Пэлем Вудхауз - Этот неподражаемый Дживз
- Ии-ии-ии-ии-ии! Оо-ии! Ии-ии-ии-ии!
Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что орут по меньшей мере пятьсот свиней, которым одновременно откручивают хвосты, но на самом деле это был всего лишь один Гарольд, с которым случилось нечто вроде истерики. Он прыгал на месте и изо всех сил лупил себя по шее. И каждые несколько секунд он переводил дыхание и вновь начинал визжать.
Ну, вы сами понимаете, когда такое происходит во время вечерней службы, ни о каких Тишине и Покое не может быть и речи. Прихожане мгновенно вышли из транса и повскакали с мест, стараясь не пропустить ничего интересного. Старый Хеппенстолл оборвал себя на полуслове и резко повернулся. А два церковных служителя, не потерявшие присутствия духа, как леопарды кинулись по боковому приделу, сцапали визжащего Гарольда и уволокли его в ризницу. Я схватил шляпу и кинулся к служебному входу. Я никак не мог взять в толк, что, прах побери, случилось, но в глубине души чувствовал, что без Стегглза здесь не обошлось.
* * *
Пока я добрался до служебного входа и уговорил кого-то открыть дверь, которая оказалась запертой, служба закончилась. Старый Хеппенстолл стоял в окружении хора мальчиков, церковных служащих, пономарей и уж не знаю кого ещё и распекал никудышного Гарольда на все лады. По-видимому, я появился в самом конце его смачной речи.
- Презренный мальчишка! Как ты смел:
- У меня нежная кожа!
- Мы говорим не о твоей коже:
- Кто-то сунул мне жука за шиворот!
- Глупости!
- Я чувствовал, как он шевелится!
- Ерунда!
- Врёт и не краснеет, правда! - сказал над моим ухом чей-то голос.
Это был Стегглз, будь он проклят. Одетый в белоснежный стихарь, или сутану, или как там это называется, с озабоченным выражением на лице негодяй нагло смотрел мне прямо в глаза, цинично улыбаясь.
- Это вы сунули ему жука за пазуху? - вскричал я.
- Я?! - сказал Стегглз. - Я?!
Старый Хеппенстолл надел скуфью.
- Я не верю ни одному твоему слову, негодный мальчишка! Я не раз предупреждал тебя, что ты будешь наказан, и сейчас пришло время перейти от слов к делу. С этой минуты ты больше не будешь петь в моём хоре. Уходи, позорник, с моих глаз!
Стегглз дёрнул меня за рукав.
- В этом случае, - сказал он, - ваши ставки, знаете ли: боюсь, вы потеряли свои деньги, дорогой мой друг. Я всегда говорил, что заключать пари заранее небезопасно.
Я бросил на Стегглза взгляд, который, однако, не возымел на него никакого действия.
- А ещё говорят, что спорт - занятие благородное! - сказал я. Мне хотелось как следует подколоть его, разрази меня гром!
* * *
Дживз выслушал мой рассказ, не моргнув глазом, но я видел, что в душе он испытал некоторое потрясение.
- Изобретательный молодой джентльмен, мистер Стегглз, сэр.
- Ты хочешь сказать, прохвост и пройдоха!
- Возможно, эти слова больше к нему подходят. Однако в спорте всякое бывает, сэр, и сожалеть о том, что произошло, бессмысленно.
- Хотел бы я иметь твой жизнерадостный характер, Дживз.
Дживз поклонился.
- Теперь нам в основном остаётся рассчитывать на мисс Пенуорти, сэр. Если она оправдает ожидания мистера Литтла и покажет свой класс в беге матерей в мешках, наш выигрыш покроет наши расходы.
- Да, но это небольшое утешение. Мы надеялись сорвать хороший куш.
- Возможно, не всё ещё потеряно, сэр. Прежде чем мистер Литтл уехал, я убедил его поставить небольшую сумму от каждого из членов синдиката на бег девочек с яйцом на ложке.
- На Сару Миллз?
- Нет, сэр. На аутсайдера, при ставках с большой разницей шансов. На малышку Пруденс Бакстер, сэр, дочь главного садовника его светлости. Отец заверил меня, что у неё твёрдая рука. Она ежедневно приносит ему кружку пива из дома и, по его утверждению, ни разу не пролила ни капли.
- Может, рука у неё и твёрдая, Дживз, но как насчёт скорости? Когда в состязании принимают участие такие закалённые бойцы, как Сара Миллз, надо всё учитывать.
- Я понимаю, сэр, что загадал далеко вперёд, но тем не менее счёл разумным на неё поставить.
- От каждого из нас?
- Да, сэр.
- Ладно, Дживз, пусть будет так. Я пока ещё не слышал, чтобы ты хоть в чём-нибудь допустил промашку.
- Большое спасибо, сэр.
* * *
Должен вам признаться, что к школьным пикникам я отношусь крайне подозрительно и, как правило, стараюсь держаться от них подальше. Никогда не знаешь, в какую историю можешь вляпаться и чем она закончится. Но на этот раз на карту было поставлено слишком много - если вы понимаете, о чём идёт речь, и я, стиснув зубы, отправился в парк Твинг-холла. Как я и ожидал, зрелище было не из самых весёлых. Весь парк заполонили крестьяне, которые издали казались какой-то бесформенной, колеблющейся массой. Дети сновали взад и вперёд. Какая-то малышка уцепилась за мою руку и повисла на ней, пока я пробивался сквозь толпу к тому месту, где матери бежали в мешках. Нас никто друг другу не представлял, но девочка, видимо, решила, что я мечтаю услышать о тряпичной кукле, которую она только что выиграла в какую-то игру.
- Я назову её Гертрудой, - доверительно сообщила мне малышка, - и я буду раздевать её перед сном, и укладывать в кроватку, и будить её по утрам, и одевать, и раздевать её перед сном, и укладывать в кроватку, и будить её по утрам, и одевать:
- Послушай, старушка, - сказал я. - Мне не хочется тебя торопить, и всё такое, но ты не могла бы несколько сократить свой рассказ? Я хочу успеть к финишу бега матерей в мешках. От результата, грубо говоря, зависит благосостояние Вустеров.
- У меня тоже скоро состязание, - сообщила девочка, позабыв о кукле и явно приготовившись к долгому разговору на другую тему.
- Да? - рассеянно спросил я, пытаясь сквозь просветы в толпе рассмотреть, как проходит бег матерей. - Какое именно?
- Яйцо на ложке.
- Да ну, правда? Ты Сара Миллз?
- Не-а. - Лицо её обиженно искривилось. - Я Пруденс Бакстер.
Естественно, моё отношение к ней резко переменилось, и я посмотрел на неё с нескрываемым любопытством. Девочка из наших конюшен. Должен признаться, она не выглядела особо бойкой. Пухленькая коротышка. И, как мне показалось, совсем не в форме.
- Знаешь что, - сказал я, - если ты собираешься соревноваться, тебе не стоит стоять на солнце. Ты должна сохранить свои силы, подружка. Сядь в тень и отдохни.
- Не хочу сидеть.
- Ну, всё равно, постарайся не переутомляться.
Она тут же поменяла тему разговора. По-моему, ей это удавалось легче, чем бабочке порхать с цветка на цветок.
- Я хорошая девочка, - сказала она.
- Не сомневаюсь. Надеюсь, ты не менее хорошая бегунья с яйцом на ложке.
- Гарольд плохой мальчик. Гарольд визжал в церкви, и ему не разрешили прийти на пикник. Я рада, - продолжала юная представительница женского пола, добродетельно сморщив нос, - потому что он плохой мальчик. В пятницу он дёрнул меня за косичку. Гарольд не придёт на пикник! Гарольд не придёт на пикник! Гарольд не придёт на пикник! - пропела она, явно гордясь собой.
- Не сыпь мне соль на раны, дорогая моя дочь доброго, старого садовника, попросил я. - Ты даже не понимаешь, что разишь меня в самое сердце!
- Ах, Вустер, дорогой мой, я вижу, вы подружились с молодой леди?
Старый Хеппенстолл подошёл ко мне, сияя улыбкой. Главное действующее лицо на пикнике.
- Я восхищён, дорогой мой Вустер, - продолжал он, - я восхищён тем пылом, с которым вы, молодые люди, приняли участие в нашем скромном деревенском празднике.
- Да ну, правда? - спросил я.
- Правда! Даже Руперт Стегглз не остался в стороне. Должен признаться, моё мнение о Руперте Стегглзе сегодня заметно изменилось к лучшему.
Моё мнение о нём не изменилось, но я промолчал.
- Между нами говоря, я всегда считал Руперта Стегглза очень эгоистичным молодым человеком, который не заботится о благе ближнего. Но, представьте себе, дважды за последние полчаса я видел, как он угощал миссис Пенуорти, жену нашего торговца табачными изделиями, чаем с булочками!
Я покинул его, даже не извинившись. Выдернув руку из цепкого захвата девочки, я кинулся к тому месту, где заканчивался бег матерей в мешках. У меня возникло жуткое предчувствие, что без очередной низкой проделки здесь не обошлось. Первым, кого я увидел у канатов, был малыш Бинго. Я схватил его за плечо.
- Кто выиграл?
- Не знаю. Не заметил. - Бедолага говорил с горечью. - Но это была не миссис Пенуорти, прах её побери! Берти, этот Стегглз - змея в коже ящерицы! Не понимаю, как он о ней пронюхал. Знаешь, что произошло? За пять минут до начала соревнований он завёл её в палатку и угостил таким количеством булочек, что бедная женщина рухнула через двадцать ярдов после старта. Упала и не смогла подняться! Слава богу, у нас есть Гарольд.
От изумления у меня отвалилась нижняя челюсть.
- Гарольд! Разве ты не в курсе?
