Уильям Джейкобс - Бенефис и другие юмористические рассказы
Головка цветочка снова плотно прижалась к плечу капитана, и знаменитый актер воспользовался этим, чтобы обменяться взглядами с восхищенным Пеппером.
— Если б только ты вернулся пораньше, Джем! — сказала мистрисс Пейпер. — Кто это был? Как звали этого человека?
— Смит, — отвечал осторожный Криппен.
— Если бы ты вернулся пораньше, Джем, — повторила мистрисс Пеппер полузадушенным голосом, — это было бы много лучше. Только три месяца тому назад я вышла замуж вон за того субъекта!
Капитан изобразил мелодраматическое испуганное содрогание с таким успехом, что, не рассчитав, как следует, тяжести своей прекрасной половины, едва устоял на ногах.
— Теперь уж делу не поможешь, я думаю, — сказал он с видом мрачного упрека, — но ты могла бы подождать еще немного, Марта!
— Ну, как бы то ни было, а я твоя жена, — возразила Марта, — и уж постараюсь не потерять тебя опять. Пока ты жив, я не отпущу тебя от себя ни на шаг, глаз с тебя не спущу!
— Пустяки, душа моя, — проговорил капитан, обмениваясь тревожным взглядом с бывшим лоцманом. — Пустяки!
— Нет, не пустяки, Джем, — сказала мистрисс Пеппер, привлекая его рядом с собой на диван и обвивая руками его шею. — Все, что ты рассказал мне, может быть верно, а может и не быть. Почем я знаю, не женат ли ты на какой-нибудь другой женщине. Но, во всяком случае, теперь я тебя нашла, и намерена сохранить.
— Ну, ну… — произнес капитан, как можно нежнее и успокоительнее, насколько позволяло ему странное, щемящее ощущение в сердце.
— Что же касается до того ничтожного человечка, — слезливо продолжала мистрисс Пепнер, — я вышла за него только потому, что он так нестерпимо приставал ко мне. Я никогда не любила его, но он все ходил за мной и все делал предложение. Сколько раз ты мне его делал, Пеппер? Двенадцать или тринадцать?
— Забыл, — коротко ответил бывший лоцман.
— Но я никогда его не любила, — продолжала она. — Ведь я не любила тебя, нисколько не любила, Пеппер, не правда ли?
— Нисколько! — с жаром подтвердил Пеппер. — Наверно ни у одного человека в мире еще не бывало такой сердитой и бессердечной жены, как ты. Это я всегда охотно скажу.
Он едва успел досказать этот панегирик верности своей супруги, как послышался стук в дверь. В комнату вошла дама неопределенных лет, дочь ректора местного прихода, и остановилась в изумлении, глядя на отчаянные, но совершенно бесплодные усилия капитана Криппена вырваться из положения, одинаково смешного и неудобного.
— Мистрисс Пеппер! — проговорила дама в ужасе. — О, мистрисс Пеппер!
— Не беспокойтесь, мисс Уинтроп, все в порядке, — возразила та очень спокойно, снова привлекая на свое широкое и поместительное плечо покрасневшее лицо капитана Криппена. — Это мой первый муж, Джем Будд.
— Боже мой! — вскричала мисс Уинтроп в изумлении. — Воплощенный Энок Арден!
— Кто? — осведомился Пеппер с видом вежливого любопытства.
— Энок Арден, — отвечала мисс Уинтроп. — Один из наших великих поэтов[2] написал чудную поэму про одного моряка, который возвращается домой и застает свою жену замужем за другим, но там, в поэме, первый муж удаляется никем не узнанный, чтобы не нарушать их счастья, и умирает от разбитого сердца.
И она посмотрела на капитана Криппена с таким выражением, точно тот не вполне оправдал ее ожидания.
— Да, — сказал Пеппер, далеко не безутешным тоном, — а теперь мне приходится умирать от разбитого сердца! Ну, что делать, что делать!
— Как это все интересно! — вскричала мисс Уинтроп. — Подождите только немного, я сейчас принесу свой аппарат, и сниму вас вместе, так, как вы теперь!
— О да, пожалуйста, — дружески сказала мистрисс Пеппер.
— Я не хочу, чтобы меня снимали! — проговорил капитан очень сурово.
— Как, даже если я желаю этого, милый? — нежно осведомилась мистрисс Пеппер.
— Даже если бы ты продолжала желать этого всю жизнь, — угрюмо возразил капитан, снова пытаясь отделить свою голову от ее плеча.
— Ну, разве вы не находите, что следует сделать их портрет? — спросила мисс Уинтроп, обращаясь к бывшему лоцману.
— Не вижу в этом ничего дурного, — отвечал тот необдуманно.
— Слышите, что говорит мистер Пеппер? — сказала дама, обращаясь опять к капитану. — Конечно, уж если он не принимает этого так близко к сердцу, то вам и подавно нечего.
— Я поговорю с ним потом, — произнес капитан очень кислым тоном.
— Может быть и правда, лучше сохранить все эта дело пока между нами, — поспешил сказать бывший лоцман, встревоженный выражением лица своего приятеля.
— Ну хорошо, я не буду больше мешать вам, — сказала мисс Уинтроп. — О, посмотрите, как это невежливо с их стороны!
Остальные поспешно обернулись, и успели еще заметить несколько голов, быстро мелькнувших за окном. Капитан Криппен первый прервал молчание.
— Джем! — строго сказала мистрисс Пеппер, не давая ему окончить.
— Капитан Будд! — воскликнула мисс Уинтрои, вся вспыхнув.
Взбешенный капитан вскочил и заходил взад и вперед по комнате. Он посмотрел на бывшего лоцмана, и неудачный заговорщик содрогнулся от его взгляда.
— Не беспокойтесь понапрасну, капитан, — пробормотал он, подмигивая ему с видом, которому тщетно старался придать бодрое и утешительное выражение.
— Я выйду немного пройтись, — сказал капитан, по уходе дочери ректора. — Только, чтобы освежиться.
Мистрисс Пеппер сняла свою шляпу с вешалки около двери и начала надевать ее перед зеркалом.
— Я пойду один, — нервно сказал Криппен, — я хочу поразмыслить немного, обдумать.
— Никогда, Джем, — твердо произнесла мистрисс Пеппер. — Мое место около тебя. Если ты стыдишься того, что люди на тебя смотрят, то я не стыжусь. Я горжусь тобой. Пойдем. Пойдем, покажись им всем, и скажи, кто ты такой. Пока я жива, я не выпущу тебя больше из виду, никогда.
Она начала всхлипывать.
— Ну, что тут делать? — сказал Криппен, оборачиваясь к совершенно озадаченному лоцману.
— Ему-то какое до этого дело? — резко спросила мистрисс Пеппер.
— Ну, нужно же и о нем сколько-нибудь подумать, — сказал капитан, сдерживаясь. — Да и, кроме того, я, право, думаю, что мне лучше будет поступить, как тот человек, в стихах. Дайте мне уйти отсюда и умереть от разбитого сердца. Пожалуй это будет лучше всего.
Мистрис Пеппер взглянула на него пылающими глазами.
— Позвольте мне уйти и умереть от разбитого сердца, — повторил капитан с искренним чувством. — Я предпочитаю это, право, предпочитаю.
Мистрисс Пеппер залилась сердитыми слезами, опять обвила руками его шею, и зарыдала у него на плече. Лоцман, повинуясь отчаянным взглядам приятеля, опустил штору на окне.
— Там собралась целая толпа, — сказал он.
— Пусть их, — любезно ответила жена его. — Они скоро узнают, кто он такой.
Она стояла, держа капитана за руку и время от времени поглаживая ее, и каждый раз, как волнение одолевало ее, опускала голову к нему на жилет. В такие минуты капитан яростно сверкал глазами на бывшего лоцмана, который, будучи от природы довольно слабого характера, не был в состоянии, несмотря на всю свою тревогу, придать своим чертам приличествующую случаю серьезность.
День медленно склонялся к вечеру. Мисс Уинтропп, вообще недолюбливавшая всякие двусмысленные положения, намекнула кое-кому о происшедшем, и несколько посетителей, между прочим, и местный корреспондент какой-то газеты, уже стучались в дверь, но их попросили прийти на следующий день, под довольно правдоподобным предлогом, что так долго разлученная чета желает побыть немного наедине. Все трое сидели молча; бывший лоцман, наморщив брови, тщетно старался разобрать движения губами, которыми капитан порывался ему что-то сказать, каждый раз как представлялась к тому возможность, и значение которых становилось ему несколько понятнее, только когда он подкреплял их угрожающим жестом своего увесистого кулака.
Наконец, мистрисс Пеппер встала и вышла в заднюю комнату приготовить чай. Но так как она оставила дверь открытой, да еще захватила с собой, к тому же, шляпу капитана, то он не мог заключить ничего хорошего из ее временного отсутствия и свирепо обратился к бывшему лоцману.
— Что же теперь делать? — проговорил он яростным шепотом. — Не может это так продолжаться!
— А ведь придется, — прошептал тот в ответ.
— Слушай, ты! — сказал Криппен с угрозой. — Я иду в кухню и все ей объясню. Мне тебя жаль, но я сделал все, что мог. Пойдем и помоги мне объясниться.
Он повернулся к двери, но Пеппер, с силой отчаяния, ухватил его за рукав и удержал.
— Она убьет меня! — прошептал он, задыхаясь.
— Не моя вина, — сказал Криппен, отстраняя его от себя. — Поделом тебе.
