Владимир Кунин - Кыся 3: Кыся в Америке
Я не могу сказать, что мне все это было жутко интересно, но я и виду не подал. Я понимал, что Тимур хвастает не машиной, а матерью, Рут Истлейк.
Через полчаса, когда мы уже основательно продрогли, слава Богу, пришла Рут и завела мотор, от которого спустя минуту внутрь машины потекло спасительное тепло.
Наверное, я все-таки недоспал, потому как не проявил никакого любопытства и интереса к нашей дальнейшей поездке по Квинсу.
Я улегся на широченном заднем сиденье "Плимута" и, подремывая, думал обо всякой всячине. А потом и вовсе заснул. И приснился мне отвратительный сон…
Будто бегаю я с дымящимся своим Котенородным органом, хочу трахнуть хоть какую-нибудь Кошку, а они все от меня шарахаются, уворачиваются – и ни в какую!.. Не дают, сволочи, и все! А вокруг сидит шайка грязных Котов и издевательски ржет надо мной во все свои жлобские хриплые глотки. Я же чувствую себя оплеванным и униженным, от горя этот самый Орган у меня уже и не стоит – хоть плачь… А я все мечусь среди Кошек – те хихикают, – а я все пытаюсь кому-то что-то доказать!..
Тьфу!.. Приснится же такая дрянь несусветная!..
Открыл глаза – стоим неподалеку от нашего дома, у русского продуктового магазина на Девяносто девятой стрит. То, что магазин русский, – я знаю точно. Там все по-русски написано. Я хоть и не умею читать, но знаю русские буквы, которых нет в других языках. Например: "Ы", "И", "Ц", "Щ" и "Ж". Если в словах такие буквы есть, – значит, написано по-русски. Вот верьте, не верьте, мне этого никто не объяснял! Путем наблюдательности и логических умозаключений я до этого сам допер.
Жду Тимура и Рут. Вижу их сквозь стекло машины и витрину магазина. Чего-то покупают там, с кемто болтают…
А у входа в магазин стоит такой долговязый парень и пристально разглядывает сквозь витрину чтото там внутри магазина. Иногда косится на нашу машину.
Стоит себе, и хрен с ним, думаю. Может, жену ждет или старенькую маму. Хотя мог бы, раздолбай, зайти в магазин и помочь женщине…
Тут на улицу вываливаются Рут и Тимурчик. У Рут сумка через плечо, в руках два бумажных пакета полнехоньких, у Тимура – один. Тоже огромный, бумажный. И оттуда разная зеленуха торчит – лук, цветная капуста, петрушка – все, что я не ем.
Я смотрю, в Нью-Йорке все в бумажные пакеты пихается. Никаких пластиковых сумок, как в Германии. Мужики даже пиво на улицах лакают из банок, засунутых в бумажные пакеты!..
Гляжу, этот Долговязый у магазина уже внутрь не смотрит, а искоса наблюдает, как Рут и Тимур открывают багажник. Крышка багажника поднимается, и я перестаю их видеть.
Значит, ситуация такая: Рут и Тимур, видимо, укладывают пакеты в багажник,
Долговязый стоит через тротуар у витрины и давит косяка на моих, а я наблюдаю за этим типом, и шерсть у меня сама собой на загривке встает дыбом. И меня начинает мелко трясти от ярости и нервного напряжения. Хотя, заметьте, пока что ничего не произошло. И неизвестно, произойдет ли…
Затем захлопывается крышка багажника, мой обзор увеличивается, я вижу, как Рут и Тимур с разных сторон идут к дверцам нашего "Плимута", одновременно распахивают их и садятся в машину. Тимур успевает захлопнуть свою дверь, а Рут слегка завозилась, доставая ключ от машины…
Долговязый оглядывается по сторонам, делает два быстрых шага к нашей машине, и дальше все происходит точно так же, как в хреновом американском телевизионном сериале. Я и в России, и в Германии пересмотрел их по телику жуткое количество!..
Воспользовавшись открытой дверцей со стороны Рут, Долговязый сует голову в машину, своим тощим вонючим телом мешает Рут захлопнуть дверцу и, будто обнимая ее за плечи, буквально в полуметре от моего носа приставляет ей к шее, чуть ниже затылка, узкий и длинный нож. И, улыбаясь, негромко говорит:
– Только пикни, сучка черножопая… Сумку давай!..
Это поразительно, но наши действия с Рут совпали до мельчайшей доли секунды!!! Только у нее они были осознанные, а у меня – инстинктивные…
Уже на последнем его слове "…давай!" я прыгнул вперед и вверх и моментально прокусил долговязому кисть руки, в которой был нож. Прокусил до кости, – под клыками почувствовал!.. Когтями передних лап я постарался разорвать ему запястье, а задними располосовал и рукав, и руку до самого локтя…
Нож у него выпал сразу же, как только мои клыки вошли в его пальцы, да верхними клыками я еще рванул посильнее и, наверное, что-то там у него совсем разорвал, потому что этот засранец обгадил нам своей кровищей чуть не полмашины!
Одновременно с моим ИНСТИНКТИВНЫМ прыжком Рут произвела два ОСОЗНАННЫХ ДЕЙСТВИЯ – она тут же сунула Долговязому в морду ствол пистолета одной рукой, а второй пристегнула его здоровую руку к рулю "Плимута" неизвестно откуда появившимися наручниками…
Это я сейчас такой умный и могу так стройно и последовательно рассказать о попытке Долговязого нас ограбить. А в тот момент все произошло с такой скоростью, что Тимур даже испугаться не успел. То есть он, может, и испугался, но не успел этого показать. Очень, очень храбрый пацан!
Я тут же прошмыгнул мимо ног Долговязого и вспрыгнул на теплый капот нашего "Плимута", чтобы в случае чего было удобнее вцепиться ему в рожу.
Рут тоже выскочила из машины, треснула пистолетом в спину Долговязого и поставила его в классическую позу из эпизода "Задержание преступника" тысяча первого телевизионного полицейского сериала: лицом к машине, руки на крышу (в данном случае одну руку, вторая была уже пристегнута к рулю), ноги – на ширине плеч, но по возможности дальше от автомобиля.
Классика жанра нарушалась лишь тем, что в целях безопасности левая рука Долговязого была уже пристегнута к рулю "Плимута" наручниками.
Долговязый так верещал, будто это мы с Рут и Тимуром совершили на него нападение! Он так орал на всю Девяносто девятую, что из бухарской аптеки, ресторана "Регистан" и русского магазина повыскакивал народ, и пока Рут по рации вызывала оперативно-патрульную группу, собравшиеся вокруг нашей машины наслушались о себе черт знает чего!
Он вопил, что истекает кровью, что умирает по вине всяких там черномазых, латинос и жидов, по вине паршивых и грязных эмигрантов, переполнивших Америку, из-за которых совершенно не стало житья чистокровно белому человеку!!! А всякие вонючие цветные сучки возят в своих машинах диких хищников, чтобы специально натравливать их на стопроцентных американских налогоплательщиков!.. И что он сейчас вот-вот окочурится из-за вот этой черножопой проститутки!..
Как Рут успела перехватить Тимура, ринувшегося после этих слов на Долговязого, – уму непостижимо!
Она в последний миг отшвырнула Тимура в сторону и крикнула:
– Назад, сынок!
Кровь из запястья Долговязого действительно хлестала будь здоров! Однако, когда хозяйка русского магазина по просьбе Рут стала перетягивать Долговязому руку выше локтя какой-то веревкой, он попытался даже лягнуть ее ногой, а уж сказал такое, что его разорвать следовало!
Хорошо, что Рут вовремя ткнула его стволом пистолета чуть повыше его тощей жопы, в самый низ спины. Он чуть не захлебнулся от боли!
И вот тут он стал орать – никогда не поверите! – примерно то же самое, о чем мне как-то говорил в Грюнвальде один из умнейших и интеллигентнейших Людей, которых я когда-либо в жизни встречал, – Фридрих фон Тифенбах. Это было, когда он рассказывал мне об Америке и своем вашингтонском приятеле-конгрессмене. Конечно, другими словами! И ни разу не упомянув о евреях – Фридрих вообще считал эту тему для Германии больной и неприкасаемой. Но говорил он примерно то же самое, о чем с дикой руганью сейчас орал Долговязый…
А Долговязый жуткими словами стал облаивать Президента и его правительство, что они пресмыкаются перед черными из боязни, что их обвинят в расизме!.. Что скоро вторым и главным языком в Америке станет испанский!.. Что на любую работу, от говночиста до сенатора, сначала принимают разных черномазых идиотов, а умные белые остаются за бортом! Сраная демократия и ебаный либерализм искалечили страну, перевернули мозги… Что жиды управляют Америкой от Восточного до Западного побережья, и прав был Гитлер, когда…
Ну, и так далее. Как говорят немцы – унд зо вайтер…
После того как ему перетянули кровоточащую руку, он уже окрепшим голосом пообещал всем стоящим вокруг, что при первой возможности он всех перережет, перестреляет, а все эмигрантские лавки сожжет и всех в рот выебет!
– Заткнись, болван, – спокойно сказала ему Рут. – Я очень жалею, что не могу пристрелить тебя. Но каждое слово, произнесенное тобой, будет использовано против тебя в суде.
С жутким воем с двух сторон Девяносто девятой подлетели две полицейские машины с мигающими хреновинами на крышах, лихо развернулись поперек улицы так, чтобы запереть наш "Плимут". Все, как в кино! Из машин стремительно выскочили четверо: трое – в форме, один – хиповый паренек в курточке и вельветовых брючках.
