Ирина Тананайко - На фига мне эти баксы!!
Автоматически, не соображая, что она делает, Линка, схватив ребёнка, под прикрытием колёс поползла к гаражу. И, только спрятавшись за дверцами гаража, решилась выглянуть во двор.
Расклад был такой: Захар и сопровождавший его парень были убиты, родственник отца и сам отец — ранены. После нескольких минут тишины поднялся плач и крик. Кричали по-цыгански, понять Линка ничего не могла, а потому обратила свой взор на Сашку. Тот не обманул её надежд:
— Беда большая случилась: по моей вине сорвалась большая сделка, убиты курьеры, отца ждёт наказание — если не убьёт наш барон, убьют люди Захара, это мой дядька родной со стороны матери. Им сейчас от трупов быстро избавиться надо, потом вспомнят обо мне — отец убьёт. Да мне после мамкиной смерти всё равно.
Линка обняла мальчугана:
— Мама жива, это она после уколов заснула. Отцу сейчас не до тебя будет, ему с бароном надо объясняться. А там мать поднимется, никто вас в обиду не даст, сам говоришь, у неё род знатнее и древнее, чем у вашего барона. Какие-то родственники всё равно есть, в обиду не дадут.
Первая же фраза вернула парнишку к жизни:
— Тётенька, вы не шутите, мама, правда, жива?
— Жива, жива, ты только не шуми. Вы-то тут все свои, а я хоть и спиной сидела и ни фига не видела, живой свидетель убийства, мне отсюда бежать надо, а то мои дети сиротами останутся.
Саша испуганно закивал:
— Ой, про вас никто, кроме Светки не знает, но она не скажет. Пока никто не видел, идемте через заднюю дверь гаража, я вас к соседней стене выведу.
Хотя Линка занималась физкультурой лет 20 назад, жить захочешь — вспомнишь, как по-пластунски ползать, чтобы не заметили через открытую дверь гаража, как, сняв шлёпанцы, вскарабкаться на соседнюю крышу гаража и по ящикам спуститься во двор. Сашка следовал за ней, как тень, помогал, где мог, тащил её сумку и обувь.
В соседнем дворе никого не было, здесь хозяин только начал зарабатывать деньги, строительство было в самом начале. Сашка отряхнул Линкин наряд, вручил сумку и обувь, объяснил, как выбраться:
— Тётя, вы сейчас вдоль забора, пригнувшись, до самой свалки бегите, за свалкой объездная начинается, там можно машину остановить. Вы не бойтесь; они про вас не знают, искать не будут.
Мамка живой останется, мы вас найдём. Спасибо большое, лекарство мы купим, за мамку не бойтесь.
Линка, махнув рукой, бросилась вдоль забора: «Эх, наивная душа, мне за себя сейчас беспокоиться надо». Все те ужасы, о которых она читала в детективах, стали реальностью. С нервами у Линки года три уже было плохо. Поэтому на ходу достала из своей дорожной аптечки транквилизаторы и проглотила, запивая «Спрайтом», который принесла Линкиным детям одна «утрешняя» пациентка.
Свалка была весьма живописным местом: кроме строительного мусора, старой мебели, здесь находилась куча металлолома. Главным украшением «мусорки» был заржавевший старый пикап, он стоял, как памятник кубизму — вроде картин Дали и Пикассо. Линка одолела уже большую часть свалки, как со стороны посёлка показались две машины, одной из которых была белая БМВ. Лучшего убежища, чем этот уродец сюрреализма, трудно было придумать. Но когда она взялась за дверцу машины, ей пришлось испытать очередное потрясение: на заднем сидении лежал труп, причем свежий, видимо, ночной — не рассчитал чудак с дозой. Менты сюда не заезжали, а местные, т. к. запаха ещё не было, не заинтересовались.
Дилеммы: лечь с трупом или стать трупом у Линки не было, а поэтому, оставив все нервы на потом, она бодренько спряталась на переднем сиденье.
Когда через некоторое время попыталась посмотреть, где машины, была припечатана головой прямо в педали — труп ожил! Согласитесь; мертвец — существо безобидное, тем паче по роду деятельности Линка не раз сталкивалась с мертвыми, но оживший труп — это перебор даже для врача.
А посему женщина грохнулась в законный обморок. Сколько она находилась без сознания, было неизвестно, но пришла в себя от острой боли в шейном отделе позвоночника.
«Опять остеохондроз замучает, видно, продуло», — обреченно подумала Линка, не сознавая, где находится. И только сообразив, что лежит вниз головой, а в шею упирается что-то холодное металлическое, с ужасом вспомнила всё происшедшее с ней за сегодняшний день. Со стороны трупа раздался предупреждающий шепот:
— Ещё раз дернешься, копыта навечно протянешь. Усекла, чумовая?
Экс — труп выглядел весьма впечатляюще: огромный «шкаф» внушительных размеров с квадратной бритой головой и золотым ошейником на шее. Одет он был в костюм типичного «качка», наверняка «шестерки», выше он не тянул: майка, дорогие спортивные штаны и кроссовки, на шее и руках небольшая ювелирная лавка.
Проверять пробу изделий наша героиня не хотела. Железная дисциплина, привитая ещё в мединституте, помогла Линке молча вылежать нужное время, и только, когда её весьма невежливо вытащили из — под руля, она решила поинтересоваться:
— Молодой человек, мы, что, знакомы, что перешли на «ты»? Молодой человек явно был ошарашен таким бестактным вопросом: «Тётка, у тебя, что, крыша поехала, вроде стукнул я тебя несильно? Тебе о жизни волноваться надо, а ты общих знакомых ищешь.
— Юноша, если бы вы хотели меня убить, то вы это и сделали бы, а т. к. я жива, значит, для чего-то я вам нужна, поэтому прошу быть вежливым, — слушая собственный бред, Линка как врач отметила, что с транквилизаторами она явно переборщила». Бандит, о принятых Линкой лекарствах не знал, а посему смотрел на неё, как на самурая, сделавшего себе харакири.
— Чокнутая, ты чё, мне ж тебя живой и здоровой к пахану доставить надо? Ты ж единственная из живых, кто на стрелке был; таборные за базар отвечать должны, мне без бабок и товара к Бате на глаза показаться нельзя.
«Обида так и плескала в его глазах, что Линка такая тупая и не «въезжает» в его неприятности. Линка решила пожалеть «мазурика», а то ещё тот решит, что клин клином вышибают, и «врежет» ей от всей «щирой» души опять по голове. — Так ты, что, водитель джипа? — догадалась, наконец, наша героиня.
— Ну, а я чё те толкую? — обрадовался уркаган.
— Подожди, я не пойму о каком свидетельстве идёт речь? Кому и чего я должна подтверждать?
— Ну, ты даёшь! На стрелке была — была, марафет видела — видела, баксы видела — видела. Как таборные из Захара и Слона жмуриков сделали, тоже видела. Что я после базара, пустой в натуре, видела — видела. Вот ты всё Ване Бешеному и скажешь, — облегчённо закончил, видно, самую длинную речь в своей жизни. Линка забеспокоилась:
— Молодой человек, вы в корне неправы. Насколько я разобралась в ваших обвинениях; поясняю — компанию вашу я видела из окна, причем лично вас мне помешала рассмотреть тонированная дверца джипа. Около ваших друзей я видела черный дипломат.
— Ну, я же толкую, — баксы — перебил опять бандит.
Линка уже кричала в полный голос:
— Откуда я знаю: баксы это или нет, если они в дипломате?
— Баксы, баксы, — подтвердил уголовник — знаешь, какая сумма?
— Не надо мне называть сумму, мне и так достаточно головной боли. На фига мне эти баксы, если они не мои! — Линка не заметила для себя что тоже перешла на жаргон. Парень смотрел на нее, как на живого Шварцнегера.
— Слушай, ну, ты чё, я ж тебя и не очень сильно ударил. Совсем крыша поехала — баксы ей не нужны. Баксы, они всем нужны.
«Произнеся эту фразу, он видимо почувствовал себя гуру, настолько снисходительным стал его тон. Лина Алексеевна попыталась взять себя в руки:
— Хорошо, в чёрном дипломате баксы, но наркоты я вообще не видела, я в этот момент за ребёнком побежала. А когда драка была, я находилась около машин с ребёнком, где тебя не было. Как Захара и Слона убили, не видела, т. к. спиной к винограднику сидела. Что ещё я должна сказать Ване твоему Психованному, если ты имел время здесь на свалке и наркоту, и баксы спрятать! Ведь добрался до мусорки быстрее меня.
Парень смотрел на неё «обалденными» глазами:
— Ну ты чего? Ты чего? Я же от стола далеко был и автомат у Слона на коленях лежал. Я поэтому слинял, чтоб пахану за пацанов доложить, чтобы таборные за базар ответили. Ваню Бешеного ещё никогда не кидали, он у нас, на Алтае, в самом большом авторитете будет.
— Хорошо, ты ни в чём не виноват, но это ваши дела, сами и разбирайтесь. У меня дома дети одни, я домой идти должна.
— Слушай, сука, у меня один выход — тебя к пахану доставить, не пойдёшь добром, прослежу за тобой и щенков твоих жмуриками сделаю, сначала одного, а не одумаешься — другого.
Лучше бы он этого не говорил, холодная ярость залила голову, и, ничего не видя от бешенства, она пошла на бандита. Ещё минута — и её дети остались бы сиротами, но парень шустро кинулся на Линку и, прежде чем она успела опомниться, скрутил ей руки за спиной.
— Ну, чё ты, в натуре? Давай по-хорошему: не трону я твоих детей, но ты должна поехать со мной к Бате.
