Андрей Шляхов - Байки «скорой помощи»
Стоящий на балконе сын приветствовал выходящую из машины мать радостным воплем, которому позавидовал бы любой мастер кун-фу из Шаолиня. Елена Сергеевна шутливо погрозила буйному отроку пальцем и вошла в подъезд.
Как и ожидалось, пока лифт вез ее на шестой этаж, Никита уже открыл дверь и радостно подпрыгивал на пороге.
– Сколько раз повторять тебе, что нельзя открывать дверь, пока не увидишь меня в глазок? – привычно спросила она, утыкаясь носом в родную лохматую голову.
– Но я же видел тебя в окно, – беспечно ответил сын.
Покончив с объятиями, он схватил мать за руку и потянул на кухню. – Пойдем скорее, пока омлет не остыл!
В квартире пахло пригорелым молоком.
– Ах ты мой хозяин! – восхитилась Елена Сергеевна. – Дай только разуться и вымыть руки.
«У Вовки дома тоже часто пахло так же, – совсем некстати вспомнила она. – Его мать ставила кастрюлю с молоком на плиту и, чтобы не терять время зря, садилась на кухне проверять тетради. Погружалась в работу и упускала молоко».
– Это было давно и уже стало легендой! – сказала Елена Сергеевна своему отражению в зеркале. – И Вовки больше нет. Снежная королева заколдовала его и превратила в доктора Данилова – мрачного хама с манерами плохого актера. Вовку, конечно, жаль, но что поделать?
– Мама! – закричал из кухни Никита. – Ты что там – заснула?! Я уже накрыл на стол!
– Иду, иду! – отозвалась Елена Сергеевна, подмигивая своему отражению.
Есть сын, есть работа, есть квартира, машина… Есть уверенность в себе и в завтрашнем дне. Это здорово! Это чертовски здорово! А Снежная королева вместе с доктором Даниловым может катиться к чертям!
Неизвестно, что делала в этот момент Снежная королева, а вот доктор Данилов действительно ехал к черту на рога – в поселок Некрасовку, чтобы избавить женщину семидесяти шести лет от болей в сердце.
Глава девятая
В высших сферах
– Сердце и мозг «скорой» – оперативный отдел, или сокращенно – оперотдел. Сюда поступают вызовы, и здесь они распределяются. Оперотдел разделен на две части. Одна половина его ведает приемом вызовов от населения. Тридцать три «простых» пульта, три пульта – «начальственных» и четыре врачебно-консультационных. За пультами, на которые поступают звонки по заветному номеру «ноль три», сидят медицинские эвакуаторы, которых для краткости все зовут медэвакуаторами. Кроме телефона каждый пульт оснащен компьютером со специальной программой приема вызова…
На пульте со множеством кнопок, стоявшем на большом, просторном столе загорелась зеленая лампочка, извещавшая о том, что главный врач Станции хочет поговорить со своим заместителем.
– Извините, пожалуйста. Срочный разговор, – Сыроежкин улыбнулся гостям и снял трубку. – Слушаю вас, Михаил Юрьевич.
– Это я тебя хочу послушать, Валерий Иосифович. – Тон голоса главного врача не предвещал ничего хорошего. – Зайди-ка!
– У меня делегация белорусского минздрава… – Сыроежкин еще раз улыбнулся гостям, – если…
– Банкет предусмотрен? – перебил его главный врач.
– Да, в Доме кинематографистов…
– Смотри, не увлекайся там.
Михаил Юрьевич Гучков имел привычку постоянно напоминать подчиненным об их слабостях и ошибках. Слабость Сыроежкина к спиртному относилась к одной из любимых тем главного врача.
– Естественно, – заверил Сыроежкин, мысленно посылая руководителю луч поноса.
Когда тебе пятьдесят два года, когда на тебе, на твоем уме, на твоей энергии, на твоем опыте, держится самое крупное медицинское учреждение в стране, неприятно постоянно получать щелчки по носу. Тем более, если уже второй месяц не пьешь ничего крепче кефира.
– Тут у меня бумага из департамента. – Суровость в голосе шефа сгустилась до немыслимых пределов. – Насчет твоей любимой шестьдесят второй подстанции.
– Но вчера… – не прекращая разговора, Валерий Иосифович нажал кнопку вызова секретаря.
– Вчера ты докладывал о жалобах, а тут сигнал.
– Какой? – появившейся в дверях девушке Валерий Иосифович указал взглядом на гостей.
– Кто хочет кофе, а кто – чай? – с улыбкой осведомилась та у делегации из пяти человек – трех мужчин и двух женщин, давая Сыроежкину возможность, продолжить разговор, не слишком нарушая ведомственные «законы гостеприимства».
– Херовый, – шеф, бывший военный врач, не привык стесняться в выражениях. – Твоя ставленница заставляет бригады дотошно сдавать – принимать смены, невзирая на «стоящие» вызовы! Она что – первый день на «скорой» или тронулась умом на радостях?
Кредо руководства Станции скорой и неотложной помощи – «Вызовы не должны «стоять»!
«Какая сволочь «стукнула» в департамент?» – подумал Сыроежкин и, заранее зная ответ, все же спросил:
– Кто сообщил?
Пинок не заставил себя ждать.
– Во-первых, я не привык, чтобы мне отвечали вопросом на вопрос! – вспылил главный врач. – А во-вторых, ты прекрасно знаешь, что департамент не выдает своих информаторов! Откуда мне знать – может быть, это ты сообщил Целышевскому?
Напряженные отношения руководителя столичного здравоохранения со своим бывшим заместителем не были секретом ни для кого. Лет десять назад Целышевский «выжал» чересчур прыткого подчиненного в главные врачи одной из самых худших московских больниц. Гучков не пропал, напротив – решительно взялся за дело и вскоре навел в больнице порядок, надеясь, что его усилия не останутся неоцененными.
Так оно и вышло, только вместо возвращения в департамент Гучков получил новое назначение, став главным врачом Станции скорой и неотложной медицинской помощи города Москвы. То ли руководитель департамента надеялся, что здесь Михаил Юрьевич «сломается», то ли разумно распорядился кадрами, поручив трудное дело достойному сотруднику.
– Это не я, – поспешил отмести подозрение Сыроежкин.
– Хочется верить, – угрожающе сказал Гучков. – Одно непонятно – зачем ты так убеждал меня, что Тюленева не перевоспитать и единственное верное решение – заменить его? Бардака ведь стало не в пример больше! Или ты попросту манипулировал мной, чтобы порадеть близкому тебе человечку?
В том, как главный врач произнес слово «близкому», Валерий Иосифович услышал еще один намек. Намек на свою чрезмерную любвеобильность.
– Если позволите, Михаил Юрьевич, я зайду к вам, как только освобожусь.
– Отзвонись предварительно!
В трубке раздались короткие гудки.
– Для удобства работы в эту программу заложены алгоритмы беседы с теми, кто хочет вызвать «скорую», – Валерий Иосифович продолжил с того места, на котором его прервали. – Медэвакуатор задает положенные вопросы и в зависимости от полученных ответов принимает решение. Решений может быть только два – принять у позвонившего вызов или переключить его на врача-консультанта. Медэвакуатор не имеет высшего медицинского образования и потому не вправе отказать в приеме вызова. Это может сделать только врач-консультант. Работа у медэвакуаторов напряженная, поэтому после каждых полутора часов работы им полагается полчаса отдыха. За режимом труда и отдыха медэвакуаторов следят трое старших по приему вызовов…
«Можно подумать, что для них это новость. Как будто бы в Минске или Могилеве «скорая» помощь устроена иначе», – раздраженно подумал Сыроежкин, продолжая свой рассказ.
– Кроме этого, они следят за тем, чтобы медэвакуаторы вовремя отвечали на звонки, точно и полностью записывали информацию и были неизменно вежливы с собеседниками…
Секретарша принесла поднос с чашками, расставила их и скрылась за дверью, чтобы тут же появиться с вазочками полными конфет и печенья.
– Другая половина оперотдела занимается распределением вызовов по подстанциям и руководством выездными бригадами. Она состоит из старшего врача и его помощника, старшего диспетчера, которому положено целых два помощника, специального пульта из трех диспетчеров, ведающего всеми специализированными бригадами, кроме педиатрических, двух врачей-консультантов, которые консультируют бригады по сложным вопросам, диспетчера контроля, четырех диспетчеров города, педиатрического пульта, на котором работают три диспетчера во главе со старшим педиатром и около трех десятков региональных диспетчеров.
Гости слушали Сыроежкина с интересом, точно он рассказывал им последние московские сплетни.
– А вы все имеете или имели отношение к «скорой» помощи? – поинтересовался Валерий Иосифович.
Гости улыбнулись, и все, как один, отрицательно покачали головами. Только один сказал:
– Приходилось подрабатывать в студенческие годы.
