебе внутри восемнадцать, когда восхищаешься прекрасной музыкой, стихами, живописью, а тебе уже пора, ты ничего не успела. А только начинаешь жить!


…Я обязана друзьям, которые оказывают мне честь своим посещением, и глубоко благодарна друзьям, которые лишают меня этой чести.

…У них у всех друзья такие же, как они сами, — контактные, дружат на почве покупок, почти живут в комиссионных лавках, ходят друг к другу в гости. Как завидую им, безмозглым!


Если бы на всей планете страдал хоть один человек, одно животное, — и тогда я была бы несчастной, как и теперь.


За что меня можно пожалеть? Для меня не существует чужое горе.


Всякая сволочь в похвальных статьях упоминает о моем трудном характере. «И я принимаю Вашу несправедливость как предназначенную мне честь».


Есть во мне что-то мне противное.


Один горестный день отнял у меня все дары жизни.


Мои любимые мужчины — Христос, Чаплин, Герцен, доктор Швейцер, найдутся еще — лень вспоминать.


У меня два Бога: Пушкин, Толстой. А главный? О нем боюсь думать.


Увидела на балконе воробья — клевал печенье. Стало нравиться жить на свете. Глупо это…


Если у тебя есть человек, которому можно рассказать сны, ты не имеешь права считать себя одинокой.


Жизнь прошла и не поклонилась, как злая соседка…


…У меня хватило ума глупо прожить жизнь. Живу только собой — какое самоограничение.


…Бог мой, как прошмыгнула жизнь, я даже никогда не слышала, как поют соловьи.


«Я Бог гнева! — говорит Господь» (Ветхий Завет).

Это и видно!!!


А может быть, поехать в Прибалтику? А если я там умру? Что я буду делать?


«Дама в Москве: по-французски из далекого детства запомнила 10 фраз и произносила их, грассируя, в нос и с шиком!»

«Дама в Таганроге: «Меня обидел Габриель Д'Аннунцио — совершенно неправильно описывает поцелуй».

«Старуха-еврейка ласкает маленькую внучку: «Красавица, святая угодница, крупчатка первый сорт!»


Приглашение на свидание: «Артистке в зеленой кофточке», указание места свидания и угроза: «Попробуй только не прийтить». Подпись. Печать. Сожалею, что не сохранила документа, — не так много я получала приглашений на свидание.


— Звонок не работает, как придёте, стучите ногами.

— Почему ногами?

— Но вы же не с пустыми руками собираетесь приходить!


Сейчас, когда человек стесняется сказать, что ему не хочется умирать, он говорит так: «Очень хочется выжить, чтобы посмотреть, что будет потом». Как будто если бы не это, он немедленно был бы готов лечь в гроб.


Сколько раз краснеет в жизни женщина?

— Четыре раза: в первую брачную ночь, когда в первый раз изменяет мужу, когда в первый раз берет деньги, когда в первый раз дает деньги.

А мужчина?

— Два раза: первый раз когда не может второй, второй когда не может первый.


(О Ленине) Знаете, когда я увидела этого лысого на броневике, то поняла: нас ждут большие неприятности.


— Какие, по вашему мнению, женщины склонны к большей верности — брюнетки или блондинки?

— Седые!


Деньги съедены, а позор остался. (О своих работах в кино)


Я провинциальная актриса. Где я только ни служила! Только в городе Вездесранске не служила!..


Я социальная психопатка. Комсомолка с веслом. Вы меня можете пощупать в метро. Это я там стою, полусклонясь, в купальной шапочке и медных трусиках, в которые все октябрята стремятся залезть. Я работаю в метро скульптурой. Меня отполировало такое количество лап, что даже великая проститутка Нана могла бы мне позавидовать.


Это не театр, а дачный сортир. В нынешний театр я хожу так, как в молодости шла на аборт, а в старости рвать зубы. Ведь знаете, как будто бы Станиславский не рождался. Они удивляются, зачем я каждый раз играю по-новому.


— Я была вчера в театре, — рассказывала Раневская. — Актеры играли так плохо, особенно Дездемона, что когда Отелло душил ее, то публика очень долго аплодировала.


— Ну эта, как ее… Такая плечистая в заду… (Раневская забыла фамилию актрисы, с которой должна была играть на сцене).


Одиноко. Смертная тоска. Мне 81 год… Сижу в Москве, лето, не могу бросить псину. Сняли мне домик за городом и с сортиром. А в мои годы один может быть любовник — домашний клозет.


Жизнь моя… Прожила около, все не удавалось. Как рыжий у ковра.


Жить надо так, чтобы тебя помнили и сволочи.


А по поводу вторых половинок несравненная Фаина Раневская как-то сказала: «Вторая половинка есть у мозга, жопы и таблетки. А я изначально целая».


Раневская о здоровье:

— Самая любимая моя болезнь — чесотка: почесался один раз — и ещё хочется! А самая ненавистная болячка — это геморрой: ну ни себе, ни людям — ни посмотреть, ни показать, ни похвастаться…


У Раневской спросили: что для нее самое трудное?

— О, самое трудное я делаю до завтрака, — сообщила она.

— И что же это?

— Встаю с постели.


— А вы куда хотели бы попасть, Фаина Георгиевна, — в рай или ад? — спросили у Раневской.

— Конечно, рай предпочтительнее из-за климата, но веселее мне было бы в аду — из-за компании.


— Вы слышали, как не повезло писателю N.? — спросили у Раневской.

— Нет, а что с ним случилось?

Перейти на страницу:
Прокомментировать
Подтвердите что вы не робот:*