Эрнст МУЛДАШЕВ - Матрица жизни на Земле. Том 4
Мне тогда подумалось, что лучше бы нас КРУ оштрафовало за совковые лопаты; дешевле, во-первых, да и не так обидно. Ведь с помощью этих лопат дерьмо выгребают.
В этой связи не могу не вспомнить еще одну казначейскую инструкцию. Короче говоря, копили мы деньги на один прибор, о котором долго мечтали. Анализатором зрительного нерва называется. Мечтали мы об этом приборе, поскольку он позволяет лучше лечить людей. Немцы его выпускают. Стоит он почти 50 тысяч долларов или 1,5 миллиона рублей.
Накопили мы денег на этот прибор, и готовы были его уже оплатить. Да не тут-то было! Оказывается, существует инструкция о том, что государственное учреждение имеет право оплатить прибор стоимостью только до 200 тысяч рублей. Не более! А анализатор зрительного нерва стоит 1,5 миллиона рублей. Что делать?
Мы тут, конечно же, задергались и стали звонить фирме-производителю. Они, производители, посоветовали нам, что, раз уж у вас, дураков, существуют такие инструкции, можно оплатить… 7,5 раз по 200 тысяч рублей за разные части этого прибора: оптическую, механическую, электронную и другие (выдуманные!) части.
— Но ведь тогда каждую часть прибора КРУ посчитает за комплектующее изделие и придется оплачивать по статье… «Медикаменты», — воскликнули мы. — А у нас деньги накоплены по статье «Оборудование». Как быть-то?
— Ничего страшного, — ответили немцы-производители. — Такое у нас бывало. Пишите «Оптический анализатор зрительного нерва», «Механический анализатор зрительного нерва», «Электронный.» У нас, в Германии, тоже дураков хватает. Они это проглатывают.
— А-а, — ответили мы. — А как же быть с тем, что все эти «приборы» внутри одного корпуса (маленького, причем) находятся? Так и ответьте, — сказали немцы, — что, они спрятаны внутрь одного корпуса. Что они, разбирать, что ли полезут?
— А-а-а, — опять ответили мы.
В итоге мы купили этот анализатор зрительного нерва в виде… семи приборов по 200 тысяч рублей, да еще и… «полприбора» в придачу. И все эти 7,5 приборов инвентаризировали («поставили на складской учет»), написав на боковой стороне прибора безобразной красной краской (как положено!) семь инвентарных номеров. А вот насчет «полприбора» мы заколебались: кто-то говорил, что полномера надо внести, кто-то — полный, а кто-то — вообще не надо. В конце концов, мы поставили на «полприбора» полный инвентарный номер, подчеркнув его красной краской, чтобы запомнить, что подчеркнутое означает «полприбора», а не целый, хотя все эти «псевдоприборы» располагались внутри одного небольшого корпуса. Зато мы «сдали на склад» 7,5 приборов. А сестра-хозяйка Лариса Матвеевна в инвентаризационном журнале шариковой авторучкой для себя отметила в скобках — «полприбора», да и… многоточие поставила, понимая, что… такого не бывает. Но… директор надавил.
Лариса Матвеевна конечно же, на себя большую ответственность берет, но когда ее штрафуют за… «полприбора», то мы расплачиваемся… общаком. Не подставлять же человека… за «бумажную» дурь.
Хочу похвастаться, что этот прибор в виде… 7,5 приборов… до сих пор у нас числится, а КРУ до него еще не добралось. Семь приборов мы, наверное, объясним, показывая на линзу как на «Оптический анализатор зрительного нерва» или на корпус прибора как на «Механический анализатор зрительного нерва», а вот… полприбора?! На Ларису Матвеевну свалим, что она не так заинвентаризировала… наверное.
Вот и ждем мы сейчас КРУ, когда будем объясняться за… полприбора… для людей.
Но самое ужасное в работе КРУ — это зарплата. Какие-то дураки в Москве на этой низкопробной бумаге прописали, что в бюджетных организациях зарплата санитарки должна быть 600 рублей (20 долларов), но можно подработать еще и на полставки, то есть прибавить к зарплате еще 300 рублей (10 долларов). Вот и крутишься ты, директор, стараясь повысить зарплату санитарок до уровня хотя бы прожиточного минимума, чтобы покушать назарплату..- хотя бы, не то чтобы (о какой шик!) еще и одеться… оСОбенно на зиму. А человек, ведь, хочет выглядеть достойно, пусть не совсем достойно, но… хоть чуть-чуть… хоть чуть-чуть! Вот и повышаешь ты зарплату им, тем, кто сохраняет чистоту нашей жиз-нИ… особенно в туалете (да в жиже подвальной!) до достойного уровня, чтобы тебе, в красивой рубашке с галстуком было не стыдно смотреть им в глаза… в чистом туалете.
Но вскоре наступают времена, когда приходит КРУ, и ты, как сволочь последняя, начинаешь краснеть не просто перед работниками КРУ (которые, кстати, тоже иногда краснеют, штрафуя тебя за превышение зарплаты санитарок), но и перед своей человеческой гордостью, которая растоптана инструкцией, прописанной какой-то московской куклой на «туалетной бумаге»… вот так вот… с дурости, оторванной от жизни. А ведь эта «кукла» тоже ходит в туалет, убирать который, извините, не очень-то приятно.
Вот и платим мы во время каждой проверки КРУ штраф за превышение «Фонда зарплаты» (этак по 300–400 тысяч рублей или по 10 и более тысяч долларов), и платим добросовестно, не возмущаясь, как дань… государству, поскольку знаем силу… «туалетной бумаги», на которой… прописано! В жижу подвальную окунуться хочется… А куда деваться?! Сила… «туалетной бумаги»… велика! Хоть лощеной была бы… что ли?!
А вообще, все наши финансовые законы составлены так, чтобы любого директора всегда можно было бы «взять за задницу», чтобы он, зараза, всегда склонял голову перед инструкцией.
Рассуждая на эту тему, можно сказать, что, вообще-то, финансисты и казначеи не очень-то виноваты в том, что творит… «туалетная бумага». Они, может, лучшего хотят! Они, может, Америке подражают, где вся жизнь расписана по пунктам (на лощеной бумаге!) и где каждый юридический контракт проверяют пять юристов, будто бы именно пятый юрист будет самым честным, проверяя четвертого… менее честного!
Русские тоже пишут такие инструкции о жизни, но пишут на… «Туалетной бумаге», будто бы мода у нас такая — чем важнее документ, тем на более поганой бумаге его надо напечатать. Что-то глубинное проявляется у нас — россиян (в том числе и у «московских кукол»), что побуждает… писать эту дрянь именно на «туалетной бумаге». Глубинное осознание дерьма просачивается. Одухотворенным дерьмо творчеством можно было бы это назвать. Почему'? Мы, господа, по-моему, никак не можем жить по инструкциям как американцы. Никак. Другие мы. Другие, да и все. Мы не понимаем того, что наше подсознание подсказывает нам — «Чужое это! Не наше! Не надо вкладывать в это душу!». А так хочется, так хочется написать такую инструкцию, такую… которой бы боялся весь страждущий воровства российский мир. Но поскольку подсознание шепчет что-то другое, приходится мириться со средним вариантом — писать «красивые» строгие инструкции, но… на «туалетной бумаге». Ведь мы, россияне, живем чувствами… в основном… От инструкций, конечно же, чувствами не пахнет. Инструкции
они — бесчувственны. Вот и подсказывает нам подсознание — «печатай инструкции на туалетной бумаге, печатай именно на ней, чтобы чувствами от них и не пахло».
А приятно, все-таки, что люди подчиняются подсознанию… Так и печатают во всей России инструкции на «туалетной бумаге», как бы намекая, что… так и должно быть. Любви нет в инструкциях потому что! А любовь требуется везде, даже… в инструкциях. Но если кто-то и напишет инструкцию с любовью, то… все равно кто-нибудь напечатает твое «одухотворенное» творчество — на поганой туалетной бумаге. Не мы управляем миром, нас кто-то ведет и ведет по жизни, полной таких противоречий, в которых даже гений не сможет разобраться, но такова уж наша жизнь, господа!
Америка смогла внедрить в свой народ «инструктивный бум под эгидой пяти юристов». Внедрила, да и все. Даже любовь ввела под крыло бумажных инструкций, заставляя людей браться за перо и составлять любовный кон тракт, дающий право ухаживать за смачной толстушкой с крупными зубами, не задумываясь о последствиях… вполне естественных сексуальных притязаний. А ведь это так естественно, так естественно, поскольку сам Бог создал телесные органы для телесного выражения того, что клокочет в душе, — через тело оно смачнее как-то получается… ощутимее. Американские дамы… с крупными или мелкими зубами… когда-то давным-давно, с дурости, посчитали, что надо добиться «прав женщины» и добились их… через любовный контракт. А это привело к извращенному пониманию пресловутых «прав человека», которые так широко распространились по миру, все более и более вовлекая в этот эгоистический процесс людей… с любыми типами зубов. Как говорится, платить приходится за «свободу»… инструкциями. Никогда не бывает в жизни идеального, и не может человек придумать «универсальную инструкцию от всех невзгод жизни», поскольку он всего-навсего человек и не ему, человеку, решать — по каким законам жить. Бог внедрил в нас, кроме правил поведения в обществе, еще и страсть, стремления, похоть, любовь и многое-многое другое, что начинает глухо роптать тогда, когда мы уклоняемся от главного божественного принципа — быть самопрогрессирующим началом, тем началом, которому не нужна никакая инструкция. Поэтому так важно любить, ошибаться, стремиться и пылать страстью, чтобы не Попасть под влияние вездесущих инструкций, от которых… смертью пахнет… духовной смертью! А любовь облекать в инструкции — вообще идиотизм.
