Владимир Надеин - Три карата в одни руки (сборник фельетонов)
Простой пример: для обмена квартиры члену кооператива необходимо решение общего собрания. Общее собрание без кворума считается недействительным. Но попробуйте в отпускную пору, с мая по октябрь, собрать этот кворум! Да нет, не пробуйте, все равно ничего не получится. И вот честный, безупречный, чистый, как слеза младенца, обмен, который самый требовательный исполком одобрил бы за две минуты, растягивается на год.
Так ведь это чистый! А сколько в жизни сложностей…
Скрижали местных исполкомов сохранили для потомства множество обращений как умоляющих, так и настойчивых, с просьбой рассудить, примирить, короче говоря, взять на себя большую ответственность за состояние дел в кооперативах. Увы, этим просьбам далеко не всегда внимали. Эту сдержанность местных властей по-человечески можно понять. Дрязги в ДСК — это не букет ялтинских роз. Беспомощно развести руками порою легче, чем засучить рукава. Если исполкому или его солидным представителям понадобится внедрить того или иного гражданина в полюбившийся тому кооператив, рычаги, как правило, находятся. Ну, а ежели ничем не примечательный в смысле связей пайщик мечется в поисках справедливости — всегда есть возможность сослаться на кооперативную самоуправляемость.
Ах, если бы квартирные конфликты, в которые никто не вмешивается, увядали сами собою, как комнатные цветы без полива! Но поскольку конфликты все равно возникают и их все равно приходится решать, то лучше иметь в арсенале не только дружеские уговоры. И пусть от этого труднее работается в кабинетах — зато легче будет житься в квартирах.
А если кто-нибудь узрит в этих предложениях покушение на кворум, то я отвечу словами одного просоленного кооперативными волнами пайщика: один кит — хорошо, а два — лучше.
Протокол из подсобки
Одно время среди работников торговли возник здоровый интерес к заповеди «Покупатель всегда прав». Ее рисовали крупными красивыми буквами, ею увешивали стены, ей прочили большое будущее в разрезе чуткости.
Конечно, от такой чуткости публика слегка шалела. Особенно на первых порах. Ведь рядовой покупатель не избалован галантерейным обхождением. Он не фон-барон. Он взращен на обоюдоостром призыве: «Покупатель и продавец, будьте взаимно вежливы!». А взаимность в таких вещах — тонкая штучка! Особенно когда с одной стороны выступает любитель-одиночка, а с другой — спетый коллектив профессионалов.
Симпатичная заповедь сулила прежде заклеванному клиенту орлиные выси сервиса.
Впрочем, по-настоящему расправить крылья покупающая общественность так и не успела. Потому что недолгое время спустя плакатики как-то незаметно переместились в уголки потемнее, а потом и вовсе исчезли. И никто этого не заметил, так как товарооборот все рос и рос. А недавно один солидный работник торговли объяснил:
— Несвоевременное оказалось это правило. Неактуальное! Недорос еще наш покупатель, чтобы быть всегда правым! К тому же сам по себе термин «всегда» лишь вводит в заблуждение. Короче, жили мы без этого неудачного правила и дальше проживем! Нам это не нужно!
Лично я привык верить специалистам, а потому расстался с заветной заповедью пусть и с легким сожалением, но без отчаяния. В самом деле, зачем нам нужно то, что нам совсем не нужно?
Но вот не так давно произошел случай, слегка поколебавший мою веру в торговых профессионалов. Конкретно: как-то в праздники аккуратно одетый, подтянутый, средних лет мужчина, назовем его К., вместе с законной супругою вошел на закате дня в зал магазина самообслуживания № 7 торгового центра «Юбилейный», что в самом центре города Одинцово.
— Сумочку положьте, — вполне приемлемо по интонации указала контролер у входа.
…Да, два обстоятельства, чтобы потом к ним уже не возвращаться. Первое: как ввиду состояния здоровья, так и из убеждений К. является безусловно и ничего спиртного не употребляющим человеком. Не будь данного факта, автор ввиду разыгравшихся впоследствии событий вряд ли отважился бы создавать этот фельетон. Второе: в течение ряда лет К. возглавлял общественно-торговую комиссию, отчего правила торговли знает не понаслышке, а из первоисточника. По продолжим…
— Сумочку положьте!
— Извините, но здесь документы.
— А мне все равно, — отвечает контролер, пока без раздражения.
— Но ведь это не хозяйственная сумка!
— Мы лучше знаем, которая хозяйственная, а которая нет.
И тут супруга (ах, почему мы так редко внимаем благоразумию наших жен!) советует мужу:
— Да ладно, не связывайся! Я с сумкой постою здесь, а ты возьми пачку печенья.
Но боевой опыт многолетнего председателя комиссии помешал К. трезво оценить ситуацию. Он сказал непреклонно:
— Нельзя подчиняться несправедливому давлению. Это беспринципно и чревато. Дайте мне жалобную книгу!
— Книга у директора, — ответила контролер и добавила: — Идите, идите, там вам покажут жалобную книгу!
Не более минуты занял переход из зала к директорскому кабинету, но едва К. закрыл за собой дверь, как за его спиной появились еще три сотрудницы. Поскольку жена К. осталась в зале, то соотношение дискутирующих сторон с начала и до конца оставалось неизменным: 1:4.
— Документы! — потребовали четверо.
— По правилам для получения жалобной книги не нужно предъявлять документы, — ответил один.
— А мы не собираемся давать вам книгу. Мы собираемся составить протокол о вашем хулиганском поведении! Вы оскорбили продавщицу!
— Но чем?
— Милиция разберется!
Только тут К. осознал, что скрупулезное знание торговых правил завело его слишком далеко. Он попытался выйти из кабинета, но директор Федоренко пресекла этот маневр, приказав зав. секцией Акимовой:
— Стань у дверей и не выпускай!
Мышеловка захлопнулась. Четверо со злорадным наслаждением сочиняли протокол. Директор позвонила в милицию. Зам. директора Обзорова приблизилась к К. вплотную, вынюхивая желанный аромат спиртного, и, не вынюхав, разочарованно отдалилась. Директор потребовал документы «для опознания личности». Зам. директора предложила изъять их силой.
…К счастью, в этот миг жена К. проявила инициативу и проникла в кабинет. Слегка изменившееся соотношение сил позволило К. покинуть кабинет.
С той секунды, когда он решил воспользоваться своим бесспорным правом на жалобную книгу, прошло сорок минут, исполненных унижений и нервотрепки. А книгу ему так и не дали!
Оставалось одно: жаловаться. Однако начальник торга И. Вепринцев, к которому, естественно, стеклись все жалобы, решительно стал на сторону своих подчиненных. Опираясь на четыре единодушные, скоординированные в деталях и гневе объяснения своих подчиненных, он доложил своему начальству, что К. «вел себя нетактично, допускал слова, оскорбляющие достоинство работников торговли… От составления акта отказался. Выходя, грубо оттолкнул зав. секцией Акимову…» В общем, судить такого гада — и то мало!
Много позже, когда вмешаются редакции, инспекции, а также торговые вожди тремя головами выше, все вдруг и сказочным образом переменится. И. Вепринцев добудет какие-то документы с печатями, из коих будет неопровержимо явствовать, что его подпись выудили обманом. Уволят за хамство (даже, как вдруг выяснится, «неоднократное») зам. директора Обзорову, объявят «строгача» директору Федоренко, а зав. секцией Акимова с «третьей попытки» признается все же, что К. ее и пальцем не тронул, а синяк получен ею на сугубо бытовом поприще… Но это будет потом. А вначале глава торга Вепринцев рубил:
— С хамством покупателей мы вели и будем вести борьбу! Говорят нельзя — значит, нельзя!
— Во-первых, можно. Ну, а если бы и нельзя, книгу-то зачем прятать?
— А что ж, пусть пишет что хочет? — с сарказмом спросил торговый глава.
— Вот именно.
— Может, и карандашик ему подать?
— Обязательно!
— Это где же такая чепуха написана? — совсем разгневался Вепринцев.
— Как ни странно, это написано на первой странице каждой жалобной книги. Можете проверить.
— Но ведь так нельзя работать! Получается, что покупатель всегда прав! Не дорос еще наш покупатель до…
Ну, и т. д. Это мы уже знаем.
Но знаем ли мы, что наши покупатели, то есть мы сами, ничем не заслужили упреков? Да, нам не нравятся обвесы и обсчеты, грубость и хамство, очереди и грязь — но кому, скажите, это нравится? Что за дурацкая легенда, будто наш покупатель зол, драчлив и грабаст, словом, «не дорос», а где-то за морями, за долами существует какой-то лучезарный покупатель, который пускает пузыри умиления, когда ему среди толчеи и криков хвостатой очереди сыплют в авоську гнилой грейпфрут?..
Нет, наш покупатель бесспорно дорос до самого лучшего обслуживания. Во всяком случае такую несравненную материальную ценность, как жалобная книга, ему можно вручать бестрепетно.
