Фрэнк Стоктон - Рейс вдовы
— Сударыня! — воскликнул капитан Бэрд, и его рука, державшая трубку, упала на колени, и тотчас руки остальных трех моряков, державшие трубки, упали на колени.
— Конечно, вам это может показаться странным, — продолжала вдова, — но я знаю, что в прозрачной воде можно видеть все!
А вода подо мной была прозрачная, и дыра была настолько велика, что я могла все видеть, и прямо подо мной плавали акулы, и рыба-меч, и другие морские чудовища, которых я раньше никогда не видела. Всех их, конечно, загнал в залив разыгравшийся шторм. При мысли о том, что эти чудовища могут опрокинуть лодку и я попаду к ним в пасть, кровь стыла в моих жилах, я невольно начала вертеть рулем и в ту же минуту врезалась в стену бушующего моря, вздымавшегося надо мной. Меня сразу ослепило и оглушило, но я, недолго думая, опять вынула пробку из жестянки, и — можете ли поверить? — снова вокруг меня образовался гладкий, прозрачный пруд. Я спокойно сидела в лодке, тяжело дыша и обмахивая лицо соломенной шляпой, так как изрядно нагрелась. Потом я подумала о том, сколько времени мне потребуется, чтобы сделать длинную цепь таких прудов, пока я доберусь до берега, и хватит ли у меня для этого керосину. Если вылитый в море стакан керосина делает гладкой площадь с этот двор, то для того чтобы сделать гладкими две мили, отделявшие меня от берега, мне нужна была не одна жестянка. И какой смысл плыть на другой берег, если я явлюсь к золовке без керосина? Пока я так размышляла, случилось несчастье. Я забыла заткнуть пробкой жестянку: она опрокинулась, и когда я бросилась к ней, керосин уже вытек до последней капли. Его впитали опилки, которыми было усыпано дно лодки. Сердце мое упало. Глядя вокруг безумным взглядом, как это бывает с людьми, когда они чем-нибудь огорошены, я заметила, что гладкое пространство становится все меньше и меньше, так как керосин постепенно улетучивался. Первый гладкий пруд, который я оставила позади, скрылся уже под высокими волнами, и страшная бушующая пучина постепенно замыкалась вокруг меня. Бросив в отчаянии взгляд вокруг, я случайно увидела дыру у себя под ногами, и сразу на сердце у меня отлегло; под лодкой было совершенно тихо и спокойно, а песок казался таким же гладким и твердым, как на берегу. В голове у меня внезапно мелькнула мысль, что морское дно послужит мне единственным выходом из того ужасного положения. Я решила наполнить жестянку воздухом, спуститься с ней на дно и по дну бежать к берегу. Когда мне не будет хватать воздуха под водой, я хвачу его из жестянки и побегу дальше, потом опять хвачу воздуху — и опять побегу, и так все время, пока не выберусь на берег. Конечно, под водой плавали акулы и другие морские чудовища, но сейчас все они были напуганы насмерть и, наверное, забыли хоть на время, что человек их заклятый враг. Как бы то ни было, но я решила, что лучше выбраться на берег по тихому, спокойному дну, чем сидеть в лодке и ждать, пока тебя поглотят бушующие волны. Я надула полную жестянку воздуху, закупорила ее пробкой, потом оторвала несколько досок со дна лодки, чтобы можно было пролезть в дыру, — и вы, моряки, не должны так уж надо мной смеяться, когда я это говорю: вы знаете, что водолазный колокол совсем без дна, а между тем вода никогда в него не проникает. И когда я увидела, что уже можно пролезть в дыру, я взяла под мышку жестянку и уже хотела было нырнуть под лодку, как вдруг на песчаном дне разглядела страшную черепаху. Должна вам сказать, что акула, рыба-меч и морской змей могут испугаться и забыть о своем заклятом враге, но я никогда не могу поверить, чтобы серая черепаха, величиной с телегу, с длинной черной шеей и желтыми мешками по обе стороны пасти могла что-нибудь забыть. Скорей я полезу в ванну с живыми раками, чем в воду, где сидит черепаха. Нечего было и думать об этом, и я сразу отказалась от своего плана и больше уже не смотрела в дыру на дне лодки.
— И что же вы сделали, сударыня? — спросил капитан Бэрд, смотревший на нее с каменным лицом.
— Я вспомнила об электричестве, — сказала вдова Дэккет. — И, пожалуйста, не смотрите на меня так, как будто вы удивлены. Да, я воспользовалась электричеством. Когда я была еще молодой девушкой и навещала своих друзей, живших в городе, мы часто забавлялись тем, что терли подошвы о ковер, пока не заряжались электричеством. Достаточно было поднести палец к газовому рожку в комнате, и газ тотчас вспыхивал. И вот я подумала, что, поскольку я могла заряжать себя электричеством, чтобы зажечь газ, то можно сделать это и сейчас, и я немедленно принялась за работу. Я встала на одно из сидений, которое было совсем сухое, и с такой силой и быстротой начала тереть по нему ногами, что скоро мои ноги стали как огонь, и я начала заряжаться электричеством. Почувствовав, наконец, что я заряжена с ног до головы, я прыгнула в воду, и быстро доплыла до берега. Потонуть я никак не могла — я ведь была насквозь заряжена электричеством.
Капитан Бэрд тяжело вздохнул и встал. Вслед за ним встали и его товарищи.
— Сударыня, — сказал капитан Бэрд, — сколько вам следует за ужин и за прочее удовольствие?
— Ужин — двадцать пять центов с человека, — сказала вдова Дэккет, — а прочее удовольствие бесплатно.
Тотчас каждый моряк полез в карман, достал серебряную монету в двадцать пять центов и протянул вдове. Затем, пожелав спокойной ночи, все четверо направились к воротам.
— Садитесь впереди, капитан Дженкинсон, — сказал капитан Бэрд, — а вы, капитан Бэррис, напротив него сзади. Вы можете занять место на носу, капитан Сандерсон, и править парусами. А я сяду сзади.
Когда все было готово, пожилые моряки один за другим взобрались на телегу и уже намеревались взять курс на Коппертаун.
И вдруг капитан Дженкинсон попросил задержаться на минуту, спустился на землю и направился к крыльцу, где стояли вдова и Дорка.
— Сударыня, — сказал он, — я вернулся, чтобы спросить вас, что сталось с мужем вашей золовки, которая не могла выставить свет в окне?
— Шторм выбросил его лодку на берег с нашей стороны, — сказала вдова. — Утром он зашел ко мне, и я рассказала ему о своем приключении. Но когда он в моей лодке отправился домой и рассказал об этом жене, то она тотчас уложила вещи в чемодан и уехала на Запад, бросив его. Так ему и надо!
— Благодарю вас, сударыня! — сказал капитан Дженкинсон и, выйдя за ворота, взобрался на телегу.
Лошадь тронула, и телега загромыхала по дороге на Коппертаун.
Когда моряки скрылись из виду, вдова Дэккет, все еще стоявшая на пороге, повернулась к Дорке.
— Подумать только! — воскликнула она с негодованием. — Нести такую чушь в моем собственном доме! И это после того, как я открыла для них банку персиков, которую берегла для гостей!
— Да, в вашем собственном доме! — воскликнула Дорка. — И ни одного персика не осталось в банке!
Подбросив четыре монеты на ладони, вдова сунула их в карман.
— Но, во всяком случае, Дорка, — сказала она, — мы смело можем теперь сказать, что отплатили им той же монетой. Теперь спокойно займемся мытьем посуды!
— Да, — сказала Дорка, — мы им отплатили их же монетой!
