Аркадий Арканов - Jackpot подкрался незаметно
Алеко Никитич смотрит на стену. Часы показывают половину восьмого. Через пятнадцать минут можно закрывать клетку и шкандыбать домой. Уйти, конечно, можно и в пять — поток визитеров иссякал обычно к четырем. Но дисциплина должна быть дисциплиной. Без четверти восемь — значит, без четверти восемь. Работает телевизор. Идет шоу Руслана Людмилова. Кумир поет любимый шлягер мухославцев «Телочка моя», скрытый смысл которого, несмотря на ясность ума, так и не доходит до Алеко Никитича…
Ах, ты, моя нежная телочка!
Глажу я рукой твою челочку.
Взгляд моей любви не потух.
Я в тебя влюбленный пастух.
«Одно из двух, — думает Алеко Никитич. — Либо это преданность пастуха своей профессии, либо речь идет о завуалированном скотоложестве». На Руслане красное трико, торс его обнажен, а на плечах развевающийся зеленый прозрачный халат. В проигрышах кумир прыгает на прямых ногах, не всегда попадая в такт, а в момент обозначения неполного шпагата в промежности у него взрывается какое-то устройство, распыляя во все стороны разноцветные искры бенгальского огня. «Хотел бы я на него посмотреть в свое время, — думает Алеко Никитич, — если бы он позволил себе нечто подобное, исполняя песню „Ленин всегда живой“…» Припев про телочку Людмилов повторял восемнадцать раз (Алеко Никитич сам считал) и заканчивал шоу бесконечными воздушными поцелуями и криками «Я люблю вас, родные мои!». Вот и сейчас на сцену повалили мухославцы с детьми и цветами, а на экране снизу вверх поползли титры благодарностей спонсорам мирового шоу — «РАПСОД-ХОЛДИНГ-ЦЕНТРУ», «Мухославбанку», фирме «Самсун», мухославскому РУБОПу и городской налоговой инспекции. Затем на экране возникла самодовольная баба в очень дорогой шубе и произнесла почему-то с бердичевским акцентом:
Кто не хочет жить как панк,
Свою шубу вложит в банк!
А полвека лишь пройдет —
Тыщу шуб приобретет!
После рекламы экран заняла популярная телеведущая Банана Хлопстоз. Банана была негритянкой из Анголы, которая после того, как ее отчислили из мухпедучилища, попросила политического убежища и стала тайной фавориткой мухославского авторитета по кличке Кабан, который был женат на дочери начальника местного РУБОПа. «Кабан ее спонсирует», — говорили жители города, а поэт Колбаско даже сострил: кто ее спонсирует, тот ее и пальпирует… Банана вела политические новости, экономические вести, прогноз погоды, аэробику и четыре ток-шоу, из которых самым лакомым была ночная передача «Любовь с первого раза» о вреде и пользе случайных связей… На сей раз Банана томно взглянула на Алеко Никитича и задушевно произнесла: «По многочисленным заявкам наших телезрителей мы повторяем только что показанное великолепное шоу лученосного Руслана Людмилова „Телочка моя“»…
Часы на стене показывают без четверти восемь. Алеко Никитич выключает телевизор, свет и выходит из стеклянной клетки. С-с-с. Рабочий день окончен… Он отдает ключи одному из двух здоровенных охранников в костюмах тифлисских кинто с автоматами Калашникова в руках. «Пока, Никитич, — говорит один из них, — супруга истосковалась». Оба хохочут. «Наглость, как и песня, не знает границ!» — про себя отбривает их Алеко Никитич и выходит на свежий воздух…
Он медленно идет домой, целиком предаваясь своим мыслям. Они скачут в его голове, повышая и без того повышенное кровяное давление. Они прыгают с места на место, отталкивая друг друга, суетясь, выскакивая на первый план и тут же исчезая в темной бездне измученной памяти, чтобы вдруг возникнуть, как новенькие, противореча и дразнясь, подобно киплинговским бандерлогам… Он медленно идет домой… Он размышляет… Странное наступило время, раздерганное, неуважительное. Ему, Алеко Никитичу, бывшему главному редактору популярного и культурного журнала, «тычут» неотесанные молодые рапсодовские охранники. В бытность не позволял себе такого даже Н.Р. Даже сам Н. Р. Ктоследует! А ведь Н.Р. и обматерить имел право… «Что ж это вы, хлябь вашу твердь, Алеко Никитич?!» «Выкал», а не «тыкал»! Уважал! Ценил человеческое достоинство!.. Скверное время наступило… Время Рапсода… Как он выплыл?! Магазинщик, безграмотный торговец! Оборотистый, конечно… Способный… А ведь как лебезил, как заискивал… Денег у него, правда, и тогда было много, но чтоб так взлететь!.. Все, видно, непросто. Почему это после того проклятого взрыва вызвал Алеко Никитича к себе Н.Р. и вытолкнул на пенсию? «Вот что, хлябь твою твердь! (Твою или вашу… Вашу, конечно, вашу.) Идите-ка вы на пенсию подобру-поздорову! Пора дать дорогу молодым!» И кто стал главным в «Колосках»? Рапсод Мургабович Тбилисян! Магазинщик, безграмотный торговец! Оборотистый, конечно… Способный… А ведь как лебезил… (об этом я уже думал). Президент «РАПСОД-ХОЛДИНГ-ЦЕНТРА». Сам у себя президент… Это ж какие надо иметь деньги?! Может, он кому-то дал? Или ему кто-то дал?.. Н.Р.? Но у него-то откуда деньги? Ответственный человек, партийный работник, идеологически непорочный… Он-то почему стал президентом «Мухослав-банка»? Кому-то дал? Но ведь это какие надо иметь деньги?! Может, ему кто-то дал? А может, он у кого-то взял и кому-то дал? У кого? У Рапсода? Кому? Рапсоду?.. С-с-с… Наступило время Рапсода. Не забыл, конечно… Позвонил… «Алеко, дорогой! Мне ценные люди нужны… Пойдешь ко мне в холдинг начальником бюро пропусков? Что твоя пэнсия-мэнсия? У меня кошка больше получает… Или на базар пойдешь кэфир-мэфир продавать?» Не забыл, конечно… Позвонил… Но как унизил! Начальником бюро пропусков! Не консультантом, не советником, не главным редактором издательства «Солнце»! В бюро пропусков!.. Конечно, инсульт… Давление… Но голова-то ясная!.. Спасибо, конечно, что позвонил… Не забыл… На зарплату по нынешним временам жаловаться не приходится. Не бог весть что, разумеется, но больше, чем у Глории в школе… Держат ее еще… Опытный преподаватель, мудрая женщина… Но ей вообще ничего не платят! Они бастуют… Бастуют — значит, не работают. Не работают — значит, ничего не получают… Работают — тоже ничего не получают. Замкнутый круг… Спасибо, конечно, что позвонил… Не забыл… С-с-с… Время Рапсода… Магазинщик! Безграмотный торговец… А ведь как лебезил… И все-таки, откуда у него такие деньги?.. Может, у кого-то взял? (Что я опять об этом думаю?..) Все бы ничего… Вот только бы запретил охранникам «тыкать», приказал бы им уважать Алеко Никитича… А Леонид негодяй! Скрипач талантливый, слов нет, но негодяй… Взял его Спиваков в свой оркестр… Спиваков, конечно, тоже скрипач талантливый… А Леонид негодяй! Забрал Наденьку, Машеньку и купил дом в Испании… Понятно, что деньги у него есть… Гастроли, солидные оклады, валюта… А вот у Рапсода откуда деньги? (Опять Рапсод!..) Негодяй Леонид, негодяй… Каждый Новый год присылает открытки с видами Испании… Спасибо, конечно, но открытки на базаре не продашь… О себе не говорю, сам зарабатываю. Но Глория! Глория, которая буквально вынянчила Машеньку и поставила ее на ноги! И Наденька с ним заодно!
А ведь как ее любил Дамменлибен!.. Хороший, конечно, художник, но побирушка. В этом смысле Наденька правильно вышла за Леонида, но ведь они же практически эмигрировали из страны, которая их воспитала и дала образование! В прошлое время за такое родство Алеко Никитича давно бы выгнали из журнала и работал бы он в лучшем случае где-нибудь в бюро пропусков… Впрочем, сейчас он и работает в бюро пропусков… Тогда, может, и хорошо, что дочь с зятем живут в Испании? Машенька учится в Лондоне, учителя там не бастуют… Леонид работает у Спивакова, у них дом, хороший оклад, валюта… Но, с другой стороны, Рапсод никуда не эмигрировал, а у него тоже хороший оклад, валюта… Алеко Никитич никуда не эмигрировал, но у него нет валюты, хотя зарплата по сегодняшним меркам нормальная… Значительно больше, чем у Глории, которой вообще ничего не платят… С-с-с… Странное время… Время Рапсода… Жук он, конечно, первостатейный… Магазинщик! Безграмотный торговец! И откуда у него такие деньги? (Хватит!..) Спасибо, что не забыл… Позвонил…
Алеко Никитич входит в квартиру. Глория машет ему рукой. Она проверяет сочинения… Нет. Ужинать он не будет. В животе тяжесть. Во рту все еще вкус подозрительного грибного супа, который давали на обед в холдинговском буфете… Алеко Никитич тяжело опускается на диван и берет в руки газету «Накося— Выкуси!». Заголовок набран красными буквами. Значит, сегодня четный день… День Коммунистов, Сочувствующих Демократам…
С-с-с… Посмотрим, что пишут Коммунисты, Сочувствующие Демократам, которым сочувствует Алеко Никитич…
Его внимание привлекает передовица с броским названием «Порхатые!». Почему «порхатые»? Если от слова «порхать», то «порхающие». Если это намек на национальную принадлежность, то «пАрхатые»… Алеко Никитич морщится. Зачем оскорблять национальное достоинство? Зачем называть людей «армяшками», «чурками», «черножопыми», «косыми»?.. Плохие люди встречаются не только среди армяшек и чурок… Он вспоминает детскую наивную присказку: «Не говори „жид“ — долго будет жить. Говори „еврей“ — умрет скорей». Он вспоминает Симу-Симочку-Симулю, лань длинноногую, ненаглядную, сгинувшую в конце сороковых во время борьбы с космополитизмом… Правильная была борьба, но партия никогда не позволяла себе оскорблений… Скверное время… Время Рапсода… «Порхатые»… И он углубляется в чтение передовицы.
