Алина Кускова - Замуж за 25 дней
Соня пощелкала немного. Нашла второй телефонный номер с красноватой подсветкой.
– Летающая тарелка? Это я, Софья Романцева, менеджер отдела снабжения. Я от вашего агента Бонда. Он убедительно просит забрать его отсюда.
– Опять напился и шпиона изображает?! – послышался суровый мужской голос. – Сейчас приедем. Где вы находитесь?
Соня подробно объяснила инопланетянину, куда нужно парковать летающую тарелку.
Приехали они, действительно, довольно быстро. Будто стояли за соседним кустом. Из черного джипа американского производства вышли два бугая, подошли к лавочке и забрали мужика. Тот даже не сопротивлялся. Соня направилась следом за ними к выходу из сквера. Когда она отвернулась и отошла на несколько шагов, суровый голос заставил ее обернуться.
– 001? Говорит 006. Нашли 007, возвращаемся на базу. Связь окончена.
Соня увидела, как один бугай говорит эти слова себе в часы, другой запихивает мужика в джип. А там!.. Там мелькнуло испуганное лицо Федора Скрипкина. До Сони донеслись обрывки фразы: «…прости, допрыгался».
Девушка развернулась и быстро пошла домой.
День восемнадцатый. Жениться хочешь?
Иржик Словен стоял посреди тугуевского пятачка – площади Революции – и недоумевал, как его угораздило отдать половину взятых с собой денег наглому таксисту, подобравшему его в аэропорту. «Какая дорогая страна, – думал облапошенный иностранец, – какие большие города с темными непроходимыми лесами». А дело было в том, что в Россию Иржик приехал в первый раз. Он вообще выехал из своей деревни впервые. И сразу попал в Москву. Со слов своих приятелей, побывавших в русской столице, он знал, что Москва – огромный мегаполис. Но все же удивился, когда разудалый таксист, которому он показал на бумажке адрес, помахал перед его носом пятерней. А тот для достоверности подозвал кучкующихся рядом собратьев, дал им прочитать бумажку, и те закивали головами, показывая пятерни. В результате, они убедили Иржика, что Тугуев – спальный район Москвы и добраться туда можно за два часа и только на такси.
Но делать было нечего, следовало искать здесь Большегородский тупик, где проживали его родственники. Ведь именно родственные чувства тянули молодого иностранца в этот городишко, да еще обещанное после смерти дядюшки наследство.
Иржик оглядел прохожих и задержал взгляд на яркой внешности одной аборигенки. Девушка пристально рассматривала витрину модного магазинчика, где на выставленном манекене висело воздушное платье, открывающее все, что только можно, да и нельзя. Он подошел к незнакомке и взял ее за рукав, поинтересовавшись, не знает ли она, как добраться до нужного ему места.
Лариса обернулась и недовольно посмотрела на возмутителя спокойствия.
– М-м-м, – передразнила девушка, – а по-русски нельзя?
Когда она услышала незнакомый язык без единого намека на привычные слова, от счастья у нее закружилась голова.
– Иностранец?! – Она схватила Иржика за плечи и повернула к себе спиной. Там, на красной майке, красовалась эмблема серпа с молотом. – Иностранец! Ух ты, какой итальянский чукча!
Иржик замахал руками, показывая, что он к этим национальностям никакого отношения не имеет. Но Лариса ничуть не расстроилась, поймав такую добычу, упускать ее она не собиралась.
– Замерз небось в одной майчонке. – Лариса заботливо поправила зеленую кепку Иржика. – Пойдем со мной, чаем напою.
Иржик попытался показать ей бумажку с адресом, но Лариса вцепилась в иностранца мертвой хваткой и поволокла его в «Ладушки». Там, подмигнув официантке и ткнув пальцем в спину парня, она прошла за лучший столик в укромном уголке. Со словами «Не посрамим державу» Лариса заказала голодному гостю тройную порцию оладий и принялась названивать Соне. Та прибежала довольно быстро. Иржик как раз доедал десятый оладушек и радовался русскому гостеприимству.
– Вот, – указала на него Лариса, – представляешь, какой кадр! Подобрала на улице совершенно случайно. Ни бельмеса по-русски. Ты его язык знаешь?
– Ду ю спик инглиш? – поинтересовалась Соня.
Иржик радостно закивал головой.
– А шпрехен зи дойч?
Парень также радостно закачал головой в другую сторону.
– Ну и чего он радуется? – усмехнулась Соня. – Я английский не знаю, только немецкий. Пусть обращается к кому-нибудь другому.
– Ты в своем уме? – возмутилась Лариса. – Что значит, к кому-нибудь другому?! Или тебе, или мне, или ему не жить!
И она резанула ребром ладони по горлу.
– Ты что, – испугалась Соня, – блинов объелась? Что ты с ним станешь делать без языка-то?
– Общаться. Вот, гляди, он кое-что понимает. – И она обернулась к Иржику. – Теа еще хочешь?
Ее палец уперся в стакан с чаем. Парень утвердительно кивнул.
– Хочет чаю. А ты говоришь! Еще гляди!
И ее палец показал на сметанник:
– А жениться хочешь?
Иржик снова радостно закивал.
– Понимаешь теперь, какой подарок судьбы нам достался?
Подарок судьбы захотел еще оладий. Когда он насытился и стал, по мнению подружек, сговорчивей, они взяли бутылочку водки за знакомство. Лариса, с присказкой «А ты меня уважаешь?!», безапелляционно влила ее практически всю одному гостю, который после пары стаканов совершенно расслабился. Он пошел бы на поводу у Ларисы, то есть отправился бы к ней, но мысль о наследуемых деньгах жгла его воспаленное водкой сознание. Иржик достал клочок бумаги и ткнул в него дрожащим пальцем.
– Куда-то хочет, – расстроилась Лариса. – Не иначе у него там герл. Герл?! – прокричала она парню в ухо.
Иржик отрицательно покачал головой. Он снова указал на бумажку, закатил глаза к небу и скрестил руки на груди.
– Небеса к нам сегодня благосклонны. Девицы нет. У него кто-то помер. Хорошо бы это был Рокфеллер. Расплачивайся, иностранец, поедем в твой тупик.
Они долго плутали на Сониной «девятке», разыскивая дорогу к дому, одиноко стоящему на пустыре. Все подъезды к нему были завалены строительным мусором, какими-то бревнами, досками и черт-те чем. Рядом начиналась большая стройка. Наконец объездная дорога была найдена, и машина остановилась перед самым подъездом. Лариса помогла Иржику выйти и потащила его наверх. Они быстро нашли нужную дверь и позвонили.
– Мани, мани, мани, – пропел Иржик открывшей им старой даме.
– Пардон, не поняла, – удивилась та, вытаскивая из кармана заштопанного халата очки и водружая их на нос.
– Что непонятного, – встряла Лариса, – держите человека!
И она пихнула качающегося парня в объятия дамы. Иржик повис на ней, как пальто на крючке.
– Не понял, – следом за дамой вышел мужчина средних лет с поредевшей шевелюрой. – Маман, извольте объясниться! Это ваш молодой любовник?
– Пардон, – возразила Лариса, – это наш любовник. Почти муж. А ваш – родственник.
– Откуда? – поинтересовалась дама, отпихивая Иржика, который по-родственному пытался ее поцеловать.
– Оттуда, – показала Соня в сторону вокзала.
– Понятно, – дама обернулась к сыну, – это чешская ветка семьи Словенов.
Иржик радостно закивал, услышав знакомую фамилию, и вновь потребовал «мани».
– Проходите, – неожиданно согласилась дама, пододвигаясь и пропуская троицу в жилище.
Захламленная комната была сумеречной и тихой. Пестрые портьеры выбивались из этой унылости своей кричащей расцветкой. А пахучие лилии в высокой хрустальной вазе забивали и портьеры, и комнату навязчивым ароматом. Соня села в низкое старое кресло и огляделась, с ужасом замечая, что она попала в царство хрусталя и беспорядка.
– Какие вазочки! – Лариса не стала садиться, а по привычке кинулась рассматривать содержимое видавшего виды покосившегося серванта. – Так кто у нас умер?
Хозяева уселись рядом с Соней на диван, Иржика положили в соседнее кресло. И Нонна Дмитриевна, так звали пожилую даму, начала грустное повествование.
Оказывается, они долгое время жили в столице, но после того как ее муж, царство ему небесное, стащил у государства энное количество капитала, их выслали за сотый километр в Тугуев, где они живут в бедности по сей день. Выслали всех: и их семью, и одинокого брата, который прожил с ней бок о бок долгую и спокойную жизнь. Сестра – мать Иржика – вышла замуж за границу и долго не давала о себе знать. Не так давно брат умер, но оставил завещание, которое они, как душеприказчики, должны обязательно исполнить.
– Хоть бы унаследовал миллион с условием тотчас жениться, – мечтательно произнесла Лариса Соне на ухо.
– Какие миллионы, очнись. Смотри, как люди бедно живут.
– Да, действительно, – согласилась Нонна Дмитриевна, – мы люди небогатые. Наследство тоже не в миллионах, хотя довольно необычное. Но дело Иржика, брать его или нет. В крайнем случае, чтобы не обидеть родственника, мы можем отдать ему его долю хрусталем.
Иржик, услыхав еще одно знакомое имя, очнулся в кресле, покачал головой и потребовал «мани».
