Юрий Коваль - Суер-Выер. Пергамент
КОГО ТАМ ПО МОРДЕ БЬЁТЕ?
ДА ТУТ ОДИН ДЕСЯТЬ БУТЫЛОК ПИВА ВЫПИЛ, – ответили они.
Наконец мы увидали на ихней верёвке такую надпись:
У НАС СТОЛЬКО ПИВА С СОБОЮ НЕТУ.
Суер с облегчением вздохнул и сказал:
– Пиши Верблюша:
ВЫ ВАЛЯЙТЕ ОБРАТНО ЗА ПИВОМ, А МЫ ЗДЕСЬ ПОДОЖДЁМ, ВЗВЕСИМСЯ КАК СЛЕДУЕТ.
В ответ написали:
А НЕ ОБМАНЕТЕ?
Капитан засмеялся.
– Пиши, Вёрбо, – сказал он:
ЧЕСТНОЕ КАПИТАНСКОЕ.
Те написали:
ВЕРИМ В СЛОВО ВЕЛИКОГО КАПИТАНА.
ВЕРНЁМСЯ ЧЕРЕЗ ПОЛЧАСА.
Шкуна развернулась и дунула на остров за пивом.
– Ну а теперь, Пахомыч, – сказал капитан, – дуй до горы! Валяй на всю катушку! Трави фок-стаксели хоть налево, хоть направо.
– А ну шевелись, бесенята! – заорал старпом, и Чугайло вскочил с колен и набросился на матросов с подзатыльниками.
«Лавр» раздул свои великие паруса и дунул по восемьдесят седьмому меридиану вниз.
– Как-то неловко, сэр, – сказал я. – Ваше слово – честное капитанское! Обман! Это нас унижает!
– Извини, друг, – сказал Суер-Выер, – как ты меня сейчас назвал?
– Я назвал вас «сэр», кэп.
– Так вот, в первую очередь я – сэр, а уж потом – кэп. Ещё одно честное слово – слово сэра – у меня осталось в запасе.
Глава LXIV. Остров Кратий
Эту грозную композицию: скала, а на вершине Некто с чёрными крыльями, я уже где-то видел, но не сразу вспомнил, что это один из гербов, который мы вялили вместе с другими, вывезенными с острова Гербарий.
– Демонкратия, – сказал Кацман. – Герб-то мы ещё не могли разгрызть. Помните?
Да, герб тот и долотом долбили, и тёркой тёрли, но как ни запивали пивом, проглотить не могли.
Потом уж его целиком заглотил матрос Веслоухов. Сейчас его и призвали на палубу, как главного специалиста по проглоченному им же гербу.
– Узнаёшь? – спросил старпом.
– Похож, – признался Веслоухов, разглядывая остров, к которому мы приближались. – Он самый, неразгрызаемый. И переваривался-то с трудом. Как встал колом в брюхе – и ни в какую! Если б не медузий кисель – ни за что бы не переварить! Вы знаете, господин старший помощник, не советую к нему приближаться. Опасно. Поглядите издали – и хорош.
Мы и не приближались, но тайное течение влекло и влекло нас к острову, закручивало, заворачивало, оборачивало вокруг скалы, на которой сидел Некто с чёрными крыльями.
Крылья были пока сложены и глаза прикрыты, но в щёлочке-то между век, что это там мелькало? А?
– Кто же это? Кто? – расспрашивали матросы.
– Ясно кто – Демон, – рассказывал Веслоухов, недаром проглотивший герб.
– А Кратия-то где же?
– А Кратия – это всё, вокруг него которое. На скале Демон, а вокруг – Кратия. Такие уж дела.
Мы оглядели Кратию и остались ею крайне неудовлетворены. Что же это, в сущности, была за Кратия? Прямо скажу, неприглядная картина: обломки камней,
обглоданные кости верблюдов,
пустые бутыли, щепки,
опилки,
объядки,
объютки обутки,
рваные каблуки и чёрт знает ещё какие осколки неизвестно чего.
– Вы знаете, кэп, что мне кажется? – с дрожью в голосе сказал Кацман.
– Слушаю, лоцман.
– Мне кажется, что он это всё сожрал.
– Не может быть, – сказал Суер. – На вид вполне приличный Демон, интеллигентный.
– Сожрал, сожрал! Точно сожрал! Заметьте: судно сделалось неуправляемым. Это он своими магнетическими силами притягивает нас, как паук в паутину. И сожрёт, поверьте! Видите там, на берегу, обломки парусов и обрывки фрегатов? Сожрёт, кэп!
– Что же вы предлагаете?
– Немедленно подсунуть ему что-нибудь.
– Подсунуть?
– Ну да, что-нибудь вроде Чугайлы или мадам Френкель. Вдруг заинтересуется?
– Вряд ли, – сказал капитан. – Можно, конечно, попробовать. Позовите боцмана.
Чугайло явился наверх на этот раз в двух подтяжках, чисто побритый, хотя и на босу ногу. Вообще после того, как из-за него чуть бой не разгорелся, боцман сделался более строг и подтянут.
– Слушаю, сэр, – сказал он.
– Э, господин боцман, – протянул Суер, не зная, как, собственно, приступить к делу. – Э-э… как вы себя чувствуете?
– Извините, сэр… ЧТО? – изумился боцман.
– Э… – тянул Суер. – Самочувствие ваше… в последнее время… как?
– Э… – отвечал боцман, совершенно потрясённый. – Э… Моя?
– Твоя, чёрт подери, твоя! – сказал старпом, выручая капитана из неловкого положения. – Совсем, что ли, дурак! Сэр капитан интересуется состоянием твоего здоровья, а ты мычишь, как бык. Отвечай, как себя чувствуешь? Ну? Что молчишь?
– А-а… – понял боцман. – Ага… Это вы насчёт рому, так я его не пил, я потом нашёл пустую бутылку на полуюте.
– Извините, сэр, – сказал Кацман. – Кажется, мы позвали боцмана для определённых целей приманки, а вовсе не для идиотских объяснений по поводу рома.
– Да-да, – вспомнил капитан, – я помню, помню насчёт приманки… но всё-таки какого ещё рому?!
– Капитанкубинского, сэр! Пустая бутылка! Каталась по палубе во время качки, сэр! Я её поймал, думал, для записок пригодится.
– Записок?! Каких?
– О нашей возможной гибели, сэр.
– Капитан, – сказал лоцман, – ей-богу, сейчас не время выслушивать тупые предположения. Мы на краю пропасти… вот-вот, действительно, пиши записки! Нас несёт на скалы!
– Подождите, лоцман, – сказал Суер-Выер. – Где бутылка?
– Всегда при мне, сэр, – и боцман достал из кармана пустую бутылку.
Капитан взял бутылку и принялся рассматривать этикетку, на которой было написано:
Ром КАПИТАНКУБИНСКИЙ (Лианозово)
– Извините, сэр, – тронул его за рукав лоцман, – мы ведь позвали боцмана специально… Помните? – И он указал бровями наверх, туда, где по-прежнему сидел чёрный Некто со сложенными крыльями в перьях.
– Да-да, – припомнил капитан, изучая этикетку, – сейчас-сейчас, две минуты…
– Сожрёт же всех, сэр, – шепнул лоцман.
– Ну точно, – сказал капитан. – Из моих личных запасов. Видите, там в уголочке карандашом написано «СВ», я так пометил все свои бутылки. Интересно, кто же это мог быть?
– Не могу знать! – гаркнул боцман, потом понизил голос и прошептал тихо-тихо-тихо, но я-то всё слышал, нюх у меня такой: – А вообще-то догадываюсь, сэр. От них сильно пахнет ромовым перегаром-с, – и боцман указал на меня.
Нет, он, конечно, не ткнул пальцем, попробовал бы он пальцем ткнуть, но указал всем телом и особенно полосками на тельняшке.
– Он? – шёпотом удивился капитан. – Не может быть!
– Разит, сэр, – развёл руками боцман. – Запах! Ромовый перегар!
– Капитан! – снова встрял Кацман. – Ей-богу, ей-богу, не тяните! Видите, как он нахохлился? Заклюёт, задерёт, поверьте! Гляньте, какие когти.
– Погодите, Кацман, – раздражился капитан, – пока что не до него, вы что, не видите? Я делом занят. А тот пускай пока посидит, какого ещё хрена?
– Сэр, – настаивал лоцман, – поверьте…
– Я занят! – членораздельно сказал капитан. – Приходите позже.
В сильном раздражении капитан прошёлся по палубе, вдруг остановился против меня.
– Дыхни.
– Извините, сэр, – сказал я, слегка отодвигаясь. – Дыхнуть мне несложно, но думается, что лоцман прав. Этот чёрный с крыльями дыхнуть нам может скоро и не позволить, надо бы принять меры некоторой безопасности…
Демон мрачно молчал, только подрагивали его веки. Вдруг он приподнял крылья, полузакрыл полнебесной сферы, расправил, протряс и снова сложил на спине.
Размах его внушительного пера, кажется, подействовал на капитана. Он слегка пригнул голову, но тут же выпрямился и сказал, подойдя ко мне вплотную:
– С лоцманом пили?
И тут Демон взревел, заклекотал, его страшные когти с такой силой вонзились в скалу, что камни затрещали и посыпались вниз лавиной. Он снова махнул крыльями, из-под которых вылетели громы и молнии и вонзились в мрачные воды океана. Грубые бараны волн белели в кромешной тьме под крыльями страшного тирана, они рокотали, рокотали и – ураганный порыв потряс вдруг весь фрегат и сам остров Демонкратию. Перекрывая гром бури, капитан кричал:
– Вдвоём! Без меня!
– Уерррр! – зарычал Демон, открывая наконец страшные ночные очи. – Ыеррр!
Он захлопал очами быстро-быстро-быстро, сбивая со зрачков молочную пелену, и заквохтал вдруг, как тетерев, приглядываясь к нам и нашему фрегату: хто-хто-хто-хто-хто?
– Авр! – ахнул он, начиная соображать. – Авр Ыор-гиевич! А это – Уеррр-Ыеррр!
В ужасе схватился он крыльями за лоб, потёр его – не бердит[16] ли? – махнул ими и вранулся[16] прямо с места в поднебесье.
– Уерр-Ыеррр! – орал он, улетая. – Авр! Авр! Уеррр-Ыеррр!
Море утихло.
– Улетел, – сказал старпом. – Что будем делать, капитан? Дело в названии острова. Демона больше нет, только Кратия осталась.
– Ну и пусть себе. Пусть так и будет: ОСТРОВ КРАТИИ. А если кто захочет изменить название, пусть тащит на скалу, чего хочет.
