Сергей Козлов - Байки офицерского кафе-2. Забавные истории из жизни спецназа ГРУ ГШ
В конце лета первого курса наш взвод заступил в караул. Я был разводящим третьего поста. Во вторую смену заступил Купа. Спустя два часа, как и положено, пошли мы с Анд рюхой Тарасовым его менять. Обычно часовой к этому времени подходит к границе поста, ближе к лестнице, чтобы побыстрее смениться. В этот раз часового пришлось искать. Минут через десять поисков он обнаружился. Купа выскочил из-за угла, застегивая штаны и поправляя ремень: «Козле-вич, валите обратно в караулку. Я еще на одну смену останусь».
— «Купец», ты что, заболел? С чего это у тебя такое рвение? — поинтересовался я.
— Да какое рвение, бабу я снял. В вагончике она. Уже трахать начал, да вы приперлись, — посетовал Саня и, махнув рукой, поспешно удалился в вагончик. Собственно и не вагончик это был. Так… — остов старого автобуса, в котором иногда прятался от дождя наряд по парку.
Хмыкнув, мы пошли в караулку. Но на подходе к ней я увидел дежурного по училищу, который бодро приближался к караульному помещению. Зная, что далеко не все ходят проверять третий пост, я спокойно прошел в караулку. Но, к нашему огорчению, этот дежурный сразу собрался проверять третий пост, именно третий пост и никакой больше.
Выхода не было. Дернув Андрюху, я сказал, что с данной секунды его имя — «Быстроногий олень». И дабы оправдать его, он должен лететь стрелой на третий пост и, упредив дежурного, сменить нашего полового гиганта. Тарасу повторять не пришлось. Он стрелой пролетел мимо гостиницы и, рискуя свернуть себе шею, стал спускаться «тропою Хо Ши Мина». Была такая тропка на очень крутом склоне, из-за этой крутизны и самовольщики ею пользовались не часто. Уже подбегая к месту половых утех нерадивого стража Отчизны, Тарас заорал, задыхаясь: «Купа! Атас! Дежурный!».
Когда мы с дежурным спускались по лестнице, я уже наблюдал фигуру часового, прохаживающегося вдоль склада ПДИ. Только был это не Тарас. На границе поста нас бодро остановил окриком часовой: «Стой! Кто идет?»… Купа представился как «курсант Тарасов». Оказывается, он отправил Андрюху назад. По вводным, поступавшим от дежурного, Саня действовал четко. Отражал «нападения на пост», «тушил пожар», без запинки докладывал обязанности и отвечал на вопросы проверяющего. Дежурный остался доволен. Когда мы вернулись, он сделал запись об образцовом несении службы курсантом Тарасовым.
Сам Тарас в это время спокойно дрых в караульном помещении. Купа же отстоял без смены четыре часа. Но самое обидное было в том, что девке этой надоел так часто прерывающийся половой акт, и пока Купа зарабатывал Тарасу благодарность, она ушла домой. Поэтому остаток смены Купа нес с хреном наперевес.
Разведчик должен уметь…
Встречи со слушателями школы МВД для курсантов десантного училища обычно заканчивались весьма плачевно. Не в том смысле, что десантники были биты. Как раз наоборот.
В1976 году в Рязани была большая драка. Дрались курсанты второго курса десантного училища со слушателями школы МВД. Нет, не так. Две роты курсан-тов-десантников нещадно месили всю школу МВД, гоняя ее слушателей по всему центру Рязани. Дело было шумное. После этого десантников и эмвэдэшников построили на плацу десантного училища и мирили. И даже заставляли дружить.
На начальном этапе у участников замирения это особого энтузиазма не вызвало. Но позднее встречи со слушателями школы МВД для курсантов десантного училища обычно заканчивались весьма плачевно. Из-за того, что эмвэдэшники жутко спаивали десантников, считавших себя круче всех во всех отношениях. Отчасти это было действительно так. Но до «солдат правопорядка», в плане употребления внутрь горячительных напитков, лихим «голубым беретам» было далеко.
Как-то раз в воскресенье мы с нашим ротным каптером Кузей отправились в самовольную отлучку испить пивка на улице Рабочих. Это было замечательное место, находившееся в такой глухомани города Рязань, что туда ни один патруль никогда не заруливал. Не было в маршрутах патрулей комендатуры этого благословенного места. Именно здесь и паслись курсанты нашей роты. Тетя Валя, торговавшая пивом, узнавала нас, несмотря на традиционную спортивную форму одежды, и отпускала без очереди. На роптание местных алкашей она отвечала раздраженным окриком: «Заткнитесь! Смотрите, как ребята пьют! Не то что вы, возьмете кружку и сосете ее полдня». После этого она передавала нам в окно специально для нас заготовленное эмалированное ведро с пивом и необходимое количество кружек.
Как же после этого не считать себя круче, чем яйца, сваренные вкрутую?
Отметившись у тети Вали и выдув кружек по 8–9 каждый, мы расслабленно брели в альма-матер, но тут повстречались Они. Увидев нас, Они сразу радостно замахали руками и увлекли нас в кусты, где уже «был готов и стол и дом». На наше пиво легла не то перцовка, не то зубровка. Скорее это была последняя, поскольку утром у меня было такое чувство, что на голове начали расти рога, пробиваясь сквозь толщу лобовой кости. Но до утра было еще далеко. Покинув радушных будущих начальников исправительно-трудовых учреждений, мы с Кузей тяжело, но неуклонно приближались к родному училищу. Оставался последний рубеж — забор высотой три метра, который венчали заточенные металлические штыри, сантиметров тридцать длиной.
А между тем Кузя все дальше и дальше уезжал от меня в «Страну дураков», и мне все сложнее было докричаться до него. Забор он воспринял с идиотской улыбкой и наотрез отказался его штурмовать. Понятно, что просто перебросить его через забор моего здоровья было недостаточно. Предприняв несколько неудачных попыток затащить его на стоявшее рядом с забором дерево, я понял, что мне нужна помощь, тем более что силы стали покидать нашего хранителя ротного имущества, и он стал складываться кучей ветоши. Но и совместными усилиями затащить Кузю на забор мне и проходившим мимо курсантам нашего училища не удалось. Они были в увольнении и скоро оставили нас, спеша по своим делам.
Кое-как, с грехом пополам, я втащил Кузино тело на забор и заставил взяться руками за штыри. Кузя стоял с закрытыми глазами и радостно улыбался. Я уже подумал, что мне наконец удалось это, но, когда я перемахнул через забор и встал напротив Кузьмича с другой стороны забора, он расплылся в идиотской улыбке и отпустил руки, пропав из моего поля зрения. Перемахнув через забор, я увидел совсем не то, что ожидал. Вместо скрюченного трупа на земле лежал живой и довольный Кузя, раскинув руки и радостно глядя в голубое рязанское небо.
Пришлось все начать сызнова. В конце концов я перетащил его. Кузя стоял на выступе забора высотой около полутора метров, лицом ко мне и раскинув руки, как распятый на заборе, держался за штыри. Стоя на земле, я приготовился его ловить. Ожидая, что он все же будет прыгать, я хотел только подстраховать его. Но Кузя снова загадочно улыбнулся чему-то своему и, отпустив руки, рухнул кулем. После этого он наконец пришел в себя, заорав от боли: «О-о! Блин! Нога! О-о-о!». Я перепугался, решив, что он сломал ногу, и начал экстренно ее осматривать. Для начала я ощупал ее, проверяя, нет ли явного перелома. Поняв, что явного перелома нет, поскольку кости не торчали, и нога имела свою обычную конфигурацию, я решил, что это вывих или сильный ушиб.
Вывих вправлять на улице было неудобно, и я, взвалив на горб незадачливого «орла-десантника», потащил его в казарму, благо была она от нас в нескольких метрах. Раньше в этом здании была духовная семинария, и третий этаж, где находилось расположение нашей роты, по высоте равнялся шестому. Обливаясь потом, я преодолел с Кузьмичем на спине лестничные марши и, стоя в дверях, спросил у дневального: «Кто в роте?» — имея в виду офицеров. Услышав, что нет никого, я радостно поволок несчастного в казарму и уложил на кровать.
Здесь я стащил с него спортивные штаны и внимательнейшим образом осмотрел сустав, пытаясь понять, что же повреждено. Аккуратно ощупал колено, постоянно спрашивая, где больно.
— Здесь? — в ответ Кузя невнятно мычал и мотал головой, что должно было означать «нет».
— Здесь? — и история повторялась.
Закончив с коленом, я ощупал кости ниже колена и добрался до голеностопа. И снова на мои вопросы Кузя отвечал отрицательно. Так прошло минут двадцать. Я, по сути, прощупал всю ногу и не один раз, но никак не мог найти повреждение.
Когда мое терпение лопнуло, и, встряхнув Кузьмича за грудки, я спросил не голосом семейного врача, но санитара в буйном отделении: «Где у больного болит?». Кузя расплылся в улыбке и заговорщически сообщил: «На другой ноге!».
…выполнить задачу любой ценойНаша учеба в училище уже подходила к концу. Как назло, летом нас вместе с десантниками выперли в лагеря. Обычно мы оставались в Рязани и несли службу. Это было классное время. В училище начальства оставался самый минимум, и наши офицеры этим тоже пользовались. А уж как мы отрывались, и вспоминать не стоит, чтобы не травить душу. Но Купа почуял свободу раньше времени и «влетел», посещая внеурочно отчий дом на Украине. После этого кислород перекрыли всем сразу, отправив в лагеря кормить селецких комаров. На Купу поначалу обиделись, но потом решили, что с кем не бывает.
