Светлана Багдерина - Волшебный горшочек Гийядина
– Но нам отсюда до утра не выбраться! – воскликнул Селим.
– У меня есть волшебный меч, – Иванушка прикоснулся к рукояти единственного оружия отряда, сохранившегося после посещения калифского дворца. – И если прорезать отверстие в стене… аккуратное… Они могли бы сделать из него потом еще одну дверь.
– Пожарный ход, – усмехнулся Кириан.
– В стене не пойдет, – качнула головой царевна. – Кто-нибудь будет обходить территорию, сразу его заметит, поднимет тревогу… А вот в крыше было бы неплохо.
– Масдай, подними меня, пожалуйста, – шагнул Иванушка к ковру, но Агафон опередил его.
– Чего руками возиться, когда можно сделать то же самое при помощи магии! – снисходительно фыркнул он. – Какое отверстие делать?
– Н-ну… чтобы нам пролезть… и Масдая потом наружу протащить, – переглянулись Сенька и Олаф.
– Только небольшое, – поспешно добавил Иван. – Мы же всё-таки в гостях!
– П-понятно… – сурово хмыкнул и сосредоточился его премудрие. – Чего проще… Отверстие… небольшое… самое главное – чтобы Масдай прошел… Вводную понял… приступаю к исполнению… Так-так-так…
Пальцы его пыхнули белым огнем, ослепляя на несколько секунд всех, включая его самого, а когда фантомы перед глазами рассеялись, то первое, что увидели нетерпеливо задравшие головы люди – это отверстие в потолке и крыше.
Как заказывали.
Небольшое.
Четыре на пять метров.
– Самое главное – Масдай пройдет… – невозмутимо пожал плечами маг. – Прошу!
Кириан, очевидно, впервые ставший свидетелем подобного фокуса, недоуменно посмотрел на пол, потом поднял голову, придирчиво изучая звездное небо, потом снова рассмотрел пол во всех подробностях, не находя, похоже, достаточно таковых, потому что моргнул, пожал плечами, и вопросительно пробормотал:
– Если б в крыше проем
Прорубили мечом
Вниз свалился бы крыши кусок.
А когда Агафон
Камень рвет, как картон,
То куда бы деваться он мог?..
Его премудрие задумался над ответом, но через несколько секунд скривился и махнул рукой.
– Самое главное – не нам на головы. Хотя, должен признаться, всякое в моей практике бывало… Впрочем, это несущественно! И вообще, я пошутил! – тут же торопливо добавил он, поймав на себе мстительно-заинтересованный взгляд Абуджалиля.
– Ну так мы сегодня куда-нибудь летим, или не куда-нибудь летим? – сурово вопросил Масдай, и академическая успеваемость главного специалиста по волшебным наукам была на время забыта.
Ковер призрачной тенью крался по территории, то прижимаясь к крышам, хранящим тепло раскаленного дня, то опускаясь подобно падающему листу до самой земли и бесшумно проскальзывая открытые пространства.
Дабы не привлекать внимания сторожа, предусмотрительно поставленного многомудрым Шихабуддином ибн Шарифом у дверей гостевого дома, или иных обитателей училища, страдающих бессонницей или воспалением бдительности, путники еще на земле договорились улечься на освеженный ароматизированный лавандой ворс ковра и соблюдать режим тотального молчания.
Неровные шершавые стены проплывали мимо носа Сеньки бесконечной чередой, над головой проходили окна, окнища и окошечки – освещенные лампами и темные, погруженные в сладкий или несладкий сон. Сбоку проползали высеченные из такого же бурого камня, как и стены, орнаменты и арки, похожие на окаменевшие под страшным заклятьем невиданные деревья, цветы и травы… Казалось, время сорвалось с привязи и несется вскачь, как обезумевшая тройка, и все путешественники, затаившиеся на шершавой спине Масдая, на вопрос, сколько его прошло с начала их тайного полета, с уверенностью и наперебой сказали бы: двадцать минут… полчаса… час… и были бы до крайности удивлены, если б услышали, как в мастерской часовщика куранты на лунных батарейках, пробившие час ночи в момент их отлета, пробивают сейчас всего лишь шестую ее минуту.
Масдай плавно замедлился и остановился.
– Эти комнаты принадлежали директору училища, когда я был маленьким, – еле слышно шепнул он на ухо пассажирам. – Здесь располагалась его спальня.
– Точно? – усомнилась царевна.
Ковер хотел обидеться, но вспомнил конфуз с ассасинами, и вместо этого неохотно произнес:
– Точно. Я как-то раз влетел в него, стекло разбил… Когда мы в салочки играли с кузенами.
– Тебя наказали? – сочувственно прошептал Иван.
– В угол повесили, – с ностальгической улыбкой так же тихо отозвался ковер.
Серафима осторожно приподняла голову.
В полуметре от них из камня вырастал подоконник в форме резного пальмового листа. Такие же листья обрамляли и широкое стрельчатое окно, выше которого была только крыша.
И которое сейчас было темно, как окружавший ее камень.
Это могло означать несколько вещей. Первое – что директор спит. Второе – что его нет в спальне. И третье – что в спальне он есть, но не спит, а размышляет о жизни.
Или ждет визитеров.
И что из этого в их положении было лучшим вариантом, а что не слишком, сказать было довольно сложно.
Вздохнув, она потрогала за плечи пристроившихся рядом волшебников, притянула их головы к своей, и почти беззвучно спросила:
– Можно узнать, есть у него на окне защита?
В ответ маги кивнули и замерли.
– Нет, – через несколько секунд прошептал Абуджалиль.
– Есть, – мгновение спустя доложил Агафон.
– Позовем кого-нибудь третьего? Чтобы кворум был? – кисло предложила Серафима.
– Давай я брошу туда топор, – охотно предложил Олаф, явно завороженный и восхищенный предыдущим результатом попытки выбить волшебное окно.
– Там нет такой решетки, – шепнул ему Иванушка. – Просто стекло… рама… обычные.
– Ста верблюдов пожалели… – разочарованно прогудел конунг.
– Пришибешь еще мужика своей железякой – у кого про горшочек выяснять будем? – резонно предупредил его Кириан.
– Да нет там никакой защиты, – хмуро процедил сквозь зубы Абу, неприязненно косясь на соперника, почти не видимого при свете худосочного месяца. – Я же сказал вам.
– Если бы ты не перебудил своими воплями все заведение, я бы предложил тебе лезть туда первым, – язвительно произнес Агафон.
– А вот и полезу! – рассерженно прошипел сулейманин, принимая вызов, и стал неуклюже подниматься на колени.
Но вдруг на плечо ему, заставив вскрикнуть от неожиданности, упало что-то маленькое, теплое и трепещущее, а в следующее мгновение нечто черное пронеслось над их головами и с мягким стуком ударилось в стекло.
Ослепительная вспышка мертвенно-бледного света на секунду озарила всю округу, на испуганно пригнувшиеся головы ночных посетителей посыпались горелые клочья того, что только что было летучей гадюкой или птенцом жаборонка…
Масдай мохеровой молнией метнулся вверх и замер на крыше, прикинувшись шифером.
Песчаный совенок – несостоявшаяся жертва маленького ночного чудища и спасительница самонадеянного выпускника ВыШиМыШи – завозился меж замерших в неподвижности человеческих конечностей, выбрался на макушку Иванушки, бодро клекотнул, расправил крылышки и бесшумно растаял во тьме.
Окошко под ними с треском распахнулось, лысая как луна голова высунулась наружу между створок, осыпавших мостовую останками незадачливой рептилии, покрутилась направо-налево, глянула вниз и ругнулась.
– П-проклятье… опять эти твари летучие… Третий раз за ночь… – с чувством раздражения, отчего-то явно перекрываемого облегчением, сочно прорычал знакомый директорский голос. – Хоть испепелятор больше не накладывай…
– Не накладывай… не накладывай… – слабым эхом вторила ему с крыши Серафима.
– Но вроде, голос человеческий крикнул? – задумчиво проговорил директор. – Или показалось?..
– Показалось… показалось… – тихо пропела царевна.
– Или всё-таки наложить испепелятор?..
– Так ведь показалось же…
– Что? Кто это?.. – недоуменно сморгнул Шихабуддин ибн Шариф, но добавить ничего не успел, потому что с покрытого россыпью ночных алмазов небосклона опустился ковер, с которого прямо ему на грудь метнулось нечто огромное и лохматое.
Вслед за Олафом в директорскую спальню на Масдае последовали и все остальные.
– Если ты обещаешь не орать, я обещаю не отрезать тебе голову, – как можно более убедительно прошептал конунг на ухо придавленному к полу ошарашенному деятелю сулейманского образования.
– С-сулеймановы портянки… – вытаращил глаза директор. – Это вы?!.. Но как?..
– После узнаете… если звезды встанут… – уклончиво пробормотал Агафон.
– Да поднимись ты с меня уже – не стану я кричать! – раздраженно рявкнул он в ухо отрягу.
И когда тот поднялся, негромко добавил:
– Как будто у меня нет других средств, чтобы с вашим братом справиться…
