Марк Твен - Янки при дворе короля Артура
— Какъ глубокъ колодезь?
— Этого я не знаю, сэръ, мнѣ никогда объ этомъ не говорили.
— Какъ высоко поднимается въ немъ вода?
— До самаго верха; такъ было, по крайней мѣрѣ, въ послѣднія двѣсти лѣтъ, какъ намъ передавали наши предшественники.
Это было совершенно вѣрно — по крайней мѣрѣ, въ послѣднее время — на это было доказательство болѣе вѣское, чѣмъ только что заявленное свидѣтельство, — около двадцати или тридцати футовъ отъ цѣпи показалась трещина, а остальное заржавѣло и начинало портиться. Что такое случилось, когда колодезь изсякъ въ первый разъ? Безъ всякаго сомнѣнія, какой-нибудь практичный человѣкъ спустился туда и починилъ течь, затѣмъ пришелъ къ патеру и сказалъ, что если баня будетъ срыта, какъ онъ узналъ это посредствомъ чаръ, то вода снова появится въ колодцѣ. Конечно, починка опять испортилась и вотъ эти взрослыя дѣти пришли въ ужасъ, растерялись, а между тѣмъ ни одинъ изъ нихъ не подумалъ погрузить въ колодезь лотъ или спуститься самъ туда, чтобы узнать въ чемъ дѣло. Это была старая привычка ума видѣть вездѣ все необычайное. Такое убѣжденіе передается другому поколенію, какъ общая внѣшность и черты лица: для людей того времени считалось чуть-ли не преступленіемъ имѣть такія идеи, которыхъ не было у ихъ предковъ.
Я сказалъ своему собесѣднику:
— Это крайне трудное чудо возобновить воду въ сухомъ колодцѣ, но мы попробуемъ, если этого не удастся моему собрату Мерлэну. Онъ только посредственный магъ и весьма возможно, что онъ потерпитъ неудачу. Но это нн можетъ подорвать его кредита: человѣкъ, который можетъ совершить такое чудо, долженъ знать многое. Но я могу сдѣлать это чудо. Я долженъ сдѣлать его; не стану скрывать отъ васъ, что это такое чудо, для котораго придется напрячь всѣ свои силы до послѣдней степени.
— Конечно, никто не знаетъ истины лучше нашего братства; по разсказамъ оказывается, что было крайне трудно въ то время возстановить воду; для этого понадобился цѣлый годъ. Но да пошлетъ вамъ Господь Богъ удачу, а мы будемъ за васъ молиться.
У меня была хорошая мысль распустить слухъ, что это было крайне трудное дѣло. Часто малыя дѣла становились великими, если о нихъ распространяли такое предупрежденіе. Мой собесѣдникъ былъ вполнѣ убѣжденъ въ трудности такого предпріятія; конечно, онъ сообщитъ это и другимъ. Дня черезъ два поднимется сильная тревога.
ГЛАВА XXIII.
Исправленіе колодца.
Въ субботу послѣ полудня я отправился къ колодцу и пробылъ тамъ нѣкоторое время. Мерлэнъ жегъ тамъ дымный порошекъ, разводя руками по воздуху и бормоча какую-то тарабарщину такъ же усердно, какъ и всегда, но, несмотря на все это, въ колодцѣ незамѣтно было хотя какого-либо слѣда влажности. Наконецъ, я сказалъ:
— Ну что, партнеръ, какъ идутъ дѣла?
— Теперь я занятъ самыми могущественными чарами, какія только извѣстны знатокамъ сокровенныхъ искусствъ на востокѣ; если мнѣ не удастся и это, тогда уже ничего нельзя сдѣлать. Но тише, молчите, пока я не кончу!
И тутъ поднялся такой густой дымъ, который наполнилъ весь районъ и, вѣроятно, былъ крайне неудобенъ для отшельниковъ, такъ какъ вѣтеръ дулъ въ ихъ сторону, а дымъ разстилался надъ ними, какъ густой туманъ. Мерлэнъ говорилъ, между тѣмъ, какія-то несвязныя рѣчи, кривлялся, разводилъ по воздуху руками самымъ страннымъ образомъ. Минутъ черезъ двадцать онъ остановился, задыхаясь, и съ его лица градомъ катился потъ. Всѣ собрались и старались узнать, что означаетъ такой густой дымъ. Мерлэнъ сказалъ:
— Я испробовалъ все, что только смертный могъ сдѣлать для уничтоженія чаръ, оковывающихъ эти воды. Но пришлось потерпѣть неудачу; то, чего я опасался, оказалось совершенно вѣрнымъ: причина такой неудачи заключается въ томъ, что самый могущественный духъ, извѣстный восточнымъ мудрецамъ — имя котораго никто не можетъ произнести и остаться въ живыхъ — навелъ чары на этотъ колодезь. Смертный не можетъ уничтожить этихъ чаръ и даже не найдется никого, кто могъ бы узнать тайну этихъ чаръ; безъ знанія этой тайны ничего нельзя сдѣлать. Итакъ, друзья мои, здѣсь никогда больше не появится вода. Я сдѣлалъ все, что только въ силѣ человѣка. Позвольте мнѣ удалиться.
— Ты слышалъ, что онъ говорилъ, сынъ мой. правда-ли это? — спросилъ патеръ.
— Отчасти, да!
— Такъ не все, не все, сынъ мой! Но что именно правда?
— Правда то, что духъ съ русскимъ именемъ навелъ чары на этотъ колодезь.
— Боже сохрани! Въ такомъ случаѣ мы совершенно раззорены?
— Очень возможно.
— Но не навѣрно? Вы говорите, что это не навѣрно?
— Да, это такъ.
— Поэтому вы полагаете, что если онъ говоритъ, будто никто не можетъ уничтожить этихъ чаръ, то это…
— Да; то, что онъ говоритъ, не безусловно вѣрно. Тутъ есть условія, при которыхъ усилія уничтожить эти чары могутъ имѣть нѣкоторые шансы на успѣхъ, хотя и крайне сомнительные.
— Условія?..
— О, эти условія вовсе не трудны. Вотъ они: мнѣ необходимо имѣть въ своемъ полномъ распоряженіи колодезь и окружающія его окрестности на полумили разстоянія, начиная отъ сегодняшняго дня послѣ захожденія солнца до тѣхъ поръ, пока я не окончу заклятія, и не пускать никого ходить по этому мѣсту безъ моего дозволенія.
— И это все?
— Да.
— И вы не боитесь произвести опытъ?
— О, нисколько! Одно можетъ не удастся, тогда другое будетъ имѣть успѣхъ. Итакъ, вы согласны на мои условія?
— На эти и на всѣ другія, какія вы пожелаете. Я отдамъ по этому поводу приказанія.
— Подождите, — сказалъ Мерлэнъ съ дьявольскою усмѣшкою. — Вы слышали, что тотъ, кто вздумаетъ уничтожить эти чары, долженъ зналъ имя этого духа?
— Да, я знаю его имя!
— Но знать его имя еще недостаточно, такъ оно не убиваетъ; но надо произнести его, вы это знаете? Ха, ха, ха! Знаете-ли вы это?
— Да, и это также знаю!
— Такъ вы знали это! Въ умѣ-ли вы? Слѣдовательно, вы намѣрены произнести его имя и умереть?
— Произнести его? Весьма понятно. Я произнесъ бы его, если бы оно было и валлійское.
— Тогда вы погибшій человѣкъ; я отправлюсь и разскажу объ этомъ Артуру.
— Это прекрасно. Возьмите вашъ мѣшокъ и ступайте. Для васъ остается одно: отправиться домой и слѣдить за погодой, Джонъ Мэрлэнъ.
Это былъ удачный намекъ; магъ нахмурился: онъ былъ самымъ плохимъ угадчикомъ погоды въ королевствѣ. Когда онъ приказывалъ выставлять по побережью сигналы предостереженія, то цѣлую недѣлю стояло затишье; если онъ предсказывалъ хорошую погоду, то цѣлую недѣлю дождь лилъ, какъ изъ ведра. Я умышленно пристроилъ его въ бюро погоды, чтобы подорвать его репутацію. Однако, такой намекъ съ моей стороны поднялъ въ немъ всю желчь и вмѣсто того, чтобы отправиться домой и возвѣстить о моей смерти, онъ сказалъ, что останется здѣсь и порадуется ей.
Вечеромъ пріѣхали мои оба эксперта; они сильно утомились, такъ какъ очень спѣшили; съ ними также были и нагруженные мулы; мнѣ было привезено все необходимое: рабочіе инструменты, насосы, свинцовыя трубы, греческій огонь, ракеты, римскія свѣчи, цвѣтной огонь, электрическіе аппараты, электрическое солнце, — словомъ, все необходимое для совершенія самаго великолѣпнаго чуда. Мои помощники поужинали, затѣмъ немного вздремнули послѣ дороги, а тамъ, около полуночи, мы вышли изъ дома среди самой мертвой тишины и полнаго безлюдья; это даже превзошло требуемыя условія. Мы заняли колодезь и его окрестности всѣми необходимыми снарядами; мои помощники были опытны во всякомъ дѣлѣ, начиная отъ выкладки колодца камнемъ и кончая приготовленіемъ математическихъ инструментовъ. За часъ до восхожденія солнца мы задѣлали это отверстіе самымъ прочнымъ образомъ, такъ что вода начинала подниматься. Затѣмъ мы расположили нашъ фейверверкъ въ часовнѣ, заперли ее, ушли домой и легли спать.
Еще до полудня мы были уже опять у колодца; тутъ еще много было дѣла, такъ какъ я рѣшился исправить колодезь раньше полуночи, Въ теченіе девяти часовъ времени вода достигла почти своей обыкновенной высоты; именно, на двадцать три фута ниже вершины колодца. Мы соединили съ небольшимъ желѣзнымъ насосомъ одно изъ первыхъ колѣнъ моего сооруженія близь капители; затѣмъ вырыли каменный резервуаръ, который стоялъ противъ наружной стѣны помѣщенія колодца, и вложили часть свинцовой трубы, которая была настолько длинна, что доставала до двери часовни и доходила выше порога; отсюда будетъ видна струящаяся вода народу, который займетъ все пространство около двухсотъ пятидесяти акръ; я также намѣревался присутствовать на площадкѣ этого холмика.
Затѣмъ мы выбили дно изъ пустой бочки, подняли ее на плоскую кровлю часовни, всыпали въ нее пороху на одинъ дюймъ высоты отъ дна, затѣмъ положили различныхъ ракетъ; потомъ провели проволоки въ этотъ порохъ отъ карманной электрической батареи; на каждомъ углу крыши мы положили большой запасъ греческаго огня разныхъ цвѣтовъ: на одномъ синій, на другомъ зеленый, на третьемъ красный, на четвертомъ пурпуровый и въ каждый провели по проволокѣ.
