Георгий Марчик - Наследник фаворитки
— Ладно, пусть я консультант, — согласился Юраша. — Но на кой ляд тебе какая-то труппа?
— Я и сам пока не знаю, — озорно блестя глазами, тихо засмеялся Алик, — меня вдохновила сама возможность создать театральную труппу. А там что-нибудь придумаем. Устроим гастроли, будем давать концерты.
Юраша с сомнением покачал головой. Они подошли к пестрой толпе, и та поглотила их.
Нет, здесь не кричали и не торговались, как на шумном восточном базаре. Милые, культурные люди со сдержанным достоинством вели светские разговоры о погоде, знакомых, гастролях, спектаклях, в то же время успевали внимательно охватывать взглядами все, что происходило вокруг.
Юраша опасался, что сейчас Алик во всеуслышание объявит, что он директор театра (с него станет), у них потребуют документы и вся эта сомнительная с самого начала затея закончится трескучим провалом. Нашел с кем связываться — с артистами. Тонкий слух Юраши улавливал обрывки фраз:
— Решил, если он заслуженный…
— Выходит на сцену и крестится на колосники…
— В Рыбинск я поеду только с квартирой. Без квартиры мне предлагали Горький…
— Он талант. Но, понимаете, не явился, забурил, сорвал спектакль.
— Ищу двух молодых героев…
— Молодых хоть пруд пруди. А куда девать старых?..
— У меня сердце больное, мне нужно сменить климат…
— Заеду за вами, поужинаем в ВТО…
К ним подошел мужчина с тонкими губами.
— Простите, — обратился он к Алику, — вас можно на минуточку?
У Алика вопросительно поползла кверху левая бровь:
— По какому вопросу?
— Вы главреж?
— Нет, берите выше, — манерно ответил Алик. — Я директор театра. Этот коллега, — он кивнул на Юрашу, — не помешает. Итак, чем могу?..
— Вам нужен сменный режиссер? У меня большой опыт.
— Причины ухода с прежних мест работы? — холодно осведомился Алик. — Аморалка, пьянство? Конфликт с главрежем? Или его женой? Разумеется, не конкурс.
— Нет, конечно, не конкурс. В трудовой книжке у меня все чисто. Уволен по собственному. Увы, было увлечение…
— И, вероятно, не одно, — сочувственно осклабился Алик и, тут же спохватившись, насупился. — Мне не нужен сменный режиссер. Но вы мне нравитесь, я буду рекомендовать вас.
— Я не подведу, можете не сомневаться. Хотите, познакомлю вас с моим главрежем, он меня объективно аттестует.
Алик неожиданно согласился, и воспрянувший надеждой соискатель через минуту подвел знакомиться худощавого горбоносого мужчину. У того были живые карие глаза, веселая улыбка.
— Аванесов, — объявил он, протягивая руку.
Юраша сердито таращил глаза (они у него всегда становились сердитыми, когда он чего-нибудь не понимал).
Алик галантно раскланялся:
— Очень приятно. Архипасов. Ей-богу, это не плохо звучало бы! Аванесов и Архипасов!
Главреж просиял:
— Я встречал много интересных людей и ценю настоящую шутку.
Алик поболтал с Аванесовым, светски кивнул ему, сильной рукой увлек Юрашу в толпу.
Они быстро освоились с обстановкой. Все было скромно, просто и мило, как на чаепитии в гостях у друзей дома.
Спустя какое-то время у Юраши уже лихорадочно блестели глаза. На мужчин он не смотрел, потому что никогда не доверял им.
— Это не женщина, это богиня! — восторженно зашептал он. Юраша обожал крупных женщин.
— Где ты увидел богиню? — поморщился Алик.
Откуда-то сбоку к ним подплыла, расцветая золотозубой улыбкой, внушительных габаритов женщина. Лицо ее выражало умиление высшей степени. Юраша вытянулся, ноздри его затрепетали.
Алик тоже мечтательно закатил глаза.
— Добрый день, мадам. Чем могу быть полезен? Духи «Шанель», номер пять, мадам? Узнаю Европу, — губы его расплылись в сладенькой улыбочке.
— Вы почти угадали, милый, это действительно парижские духи — «Елисейские поля», — заговорила она глубоким грудным голосом и безо всякого перехода продолжала — Я играю характерные роли. Если бы не пошлые намеки…
— Ах, патронаж, — Алик скривился, — что за гадость!
— Откуда вы знаете? — удивилась дама, мигая нестерпимо густо подведенными синью глазами.
— Мы все знаем, — ответил вежливый Алик, соображая, зачем он нужен ей и какую пользу можно извлечь из этой разнаряженной примы.
— Я слышала, вы набираете труппу. Возьмите же и меня, Ведь кадры решают все.
— Но, мадам… — начал было Алик.
— Зритель от меня в восторге. Я работаю только на кассу.
— Но, мадам, — Алик обеспокоенно улыбался.
— Учтите, я поеду куда угодно.
Разве мог Юраша стоять будто безмолвная статуя? Он начал задавать вопросы, правда, не совсем относящиеся к теме разговора. Дама зарделась, стала похожа на экзаменующуюся курсистку.
— Какие же у вас условия? — решился наконец Алик взять быка за рога.
— О, условия обычные. Разумеется, первая категория, разумеется, роли, разумеется, комната одинокой женщине. — Она игриво улыбнулась. — И, конечно, аванс. Я изрядно поиздержалась.
— Аванс? — испуганно вскрикнул Юраша, пронзая ее острым взглядом, как лучник стрелой святого великомученика Себастьяна.
— Да, аванс, — заранее заупрямилась дама. — А как же? Так принято. У меня не осталось ни копейки.
— Ни копейки? — переспросил наивный Юраша.
— Да, аванс, — подтвердила дама. — Как только будет достигнуто соглашение о работе, дирекция тут же по телеграмме высылает аванс. Для артиста — он гарантия. Ведь театр может передумать и отказать.
Сама любезность стояла перед дамой в образе Архипасова. Он улыбался, маскируя отступление, глаза его излучали огонь. Как у гения, только что сделавшего великое открытие.
— Увы, мадам, — просветленно заговорил он. — Произошло недоразумение. Вам дали не тот адрес. Мы скромные артисты и тоже ищем вакансии.
Дама не рассердилась, а хрипловато рассмеялась, достала пачку сигарет «Дымок»:
— Угощайтесь! У вас такой роскошный желтый портфель. Он вводит в заблуждение. С такими портфелями обычно ходят главные режиссеры и директора театров. — Улыбка медленно, как исчезает солнце при закате, уползла с ее лица. — Подойдите к Фреду, ему нужны два молодых героя, — посоветовала она.
— А кто такой Фред? — спросил Юраша.
— Вы не знаете Фреда? Это Ласточкин…
— Простите, а он может выдать аванс? — тоном ученика начальной школы поинтересовался Алик.
— Может, конечно. Он все может. Если вы понравитесь ему. Скажите, что вас рекомендует Верочка Моисеева. Это я, — любезно закончила она.
Шариков таращил на нее ничего не понимающие глаза. Алик потащил его за руку прочь.
— Мне все стало ясно, — говорил он Юраше, увлекая его в сторону бульвара. — Это пришло внезапно, как озарение. Я освобождаю себя от должности директора театра по собственному желанию. Ты, дружок, более не консультант, а драматический актер. Молодой любовник, трагик, отрицательный тип…
— Зачем? Директор театра больше получает, — резонно заметил Юраша.
— Надо лучше соображать, детка. Получает… Из пустого колодца воды не выкачаешь. Сегодня мы исчезаем. Нас компрометирует этот желтый портфель. Завтра возвращаемся в новом качестве. И тогда держитесь директора театров и главные режиссеры. Хочешь жить — умей перестраиваться… Не забывай — завтра у нас великий день. Мы будем собирать жатву на ниве любви театрального начальства к подающим надежды артистам.
…Утром, перед тем как завернуть в переулок к Дому культуры, Алик делал последние наставления:
— Не нахальничай. Главное — мгновенно адаптироваться. Держись скромно, но с достоинством. У нас хорошая театральная школа и отличные рекомендации, — говорил он. — Мы за современность в искусстве, но только в сочетании с добрыми традициями. Наши кумиры Станиславский и Немирович-Данченко. Были такие режиссеры!..
— Знаю, знаю, — нетерпеливо перебил Юраша. — Что дальше?
— Дальше? А ну повтори фамилии своих кумиров? — Алик отнюдь не смеялся. Он работал, ему было не до шуток.
Юраша наморщил свой круглый лоб.
— Станиславский и Немер… — Он испуганно взирал на Алика. — Фу, черт, забыл… Наверо… Немере…
— Немирович-Данченко, болван. Соглашайся на любые условия. В любой пункт — Улан-Удэ, Бийск, Рыбинск, Совгавань. Проси выслать телеграфом аванс, подъемные и проездные. Поиздержался-де. И проси пока не оглашать твое согласие: мол, пообещал в другом месте и тебе неудобно. Все понял? Да. Квартиры не требуй, у тебя там родственники. Ну, с богом! Да, минутку! Сними галстук… Слишком уж он павианий… Вот так… Расстегни ворот…
Шалопаи нырнули в толпу.
Вынырнули из нее спустя пять часов, что-то около четырех пополудни. Они были распарены и возбуждены.
— Ну как? — подмигнул Алик.
— Контракт и еще одно предложение. Один главреж занял у меня десятку под аванс. Пришлось дать. Переводы начнут поступать завтра.
![Александр Дюма - Воспоминания фаворитки [Исповедь фаворитки]](/uploads/posts/books/19343/19343.jpg)