Владислава Мека - Революция Любви
-Пошли тебе жиры наедать! А то так и правда, недолго до крематория.
-Три подбородка над уровнем жира... Бр, ну у тебя и идеалы!
-Я тебя всякой люблю!
Глупое сердце замерло, остановилось и... Снова пошло. Ведь мне нравятся признания в любви и не обязательно верить в них.
Глава 15.
Проспорила спор друзьям. Пришлось поймать кошку на улице, посадить ее в маршрутку и с важным лицом сказать ей “Муся,как доедешь – наберешь!”
-Шурик, ешь аккуратней, а то подавишься! Никто отбирать у тебя еду не собирается – в пятый раз повторил Охотников.
-Ага, все вы так говорите! А что потом? – не особо жуя, проглотила я кусок котлеты с хлебом.
-Что? – протягивая мне салфетку, заинтересовался Егорка.
-А потом, я вижу... Как ты тащишь мою пиццу! – рявкнула я и выхватила уже пожеванный кусок из пасти этого ненасытного монстра!
-Я – растущий организм!
-В твоем возрасте расти начинают только вширь!
-Да у меня скоро кости торчать будут!
-Ага, а еще кожа слоями отваливаться. Зомби – фыркнула я и не испытывая никого чувства брезгливости, затолкала в рот обкусанный Охотниковым кусок.
-Я его облизал.
-А я его проглотила.
-Тебе все равно?
-Конечно! Это же – ЕДА – алчно поглядывая на оставшиеся кусочки, сообщила я.
-Ты не девушка.
-Попрошу без оскорблений!
-Когда это я успел? – опешил Егорка.
-Когда посмел утверждать, что я не девушка.
-Ты – девушка?! – и это на все кафе. Народ начал оборачиваться.
-Эту проблему легко решить – попыталась я успокоить заерзавших посетителей.
-Хирургическим путем что ли? – ну Егорка, ну гад!
-Думаешь, дойдет до того, что мне придется расставаться с девственностью на операционном столе?! – от злости я тоже перестала обращать внимание на окружающих и зло глянула на Охотникова.
-Ты об этом? – опять он краснеет.
-А ты о чем?
-О том, что ведешь себя, как пацан с улицы! Извращенка! – ой, кажется, мы говорили о разном.
-Может пойдем отсюда? Мне как-то стыдно стало... резко – положив два куска пиццы друг на дружку, я быстро запихала сие строение в рот и схватила Охотникова за майку, как раз и жирные пальцы вытру.
Егорка спорить не стал. Он, вообще, когда краснеет, как я заметила, дар красноречия теряет. Выходили мы под обстрелом кучи взглядов. Больше в это кафе не пойдем. Такими темпами в городе не останется ни одного места, куда я бы могла прийти.
-Только не оборачивайся! – вдруг прошипел Гошка мне в ухо.
-А что такое? – он разве не знает это великое правило – когда что-то запрещают сделать, непременно поступишь наоборот. Я не исключение! Обернулась.
Увидела. Стало ли больно? Как не странно, нет. Больно не было. Было обидно и завидно. Очень. Так завидно, что почему-то плакать захотелось. Совсем по-девчачьи. Что же сегодня такое?! Сначала одно мерещится, потом другое видишь воочию? Определенно, понедельник не мой день.
И не стесняются же, голубки! Руставелли – подонок, держит Машку за руку, будто она его собственность! А она – засранка и рада! Вон какие улыбки расточает и меня в упор не видит! Как же я зла! Убью, этого козла, точно, убью!
-Я ведь говорил, что не стоит оборачиваться – покачал головой Охотников, тем самым выводя меня из ступора – пошли отсюда, пока они нас не заметили.
-А что, если я хочу, чтобы заметили? Пусть она знает, что я в курсе!
-Ты ведешь себя, как ревнивый муж, не имея для этого никаких оснований!
-Как хочу, так и веду себя! Понял?
-Я в этом не участвую! Желаешь, устроить скандал и мордобой? Пожалуйста! А я пошел!
-Ну и вали! – окончательно разозлилась я.
-Дура! – и в противовес своим словам Охотников сжал мою ладонь своей и дернул меня за собой навстречу к приближающейся парочке.
-Ты чего творишь? – зашипела я.
-Сама же хотела! Пошли, официально признаем, что для нас их отношения – не новость. Уж лучше я пойду с тобой, чем буду лицезреть твою разбитую моську завтра.
Какой заботливый! Наверняка, просто не хочет, чтобы его дружка в реанимацию забрали! Машка нас первой заметила, попятилась, но встретившись со мной взглядом остановилась. Руставелли, в отличии от подруги, окаменел. Боишься, гад? Ну и правильно делаешь! Я тебя на куски порву, как Тузик – грелку!
-Рожу зверскую не строй! Тебе не идет.
-Не нравится – разрешаю, застрелиться!
И зачем я это делаю?...сам себе задал риторический вопрос Охотников
-Японский Бог! Кого я вижу? Руставелли и Мария! Какая встреча – и знаете, я даже передумала убивать Руставелли, такая обреченность у него в глазах стояла.
-Алекс, я могу объяснить – ух ты, Машка от своего спутника не далеко ушла.
-Маш, ты о чем? Гошенька мне уже рассказал, что вы – вместе. Прости, сегодня в универе не было времени подойти и поздравить вас – а чего глаза такие круглые и не верящие?
-Шурик, не смущай их. Мы с тобой не лучше! – и этот умалишенный обнял меня! Он. Обнял. Меня. За талию...
-Вы что, уже тоже вместе? – Руставелли смотрел на друга, как на психа и я была с ним согласна! Охотников форменный псих!
-А что такое? Не ожидал? Согласен, Шурик очень разборчива в отношении мужского пола. Но, я смог покорить эту неприступную крепость. Да, Шурочка? – у меня глаз дернулся, но рот я так и не смогла открыть, наверное потому, что боялась, задохнуться от возмущения, когда маты застрянут в горле.
-Я так за вас рада! – Машка подскочила ко мне уже без всякой опаски и потеснив Охотникова, обняла.
-Ты рада? – шепотом, только он и давался мне, повторила я ее слова.
-Конечно! Я боялась, что когда я расскажу тебе о нас с Рустиком, ты почувствуешь тебя брошенной. Но, все так удачно вышло! Теперь мы сможем ходить на свидания вчетвером – а это она уже мне в ухо говорит.
Слава Всевышнему, стоило Машке отпустить меня и Егорка додумался подставить свое крепкое плечо, иначе я бы точно упала и не встала. От шока. Что здесь происходит?!
Отвечать на мой мысленный вопрос никто не собирается. Машка подмигивает Руставелли, этот козел, лыбится Охотникову, а сам – Его Высочество Придурок, крепко держит мою правую руку, при этом умудряясь следить за левой, переживает, что я обижать при всех его буду, такого лапочку? Да, нет, я друга не обижу. Я его просто убью, обижать-то зачем?
-Может, посидим где-нибудь? – предлагает окончательно охамевший Руставелли.
-Не, вы нас извините, но мы собирались к Шурику в гости – мы? Ко мне? Врет и не краснеет!
-Ничего, в следующий раз – улыбнулась Машка и снова взяла за руку своего Рустика! Ну что за дурацкая кличка?!
-Тогда, завтра в универе встретимся? – обрадовался Руставелли, что мы так быстро отказались, все-таки трусит, засранец!
-Обязательно – пожал руку Охотников будущей жертве преднамеренного.
Я же, умудрилась вырваться их хватки Егора и пока Машка прощаясь с Охотниковым целомудренно трясла его за руку, приблизилась к Руставелли. Взгляд у меня видать был, как у убийцы, Рустик аж отступил на пару шагов. Я протянула ему ладонь, парню ничего не оставалась, как пожать мою руку. Если пальцы я ему не сломала, то синяки точно оставила. И беззвучно произнесла:
-Я тебя предупреждала.
Потом я порывисто обняла Маньку и схватив не успевшего опомниться Егорку, потащила его к машине.
-У тебя два варианта.
-И какие?
-Либо ты быстро объясняешь мне, что это был за цирк. Либо начинаешь молиться!
-Если бы я не сказал этого ты полезла бы в драку, а так, все вполне цивильно прошло. Ты не потеряла друга и не нажила врага. Разве, не здорово? – правильно говорят, с таким другом и врагов не надо!
-Я себе язву из-за тебя нажила!
-Собственным ядом что ли подавилась?
-Ага, плюнуть на тебя им не успела!
-У тебя еще будет возможность – заверил Охотников
-Когда это?
- Мы же едем к тебе в гости – и залез в тачку.
-А, тогда понятно... Что?! Какие еще “гости” ко мне?! Кто тебя звал?! – ору я забираясь на сиденье следом.
-Твоя мама. Она любезно пригласила меня.
Маман, ты – жестока. Так поступать с родной дочерью!...
Кто-то шипел над самым ухом и не останавливался, еще и шторы открыл, солнце светит в глаз. Правый.
-Солнышко, вставай, попу с дивана поднимай!
Я – медведь. Сейчас осень. До весны не будить!
-Миша, что ты с ней, как с маленькой? Смотри как надо. Рота подъем!!!
Подскочила я моментально еще и по стойки смирно встала. Попробуй тут не встань – рефлекс. Маман с довольной улыбкой стоит смотрит – отомстила-таки. Папа на нее с неподдельным изумлением косится. Что, не ожидал? Так она мне эти побудки с одиннадцати лет устраивает. Как раз с поры, когда я впервые туалеты в казарме чистила, только и слышала “Рота подъем!” или “Рота смирно! Вольно!”. У меня в мозгу отпечаталось какое-то не совсем нормальное подчинение, в любом состоянии, на эти фразы. А маман, когда зла без зазрения совести пользуется моей слабостью.
