Владимир Марченко - Этапы большого пути. Сатира без юмора
Это случилось в середине апреля. Герман всё больше стал задерживаться на работе. В тот вечер пришёл поздно. Оли не было. Лохматый халат висел в ванной. Олины ключи лежали на подзеркальнике. Дверь на балкон раскрыта. В ящике от телевизора Герман увидел клочки бумаги, сено и скорлупу двух больших яиц. Васинькин слазил на чердак, спустился в подвал. Безрезультатно. И он снова начал жить своей размеренной жизнью. Иногда звонили бывшие жёны и льстиво благодарили за подарки.
Как-то ночью Герман проснулся от детского смеха. Он подумал, что приснилось, но, когда вошёл в кухню, увидел за столом двух девочек. Оленька учила их пить из стаканов, не запрокидывая головок.
Дорогое удовольствие
Жить стало, Петрович, хорошо. Телевизор. Страшно. Нервы не те. Следователь на экране сидит в полумраке спинкой, искажённым голосом вещает, дескать, мы всё знаем, у нас всё и всяк под контролем, так как пять лет следим за ними, за этим, за тем и прочими маньяками, знаем ихние, его каждый шажок, разные вкусы и привычки и даже способы убийств. По своей глупости задаю себе вопрос: «Отчего же его, их и пр. не арестовать?»
Выступает депутат, в который раз, непонятно в каком ракурсе снят — лицо это или ещё что. Сообщает, сколько законов дума выдумала, чтобы людям жилось хорошо. Жалуется, бедняга, бедным зрителям, что выдуманные законы не работают, их не все исполняют почему-то. Или законы не знают или некогда исполнять. Кто их не знает и не хочет знать, так это глубокое незнание не освобождает от ответственности. Хорошие законы не исполняют, а норовят исполнять те, что удобны и выгодны. Непонятно — кому законы плохие, а кому хорошие.
Жить стало, Петрович, интересно. Говорит вчера соседка соседке, что вода отвратительная, каждый месяц чайники меняет. Невозможно поднимать, и чайную воду наливать. Тяжёлы от накипи. Рекламу показывают, отчего стиральные машины портятся, как предотвращать поломки, чего добавлять, чтобы не было накипи. Соседка ничего не добавляет в чай, акромя сахара или варенья. Изредка заварку наливает. Поэтому и накипи в почках. Вторая соседка говорит, что воду питьевую нужно хлорировать, фторировать и смягчать по стандарту.
Говорю им, дорогие, мол, соседки, никто вам ничего не должен. Почитайте договор на водоснабжение. Там разве указали, что вода будет подаваться регулярно и нужной мягкости, чтобы её пить безбоязненно за свои внутренние и другие органы.
— Но там и не написано, что вода техническая, что её можно использовать в одном направлении, бельишко стирать, коли загрязнится, а в рот нельзя брать, а тем более, глотать дальше.
— Значит, о стиралке мы заботимся, а о ребёнках не думаем, не желаем воду пропускать через фильтрирующие аппараты. Экономите на детях?
Соседки дружно психанули, зафыркали, как кошки в марте. — Я возьми и скажи о том, что эту поганую вредоносную воду никто вам в рот не льёт. Пытались анализ сделать и узнать, чего в воде много нужного, а чего ненужного. Никто не сказал вразумительного. Говорю, что давно на пиво перешёл, так как это дешевле и понятно. На бутылке написано, что внутри содержится, из чего сделано. Врач, Петрович, мне один сказал, что почки нужно систематически промывать тёплым пивом. Вот почему мы с тобой прополаскиваем изредка организмы.
— Что я ребёнку должна вместо компота пиво наливать? — взвилась на дыбы одна милая соседка.
На водке тоже пишут, чего хотели добавить для вкуса и аромата. На договоре о воде ничего не написали — ни сколько тяжёлых металлов, ни сколько лёгких. А могли бы и количество витаминов написать, минералов, ведь вода утилизируется в канализацию, а её из системы не всегда удаляют вовремя. Она зловонно растекается между домами, впитываясь в почву, в которой проложены иные трубы — водопроводные, но такие они дырчатые и проржавевшие, что спокойно подпитываются влагой, что из канализации вытекает. Дырчато-ржавленные трубки несут водицу к краникам, что стоят на кухне и в других местах. Раз не указали, что вода питьевая, так и не пейте водичку, не к ночи помянутую. Снег ещё есть на крайний случай и холод. Сажа осядет при замораживании. Вкус приятный. Пробовал, Петрович, вкусная талая вода. Не случайно долгожители жить приехали на горы, чтобы пить ледниковую водичку. На горах нет канализации. Громадное здоровье тех долгожителей не тратится на таблетки, на завозные фрукты и овощи. У них всё своё — и шашлык, и кефир, и компот. И что им остаётся делать с этим неизлечимым здоровьем? Только одно — долго жить и радоваться, не включая телевизор.
Петрович, статью о конфискации имущества, нажитого не на зарплату, отменили. Кому она нужна? А ты, говоришь, что о людях не думают.
Горькая радость свободы
Пенсия, как финишная ленточка замаячила лет пять назад. Предвкушая новый, досель неведомый образ жизни, запланировал научиться плести корзины и лапти, посадить сад из полезных деревьев — рябины, калины, берёзы и осины, а также на рыбалку с Вовой и Серёжей почаще ходить на пруд.
Внимательней стал присматриваться к близкоживущим старичкам и старушкам, которыё не только доработали до этой «ленточки», но и забежали за неё. У многих на лицах жутко мало радости написано. Совсем не отражается эта счастливая пора. Одна бабулечка в няньки приспособлена к дочкиным детишкам, другой мужчина сторожем устроен, так как пенсии не хватает на оплату коммунальных услуг. Мало остаётся её, так как внучок приходит раньше пенсии на неделю и ждёт её, как в засаде. Третий товарищ всё по аптекам экскурсоводит. Хотя знать прежде доводилось его, как здорового работника и прекрасного физкультурника. А вот гуляет по аптекам и аптечным киоскам, будто иного приятного места не знает для культурного отдыха и общения со сверстницами и сверстниками.
Задумался крепко о предстоящем житье-бытье на государственном содержании. Буду работать на работе. Решил не помнить, что могут записать в старики. Отчаянно не замечал, что после обеда вдруг сон нападает, как тигр из камышей. Проснусь, оказывается, полчаса проспал, в сидячем положении, чего никогда не было. А то вдруг на работу прибегу, забыв, что воскресение, возвращаюсь домой, сделав генеральную уборку в кабинете.
Когда шагнул за ленточку финишную, то понял — зря пенсию не дают. А тут с работы попросили культурно и вежливо, так как срезали фонд зарплаты. Повышение заплаты называется. Пять человек сократят. Освободившуюся зарплату поделят на оставшихся. Я попал под третье повышение.
Что делать? Не сокращать молодую мамашу, у которой и стажу ещё кот наплакал. Стал пенсионером. Вроде, какая-то радость сперва была. Но иногда приходил на работу, рефлекс срабатывал, как у собачонки Павлова академика.
Огород копаю, яблони сажаю, на рыбалку с внуками бегаю, но не чувствую радости. Отработанный материал, который нужно государству как-то содержать. Вот чем и кем себя чувствую. Хотя один товарищ сказал вчера, что на пенсии он только по-настоящему жить начал. Никто не командует, не посылает в командировки, не требует отчёта, не унижает, срывая негодование. «Теперь я сам себе голова. Что приказал, то и на „отлично“, не откладывая в долгий сундук, сделал». С одной стороны это радостно быть свободным, а с другой стороны привычка быть нужным гражданином осталась, как аппендицит. Получается, что радость у свободы с горчинкой. Можно чувствовать себя нужным и внукам, но как это сделать, если простого велосипедика не можешь купить сразу, приходится год откладывать.
Пытался внуков учить фотокарточки делать, видеофильмы снимать, рассказы и повести писать. А это их не волнует и не «торкает». Опыт передать некому. Как так дальше жить? Тяжко. Кружок хотел открыть в Доме детского творчества, но не хотят дети учиться, ни фотосъёмкам, ни азам журналистики. Не греет это их, не нравится детворе такая учёба. Что им нравится? Узнал. Нравится им играть в разные компьютерные игры. Можно порадоваться, как техника скакнула, но грустно, что читать ничего не хотят ребятишечки. От телевизора оторвать невозможно. Телек родней деда стал.
«Друг человека»
Вы слышали? Конечно, полагаю, слышали, не могли не слышать эту хамскую издёвку. Кто же, думаю, этот человек, которому женщина друг? Кто он, позвольте спросить, дорогие подруги и невесты? Сильный пол? Сильный пол, сильный пол. Когда это было? Фантастика ненаучная. Сами придумали, сами себя убеждают. Сильный пол — женский. Все слова хорошие — женского рода. Любое возьми. Зарплата. Крошечная. Родина. Богатая. Тянут, потянут, а растащить не могут. Любимые реформаторы, тянувшие к коммунизму народ, поволокли его к капитализму. Что делать народу? Его волокут на верёвочке, а он и для приличия не хочет, родименький, сопротивляться. Лень.
Вот уже на полках даже в деревне есть всё, а в кармане у большинства — блоха задушилась на аркане по причине боязни пустоты. И украсть нечего на работе. Прошли времена, когда в кармане можно с завода детали носить, в сумке можно стройматериалы доставлять к своему дачному объекту. Нефтегазовые скважины приватизировали, заводы передали кому нужно. Можно приватизировать кресло в аптеке, крыльцо в роддоме. При таких пособиях матерям и зарплатах мужчинам рожают нынче с горя или поневоле. Мой-то помнится в первую ночь шепчет, чтоб гости не услышали, дескать, дозвольте Аннушка долг отдать.
