Стил Радд - На нашей ферме
— Походка мне что-то кажется знакомой, — многозначительно сказал Дейв и начал всматриваться пристальнее.
Человек приближался. Косматая шевелюра его и бакенбарды давно уже нуждались в стрижке. Билл, посмеиваясь, пялил глаза на незнакомца, а Дейв все силился припомнить, кого же ему напоминает эта походка.
Подойдя ближе, мужчина начал выкрикивать веселые приветствия, уснащенные словечками из языка австралийских туземцев. Джо ничего не понял, но на всякий случай решил отнестись к ним неодобрительно и крикнул ему в ответ:
— Сначала остриги космы!
Билл съежился и, схватив вилы, из предосторожности заполз под повозку. Но Дейв отшвырнул вилы, воскликнув:
— Господи, да это же Дэн! — и‚ опрокинув несколько стожков ячменя, кинулся ему навстречу.
Билл выполз из-под телеги и, позабыв о вилах, изумленно вытаращил глаза. Джо соскользнул с нагруженного воза, порвал штаны и обрушил себе на, голову половину поклажи.
— Дэн, Дэн! — радостно приговаривали ребята, спеша вслед за Дейвом.
Да, это действительно был Дэн. Тот самый прежний Дэн, которого отец дважды выгонял из дому. Только теперь он выглядел постарше, и вид у него был еще более обшарпанный, никчемный и жалкий.
Дэн с жаром стиснул руку Дейва, но разобрать, где Билл и где Джо, не смог. Дейву пришлось заново «познакомить» братьев. Билл сиял от счастья. Он явно гордился Дэном. Столько слышал о нем, так часто думал: увидит ли его когда-нибудь? И вот теперь пропавший брат вдруг оказался перед ним! Пока Дэн вкратце живописал события, происшедшие с ним за четырнадцать лет разлуки, Билл разглядывал со всех сторон эту бесшабашную личность в потрепанной, засаленной одежонке.
Мы не успели и дух перевести, как Дэн увлек нас за собой в дикие заросли, поведав нам, как он вышел победителем из нескольких схваток с туземцами, Охотился за дикими лошадьми на своем коне Серебряная Звезда, возвратившись с охоты в чем мать родила, если не считать сапог и пояса; затем три раза ломал себе правую ногу в одном и том же месте; потом где-то на реке Купер потерял триста фунтов, но вернул эти денежки по пути в Сидней, куда гнал гурт в тысячу голов скота.
У Билла даже дыхание перехватило. Его маленькая головенка не могла сразу вместить такую массу впечатлений. Даже Джо, наш трезвый, расчетливый Джо, и тот был захвачен рассказами Дэна. Им овладело неудержимое стремление вкусить от этой волнующей жизни в диких краях. Один лишь Дейв оставался спокойным и только улыбался — он-то хорошо помнил Дэна!
— Пойдем домой, — предложил Дейв.
Все тронулись к дому, а Дэн продолжал рассказывать:
— Да уж чего только я не повидал! Хлебнул жизни! Помню переход от Наджи-Наджи в Нормантон — пятьсот миль со свэгом на горбу, без башмаков и без единого шиллинга в кармане! А на последнем перевале ко мне пристали двое здоровенных датчан — хотели отобрать мех с водой. Дрались целых три часа! Ну я их хорошенько отделал. А потом пришлось всю воду до последней капли влить в пересохшие глотки, чтобы привести парней в чувство.
Дрожь волнения пробежала по спине Билла. Он замахнулся кулаком на фигуры враждебных датчан, возникшие в его воображении, и попал по загривку Дейву.
— Ты чего лезешь! — рявкнул Дейв и схватил Билла за шиворот; Биллу пришлось бы туго, если бы он не успел пролепетать, что он не нарочно.
Одновременно с нами к крыльцу подъехал отец на своей кобыле.
— Молчите, ни слова. Посмотрим, узнает он меня или нет, — сказал Дэн, удерживая Билла, который хотел было уже громогласно возвестить отцу о прибытии домой старшего сына и наследника.
Отец переводил взгляд с приближавшейся к нему группы людей на лошадей с повозкой, оставленных в поле без привязи, хмурился и выглядел весьма недружелюбно. Дэн отделился от остальных.
— Я же сказал, что он меня не узнает! — И он отдал отцу честь, словно тот был по меньшей мере полковником в золотых галунах и с деревянной ногой.
— Не знаю, кто ты такой есть, — угрюмо буркнул ему отец и раскрыл уже рот, чтобы отругать Дейва за безделье, но тут Дэн поклонился и торжественно произнес:
— Я ваш первенец Даниэль, сэр. Даниэль Дамаскус Радд.
Отец чуть не свалился с кобылы.
— Дэн! — радостно вырвалось у него, и он с распростертыми объятиями бросился к блудному сыну, но тут же осекся, вспомнив, как выгнал Дэна из дому, приказав больше не возвращаться, и даже побагровел от смущения.
И тут Дэн проявил свой стратегический талант.
— Ни слова, ни единого звука, — сурово сказал он, стискивал руку отца. И даже не покраснел! — Я знаю, что у тебя на уме. Не говори ни слова. Все в прошлом. А кто старое помянет… Ты выгнал меня, это правда, но я не сержусь. Тогда я это заслужил. И я ведь ушел. Разве я не повиновался тебе, как мужчина? А теперь… — тут Дэн помолчал, чтобы мать и все стоявшие кругом получше расслышали, — а теперь я вернулся (пауза)… более умудренным, более зрелым человеком (опять пауза)… и любящим сыном. . — тут Дэн хлопнул себя изо всей силы по тому месту, где раньше был карман (он его выдрал, чтобы перевязать ногу), — и более богатым человеком, который не нуждается в чьей-либо милости и не страшится чьего-либо гнева.
Дэн был на редкость хорошим оратором, что правда, то правда!
Никогда еще в жизни отец не проявлял такой стремительности, слезая с коня, — не будем считать тех случаев, когда он с него сваливался. Схватив Дэна за обе руки, он заплакал. Из его глаз скатились две крупные, как градины, слезы. Мы услышали только одно подавленное всхлипывание — такой звук издает жеребенок, когда у него першит в горле… Это было уже слишком! Мы опустили глаза и готовы были провалиться сквозь землю. Нам многое доводилось видеть, но как плачет отец… Это было выше наших сил.
— Ничего, — сказал Дэн тоном снисходительного всепрощения, держа руку над головой отца. — Ничего, не расстраивайся. Я уже давно забыл об этом и, видишь, вернулся. И вернулся, как вы, надеюсь, меня поняли, богатым и независимым человеком! — покровительственно взглянув на отца, он улыбнулся.
Дейв тоже улыбнулся и отправился работать, но его улыбка была вызвана совсем другой причиной: он хорошо знал, что его старший брат — непревзойденный враль.
А Дэн пошел в дом за отцом и присел закусить. Он съел все, что поднесла ему Сара. Насытившись, он откинулся на спинку стула и весь остаток дня проговорил с отцом и матерью, восхищался новой мебелью, курил и поплевывал. Однако на пол комнаты он не плевал, а всякий раз поднимался, подходил к двери и плевал на чистые, только что выскобленные доски веранды.
Дэн поведал отцу свои планы на будущее. Он был по горло сыт жизнью в глуши и намерен затратить немного денег, купить ферму и осесть. Если бы ему удалось найти подходящий участок, этак в тысячу восемьсот акров с водой, он занялся бы молочным хозяйством, завел бы сотню коров и кормил их люцерной, а еще держал бы овец и лошадей.
Отец сказал, что Дэн здорово придумал: у него на примете есть именно такой участок, какой нужен Дэну.
— Участок Кери, рядом с нами, две тысячи акров, поперек ручей протекает, цена два фунта десять шиллингов за акр.
— Хорошо, мы поглядим, — ответил Дэн несколько рассеянно.
Вечером Дэн извинился перед матерью за прискорбное состояние своей одежды.
— Дело в том, — небрежно сказал он, — что весь мой гардероб следует поездом в багаже. Боюсь, вам придется уж меня потерпеть в таком виде, пока не прибудут вещи.
Мать предложила ему переодеться во что-нибудь из одежды Дейва. Подумав, Дэн согласился, надел костюм Дейва, да еще сорочку с воротником, и вышел к чаю преобразившимся человеком. На следующий день он тоже его надел и больше уже с ним не расставался.
Чуть не целый месяц отец разъезжал с Дэном по всей округе, осматривая фермы, объявленные к продаже, а по вечерам они сидели вдвоем на веранде и обсуждали достоинства и недостатки каждой из них. И если отец рекомендовал Дэну купить ту или иную ферму, Дэн отказывался и заявлял, что ему больше нравится другая, неизменно завершая свою речь одной и той же фразой: «Лучше подождем еще немного, не будем торопиться». По утрам отец отправлялся на работу, а Дэн предпочитал сидеть на веранде, курить и обдумывать свое решение.
Однажды к нам заехала молодая женщина, собиравшая пожертвования на больницу. Дэн хотел дать ей пять фунтов, но все его деньги были в банке, а мелочи при себе Тоже не было.
— С этими банками только беда, — сокрушенно заявил он. — Не сбегаешь туда всякий раз, когда тебе нужно!
У матери были деньги, и она предложила Дэну взять у нее пять фунтов, пока банк не откроет ему кредит. Дэн принял это подношение, отправился на веранду, но по дороге обнаружил полсоверена в кармане брюк Дейва и вручил его молодой женщине.
— Люблю жертвовать на больницы, — заверил он, вернувшись к матери. — Если все подсчитать‚ я уже не одну сотню фунтов на это дело отгрохал!
