Пётр Бормор - Книга на третье
— Но, сынок, послушай старого отца! Это опасно, это, в конце концов, просто безрассудно!..
— Папа! Короче. Мне нравится этот портрет. Где оригинал?
— В Лувре, — неохотно признался Король. — Париж. Франция.
* * *Шла по лесу бедная слепая странница и наткнулась на старую убогую лачугу. Пустил её хозяин переночевать, рассказала ему слепая о своей нелегкой доле, а хозяин смотрит — гостья и умница, и красавица, чего ж ей одной мыкаться? А что слепая, так это даже хорошо — не видит она его, косого, хромого да горбатого; ей что урод, что красавец — всё едино.
Словом, сжалился над убогой, вызвался ей в верные спутники. С тех пор и ходит Лихо Одноглазое у Слепого Счастья поводырем.
* * *— Я провел свою жизнь в смирении и молитве, — сказал епископ. — Я был праведным и богобоязненным, нес людям свет истинной веры, просвещал и наставлял их, вёл за собой…
— Минуточку, — перебил ангел. — А вот тут у меня написано, что ты подвергал гонениям, сжигал на кострах, отсылал в рудники и на плантации, отбирал имущество, отлучал от церкви, накладывал непосильные налоги…
— Да-да, так всё и было! — охотно подтвердил епископ.
— И после этого ты утверждаешь, что действовал на благо людям?!
— Э-э, так ведь тут вся тонкость в том, кого можно считать людьми, а кого нет!
* * *— Это я, сосед, — гном привстал на цыпочки, чтобы его было лучше видно в глазок. — Открой.
Эльф откинул цепочку, впустил гнома в прихожую и спрятал кинжал в ножны.
— Ну, здравствуй.
Гном покосился на кинжал.
— Осторожничаешь?
— Да уж приходится. А тебе самому не страшно ко мне приходить?
— Да я же по делу.
— А-а… Тогда ладно. И что же у тебя за дело?
Гном замялся.
— Да ведь вот… понимаешь. Ордер у меня.
— Ордер? — приподнял брови эльф.
— Угу. Вот, — гном протянул листок. — На твой дом и на всё недвижимое имущество.
— Я-асно, — протянул эльф и потеребил себя за кончики ушей. — Ну что ж… я даже рад, если так. По крайней мере, мой дом и сад достанутся тебе.
— Ну, сад-то вряд ли, — криво усмехнулся гном. — Деревья придется вырубить. Сам знаешь, нам, гномам, эти ваши эльфийские привязанности чужды.
— Знаю, — кивнул эльф. — И яблоки вы тоже не любите.
— Любим, — вздохнул гном. — А яблони — нет. Придется вырубить. Зачем мне лишние проблемы?
— Абсолютно незачем, — согласился эльф. — Чаю хочешь?
— Хочу, — кивнул гном.
— Пойдем.
Они прошли на кухню, эльф распахнул окна в сад и сел вполоборота, чтобы видеть цветущие яблони. Гном привычно нашел в буфете две чашки и баночку с вареньем, поставил чайник на плиту и присел на табуретку рядом с эльфом.
— Скучно будет без тебя, сосед, — нарушил он повисшее молчание.
— Ничего, — ответил эльф. — Я тебе гарантирую, что в ближайшее время вам тут скучно не будет.
— Ну… жаль, что так получилось. Ты уж извини…
— Да брось, ты ни в чем не виноват.
— Если бы от меня что-то зависело, — пожал плечами гном. — А так… Сам-то я против вас ничего не имею, ты не думай! И не только я. Только что мы можем-то? Всё равно всё будет, как Совет Бородатых решит. А у эльфов, сам знаешь, борода не растет.
Эльф молча кивнул. Гном посопел в бороду, сполз с табуретки и разлил чай по чашкам. Одну сунул эльфу, из второй отхлебнул сам.
— Это всё молодежь бузит, — сказал он. — Мы-то с тобой вместе воевали, а они что, они гари не нюхали. Дети, что они понимают…
— Дети всё понимают, — перебил эльф. — И гораздо лучше, чем ты думаешь.
— Нуу… может быть.
Гном обвел кухню взглядом.
— Вообще-то… да. Где-то как-то всё правильно. Обидно стало за гномью самобытность. Речь вокруг эльфийская, музыка эльфийская, товары эльфийские. Гордость взыграла.
— Взыграла, — согласился эльф. — Вон вы какие теперь гордые, даже Храм Света порушили!
— Меня там не было! — вскинул бороду гном. — И вообще… ну, порушили, и что? У вас там и так своих храмов полно, а нам теперь ваш Свет ни к чему. Мы же вроде как Темная раса.
— И Свет вам ни к чему, и песни наши, и деревья. Мы же оккупанты, правильно?
— Да. То есть нет. То есть…
— Да ладно тебе, не выкручивайся. Скажи еще, что я неправ.
— Прав, — скривился гном. — Оккупанты вы и есть. Вы же нас за бороду держите! Кругом всё эльфийское, плюнуть нельзя, чтобы в эльфа не попасть! И цены вы диктуете, и политику — тоже вы, и производство всё ваше. Хлеб — ваш, ткани — ваши, даже пиво — и то эльфийское!
— Другими словами, мы вас поим, кормим и одеваем, — подытожил эльф.
Гном запнулся.
— Ничего, — проворчал он наконец. — И без вас не пропадем. Будем железом торговать, авось, с голоду не сдохнем. У орков тоже пиво неплохое.
— Неплохое, — согласился эльф. — Только захотят ли они делиться с вами своим пивом?
— Если мы перейдем на сторону Тьмы? Конечно, захотят!
Эльф осторожно отпил из чашки и задумчиво дернул кончиками ушей.
— Значит, вы теперь присоединитесь к Тёмным? Повелителям Драконов? К тем самым, против кого мы вместе воевали?
— Они нас простят, — уверенно произнес гном. — В конце концов, драконы — наши дальние родственники. И живут в пещерах, и золото любят. Да и мы тоже всегда как-то больше под землей, чем на солнце.
— Ну-у… — неуверенно протянул эльф. — Будем надеяться, что ты прав. В таком случае, можно только пожелать вам успеха.
Гном неловко поерзал.
— Так я пойду?
— Угу. Иди. И так уже соседи напротив косятся, что ты со мной так долго разговариваешь, да еще и чаи пьешь.
Гном быстро сунул недопитую чашку в мойку.
— Бывай, сосед.
— Пока.
Гном переступил с ноги на ногу.
— А мебель-то когда можно заносить? В смысле, ты скоро съезжаешь, или только завтра?
— Вечером, — ответил эльф, глядя в сад и задумчиво поигрывая зажигалкой. — Мне еще надо собрать вещи.
* * *Жил-был один мельник, и было у него три сына, осёл и кот. Жил мельник, жил, и всё никак не помирал.
Наконец пришел к нему старший сын, поклонился и сказал:
— Надоело мне, батя, жить за твой счёт. Негоже это. Хочу отделиться, открыть собственное дело. Так что давай, выметайся с мельницы, она теперь моя.
Отец не стал спорить, оставил мельницу старшему сыну, сел на осла, рядом с собой посадил кота и пошел с двумя оставшимися сыновьями, куда глаза глядят. Шли они, шли, и вот на привале обратился к мельнику средний сын:
— Отец, мне, право, неловко быть Вам обузой, задерживать в пути. В общем, я забираю осла.
Сел на осла и уехал.
Пошел мельник дальше. Кот на плече сидит, сын рядом идёт.
— Знаешь что, папа… — говорит сын.
Мельник молча протянул сыну кота.
— Да пошёл ты со своим котом! — бросил сын, развернулся и потопал в сторону. А отец пошёл со своим котом.
Остановились на берегу реки. Посмотрел кот на мельника да и говорит:
— Не горюй, хозяин. Ты только раздобудь мне пару сапог, а там уж…
Не дослушал мельник, скинул сапоги, сунул их в лапы коту и побрел дальше один. Выбрал омут поглубже, бултых — и утонул. И никому ничего после себя не завещал, гроша ломаного не оставил. Вот такой это был скверный, жадный человек!
* * *Однажды некий мастер стрельбы из лука узнал, что в соседней провинции живёт мальчик, владеющий великим искусством. И действительно, когда он пришел в гости к этому мальчику, то увидел, что все стены разрисованы мишенями: демонами, духами, драконами — и в сердце каждой мишени торчит стрела.
— Удивительно! — воскликнул мастер лука. — Это действительно великое искусство!
— Хочешь, я и тебя научу? — спросил мальчик, улыбаясь. — Всё очень просто, я стреляю в стену, а потом рисую мишень.
Мастер сплюнул, выругался и пошел восвояси. Он ничего не понял.
Мальчик не был великим стрелком. Он был великим художником.
* * *В город пришел пророк и возвестил о Конце Света. Люди пришли в страшное возбуждение, целые толпы повалили в храмы, все принялись просить друг у друга прощения и замаливать грехи, богатые — срочно раздавать рубашки бедным, пьяницы — выливать вино в реку, блудницы — уходить косяками в монастырь… Только один жадный торговец не присоединился ко всеобщему энтузиазму. Он вышел на крыльцо своего магазина и повесил на дверь табличку: «Распродажа по случаю Конца Сезона».
— Нечестивый! — закричал ему кто-то из толпы. — Даже в такую минуту ты думаешь лишь о наживе!
— Я не хочу лицемерить, — спокойно отозвался торговец. — Перед лицом смерти я — такой, какой есть.
* * *— Папа, а почему мальчишки во дворе говорят, будто Деда Мороза не существует?
