Джозеф Хеллер - Поправка-22
— Вроде бы да. А там бог его знает.
— Бога нет.
— Вот, значит, про что мы толковали, — подхватил Йоссариан. — Ну и почему ж ты так уверен?
— Ты уверен, что включил фары? — вклинился Нетли.
— Ясное дело, уверен. И чего он от меня хочет? Это ж ему из-за дождика кажется с заднего сиденья, что впереди темно.
— Ох и лихой же дождик!
— А главное, затяжной. Дождик, дождик…
— Лей, лей, лей!
— На Йо-Йошку весе…
— …лей!
— Он с милашкой…
— …скок, скок, скок…
— …на лужочке под сто…
Вождь Белый Овсюг не заметил поворота и загнал джип на самый верх крутой насыпи, которая тянулась вдоль дороги. Мотор заглох, джип начал соскальзывать вниз и, перевернувшись набок, мягко плюхнулся в грязь. Настала тревожная тишина.
— Эй, все живы? — приглушенно осведомился Вождь Белый Овсюг. Все были живы, и у него вырвался облегченный вздох. — Вот она, моя вечная беда, — пожаловался он. — Никогда я никого не слушаю. Меня, к примеру, уговаривают включить фары, а я не желаю слушать.
— Я уговаривал тебя включить фары.
— То-то вот и оно. Мне говорят, а я не желаю слушать, верно?.. Эх, нам бы сейчас выпить. Эге, да мы и выпьем! Глядите-ка, она, оказывается, не разбилась!
— А машина-то промокает, — сказал Нетли. — Меня мочит дождик.
Вождь Белый Овсюг откупорил бутылку с виски, отхлебнул из нее и передал назад. Нетли пить отказался — он безуспешно нащупывал ручку двери, — а все остальные выпили, выпрастывая кое-как руки и головы из общего клубка. Потом бутылка упала, раздался короткий стук — это она ударилась о голову Нетли, — и виски потекло ему за шиворот.
— Эй, надо выбираться отсюда! — конвульсивно дергаясь, заорал он. — Мы все здесь захлебнемся!
— Есть тут кто-нибудь? — встревоженно крикнул сверху Клевинджер, зажигая фонарь.
— Это Клевинджер! — весело завопили они и попытались втащить его через окно в машину, когда он спустился с насыпи, чтобы им помочь.
— Полюбуйся на них! — с возмущением крикнул Клевинджер Маквоту, который сидел, ухмыляясь, за рулем штабной машины. — Лежат вповалку, как упившиеся дикари. И ты здесь, Нетли? Вот уж от тебя я этого не ожидал! Ну ладно, помоги мне вытащить их отсюда, пока они не поумирали от воспаления легких.
— А что, неплохая мысль, — рассудил Вождь Белый Овсюг. — Я, пожалуй, умру от воспаления легких.
— Это почему?
— А по тому самому, — откликнулся Вождь Белый Овсюг и, нежно прижимая к себе бутылку, улегся в лужу.
— Нет, вы полюбуйтесь на него! — с негодованием воскликнул Клевинджер. — Вставай, Овсюг, мы отвезем вас всех домой.
— Всех не выйдет. Кому-то надо остаться, чтобы помочь Овсюгу с машиной — она ведь из автопарка, а значит, он взял ее под расписку и должен вернуть.
— Это капитан Гнус должен ее вернуть, — горделиво оповестил их Вождь Белый Овсюг. Он откинулся на спинку сиденья и матерно заржал. — Я угнал ее от офицерского клуба, а ключи у меня те самые, про которые Гнус думает, что сегодня утром он их потерял.
— Ах, чтоб меня! За это надо выпить.
— Может, хватит пить? — начал ворчать Клевинджер, как только Маквот тронулся с места. — Вам бы посмотреть на себя со стороны. Вы же скоро упьетесь до смерти или утонете в какой-нибудь луже.
— Если только не улетаемся до смерти в небе.
— Поддай, поддай газку! — принялся подзуживать Маквота Вождь Белый Овсюг. — И выключи фары. Без фар тут сподручней.
— Доктор Дейника прав, — продолжал ворчать Клевинджер. — Люди разучились беречь свою жизнь. На вас же просто страшно смотреть!
— А ну вылазь из машины, губошлеп, — скомандовал ему Вождь Белый Овсюг. — И все вылазьте, кроме Йоссариана. Где Йоссариан?
— Отстань, чумазый черт, — с хохотом оттолкнул его Йоссариан. — Ты же весь в грязи!
Клевинджер переключился на Нетли:
— А вот ты, признаться, меня удивил. От тебя за милю разит перегаром. Кто, скажи на милость, убережет Йоссариана от неприятностей, если ты будешь вместе с ним пить? Он же мог опять сцепиться с Эпплби. — Услышав смешок Йоссариана, Клевинджер окинул их всех встревоженным взглядом. — Неужели-таки сцепился?
— Нет, на этот раз он к Эпплби не цеплялся, — сказал Дэнбар.
— Да уж, на этот раз я нашел кой-кого поинтересней.
— На этот раз он сцепился с подполковником Корном.
— Не может быть! — сдавленно пролепетал Клевинджер.
— Этот все может, — одобрительно объявил Вождь Белый Овсюг. — Стало быть, надо выпить.
— С ума можно сойти! — ужаснулся Клевинджер. — Ну зачем тебе понадобилось цепляться к подполковнику Корну?.. Эй, что там со светом? Почему впереди темно?
— А это я выключил фары, — объяснил ему Маквот. — Вождь Белый Овсюг, оказывается, прав. Без фар-то оно сподручней.
— Да ты что — спятил? — выкрикнул Клевинджер и торопливо нырнул вперед, чтобы включить потухшие фары. Потом, срываясь на истерику, злобно крикнул Йоссариану: — Ты видишь, что творится? Они же все тебе подражают. А если к утру дождь кончится и нас пошлют на Болонью? В хорошенькой вы будете форме!
— Где уж там кончится! Такой дождина может лить до скончания века.
— А дождя-то нет, — послышался чей-то голос, и все мгновенно умолкли.
— Ох и худо вам, оглоеды, — сочувственно пробормотал после тяжкой паузы Вождь Белый Овсюг.
— Так что — нету уже дождика? — смиренно спросил Йоссариан.
Маквот выключил стеклоочистители, чтобы все стало ясно. Дождь кончился. Небо начало расчищаться. Сквозь легкий туман ярко светила луна.
— Двум смертям не бывать, — трезвея, пропел Маквот и осекся. А потом совершенно трезво закончил: — На одну наплевать.
— Ничего, парни, — сказал Вождь Белый Овсюг. — Взлетная полоса здорово раскисла, сегодня все равно не взлетишь. А к завтрему, глядишь, опять соберется дождь.
— Ты позорный, пакостный, похабный ублюдок! — донесся до них пронзительный вопль Обжоры Джо, как только они приблизились к палаткам своей эскадрильи.
— Господи, так он, стало быть, уже здесь? Его же услали на связном самолете в Рим!
— Уухх! Уууухххх! Уууууууухххххххх! — завывал в своей палатке Обжора Джо.
— От него ведь и заикой можно стать, — содрогнувшись, прошептал в унынии Вождь Белый Овсюг. — А где, интересно, капитан Флум?
— Вот от него-то уж точно можно стать заикой. Я столкнулся с ним на прошлой неделе в лесу, и он жрал какие-то дикие ягоды. У себя в трейлере он теперь никогда не ночует. А выглядит как жуткий леший.
— Обжора Джо боится, что его пошлют на Болонью, если кто-нибудь получит освобождение по болезни — даром что врачебного приема сейчас нет. Видели вы его той ночью, когда он попытался пристрелить Хавермейера и свалился у палатки Йоссариана в противоналетную щель?
— Уухх! Уууухххх! Уууууууухххххххх! — завывал Обжора Джо.
— А хорошо все же, что Флум не шляется теперь в столовую. С этими своими «Сол, передай мне, пожалуйста, соль»…
— Или «Флетчер, можно попросить у вас кетчуп?»…
— Или «Фред, нельзя ли мне получить мой обед?»…
— А ну отойди! Отойди, тебе говорят, похабный ублюдок! — завывал Обжора Джо.
— Теперь мы по крайней мере знаем, что ему снится, — кисло пробормотал Дэнбар. — Ему снятся похабные ублюдки.
Под утро Обжоре Джо приснилось, что кошка Хьюпла спит у него на лице, не давая ему дышать, и, проснувшись, он обнаружил, что она в самом деле спит у него на лице, не давая ему дышать. Он издал душераздирающий полузадушенный вопль, который перекатывался несколько секунд в гулкой ночной тьме над притихшей эскадрильей, как отголоски зловещего, всесокрушающего грома. А когда стихло многократное эхо, в палатке началась бешеная, с хриплыми подвываниями возня.
Йоссариан подоспел туда одним из первых. Ввалившись в палатку, он увидел, что Обжора Джо неистово отбивается от Хьюпла, пытаясь высвободить руку с пистолетом, на которой тот повис, как въедливый клещ, чтобы Обжора Джо не пристрелил кошку, а кошка, утробно шипя, старается выдрать Обжоре Джо глаза, чтобы он не пристрелил Хьюпла. Оба были в солдатском нижнем белье. Голая, даже не матовая лампочка, висящая на электрическом шнуре, беспорядочно дрыгалась, и по палатке метались черные тени, создавая безумную иллюзию, что сама палатка скачет вокруг расхристанной потасовки. Йоссариан инстинктивно отпрянул, чтобы его не сбили с ног, а потом стремительно бросился вперед и подмял под себя всех троих. Спустя минуту он встал, держа за шкирку в каждой руке по одному воителю — кошку Хьюпла и Обжору Джо. Враги ненавистно вытаращились друг на друга, и кошка Хьюпла с диким шипом оплевала Обжоре Джо физиономию, а он попытался ее нокаутировать.
— Поединок будет честный, — объявил Йоссариан, и сбежавшаяся на шум испуганная толпа разразилась в радостном облегчении приветственными криками. — Поединок будет честный, — повторил, выбравшись из палатки, Йоссариан, все еще держа за шкирку и кошку Хьюпла, и Обжору Джо, которые явно хотели разодрать друг друга в клочья. — Только когти, клыки и кулаки. Без всяких пистолетов, — предупредил он Обжору Джо. — И чтоб больше у меня не плеваться! — строго наказал он кошке. — Когда я отпущу вас, начинайте. Из клинча выходить без удара и снова сходиться без команды. Бой!
