Вилл Каппи - Падения великих людей
При Молвице Мопертус вскарабкался на дерево, пытаясь получше рассмотреть битву. Ничего хорошего из этого не вышло: его взяли в плен и доставили в Вену. Лишь двенадцать высших умов мира были способны понять Мопертуса. И то они не были так уж сильно в этом уверены.[367]
Фридрих Великий был основателем того, что впоследствии стало современной Германией. Когда пришло время превратиться в маленького старого человека, его нос стал еще более крючковатым. Он носил старую форму, усыпанную нюхательным табаком, и говорил своим соседям очень смешные, но грубые вещи.[368]
Фридриха воспитали в строгости. Его отец надеялся, что он станет хорошим солдатом, будет экономным и бережливым. Он ошибался. Мать и гувернантки Фридриха поощряли развитие его интереса к литературе и музыке. Он тайно изучил латынь, насмехался над религией, отказывался ездить верхом или стрелять, любил французские язык, литературу и одежду, ненавидел и презирал немецкие обычаи. И, конечно же, обожал игру на флейте, которая утешала его. Но не утешала других.
Фридрих всегда цеплялся к Польше, оскорблял мадам Помпадур, Екатерину II и Елизавету Российскую.[369]
Польский вопрос всегда сводился к одному: сколько ее территории можно заграбастать? Фридрих разработал план раздела Польши, в котором России и Австрии отводилась незначительная роль. Мария-Тереза не желала участвовать в таком разбое и ограничилась тем, что забрала себе лишь 62 500 квадратных миль.
Чем больше нюхательного табаку употреблял Фридрих, тем больше мемуаров он писал. Он любил литературу, но не настолько, чтобы никогда не заниматься нею и не пытаться обогатить ее наследие.
Фридрих Великий умер в одиночестве в 1786 году в возрасте семидесяти четырех лет. С ним оставались лишь единственный слуга и верные собаки, которых он любил больше, чем людей. Он любил повторять: «Собаки никогда не остаются неблагодарными, они хранят верность своим друзьям». Кроме того, они воспринимали мир его глазами.
V. Веселая Англия
Вильгельм Завоеватель
Вильгельму Завоевателю достались интересные предки. Происходил он от Ролло Ходока, или Ролло Бандита, или Рауля Безрассудного, вождя викингов, который где-то в году 911 оттяпал земли у Чарлза Простака. Ролло, или Рольф, или Рауль, был грубым и неотесанным, но, тем не менее, вскоре стал герцогом Нормандии, хотя в дальнейшем это уже не играло в его судьбе такой уж большой роли.[370] Праправнук Ролло стал Робертом {II} Дьяволом, или Робертом Замечательным, отцом Вильгельма Завоевателя.
Вильгельм появился на свет в 1027-м или 1028 году. Он рано проявил признаки своего будущего величия. В общем-то среди своих сверстников он не отличался ни ростом, ни силой, но, тем не менее, постоянно спорил, дрался и сбивал с ног даже тех, кто был покрупнее его. После смерти отца, почившего в бозе где-то в Иерусалиме, он обрел большую независимость, тут же принявшись выдавливать глаза другим людям и понемногу разливать яд в местах скопления народа, то есть там, где это давало наибольший эффект.
Герцог Нормандии Вильгельм устанавливал порядок на своей территории проверенным путем, заключавшимся прежде всего в примирении с Богом. На языке практики это означало, что акты насилия запрещались по понедельникам, вторникам, четвергам и пятницам.[371]
Известен случай, когда он отрубил руки и ноги тридцати двум бюргерам, которые осмелились над ним насмехаться. Он не переносил, когда над ним потешаются. От дальнейших достижений в данном направлении его спас Галлет Глупый, или Голет Идиот. Впрочем, нельзя отбрасывать и версию, согласно которой его активность в управлении народом приостановила безумная любовь к Матильде Фландрийской, дочери Болдуина Мягкого. Возникновение столь сильного чувства вполне естественно, если при этом не забывать, что его возлюбленная была очень богата и происходила от Альфреда Великого. По крайней мере, так она утверждала.[372] Посему никто не имеет права всуе заявлять, что она была просто никем.
Более того, она была первой в его жизни женщиной, которая усомнилась в происхождении Вильгельма Завоевателя и назвала его незаконным правителем.[373] Поступая таким образом, она начала одну из самых великих любовных саг в мировой истории. С первого взгляда такой путь достижения желаемого результата может показаться не совсем обычным, но любовь сама собою – очень необычная вещь, и при более тщательном изучении предмета оказывается, что она может сотворить много чего эдакого.[374]
Свой первый трюк – публичную пощечину – Матильда отвесила в тот момент, когда Вильгельм, будучи тогда герцогом Нормандским, попросил ее руки. Фактически находясь на «рынке невест» в поисках мужа, Матильда, тем не менее, громогласно заявляла, что ее проклянут навеки, если она выйдет замуж за такое чудовище, и тому подобное, и так далее, и такое прочее.
Хотя Вильгельм и на самом деле был бастардом, ибо произошел от герцога Роберта Дьявола и дочери дубильщика из Фалеза Герлевы, столь откровенные высказывания в свой адрес ужалили его прямо в сердце.[375] Он вскочил на коня и поскакал в хорошо известное ему место. Застав Матильду дома, он с порога сбил ее с ног, схватил за волосы и принялся таскать по полу, поучая ее не столько словом, сколько кнутом. Оставив на ее роскошном теле многочисленные синяки и ссадины, Вильгельм ускакал прочь, не будучи уверенным в дальнейших успехах на поприще любви.
Вопреки ожиданиям, все пошло совершенно в непредвиденном направлении. Доселе не обращавшая на него настоящего внимания, Матильда круто изменила свое отношение к нему, как только он отхлестал ее кнутом в Брюгге. Вот тогда-то она и решила, что он зашел слишком далеко… и вышла за него замуж. У них родилось четверо сыновей, шесть дочерей, а кроме этого, они провели вместе немало веселых минут.
Внезапная перемена Матильды в сердечных делах озадачила многих экспертов. Вроде бы она должна была отдавать себе отчет в том, кого заполучила в супруги, но, очевидно, вещи такого рода ей нравились. Однако не следует исключать с ее стороны дальновидного умысла: давая согласие на брак, она преследовала цель расквитаться за нанесенные ей побои. А может быть, интуиция подсказала ей, что уж если он сумел поработать над ней кнутом, то сумеет и кое-что другое. Большинство историков отрицает, казалось бы, общеизвестный факт, что в конце концов Вильгельм забил ее уздечкой до смерти за то, что она покалечила одну из его пассий. Хотя лишь с большим трудом можно предположить, что у Вильгельма вообще могла быть какая-то пассия. Ко времени смерти Матильды в 1083 году он успел до такой степени повзрослеть, что начал разбираться, чем заканчиваются такого рода отношения.
Вильгельм обладал прекрасной фигурой. Он был высок и смугл. И при всем том не являлся Матильдиным типом мужчины. Как только на арене любви появился кнут, она проиграла схватку с путешествующим английским аристократом Бритриком, который, отразив ее атаки, в панике поднял паруса в направлении своего спасительного Глоуцестершира.
Бритрик был из породы английских блондинов с нежной комплекцией и вполне соответствовал своему прозвищу Медового Бритрика. Его также называли Снежным или Пшеничным. Он точно отвечал идеалу, который та искала. И она сказала ему об этом прямо в лицо, ожидая, что он тут же начнет предпринимать какие-то шаги в нужном направлении. Вместо ответа он погрузился на ближайший отплывающий корабль.
Он бежал, да не навсегда: Матильда поймала его в свои сети несколько позже.
Остаются кое-какие детали. Поговаривают, что еще до того, как принялась искать подходы к Пшеничному, Матильда обзавелась двумя совершенно незаконнорожденными детьми, Джуниором и Гундредом, от господина Герборда, юриста по профессии.
Историки пребывают в полном недоумении по поводу того, каким это образом Матильда умудрилась найти время втискивать все эти дела в свой ежедневный распорядок. Неизвестна и дальнейшая судьба юриста. Некоторые утверждают, что он умер. А некоторые предполагают, что, приняв предложение Вильгельма, она в ожидании развода долго откладывала свадьбу. Другие находят, что лучше вовсе не верить в существование господина Герборда, поскольку он не вписывается в общую картину и попытки вместить его туда ни к чему не приведут.
Как видим, в препятствиях на пути семейного счастья этой парочки недостатка не ощущалось. В довершение всего возникли серьезные проблемы с церковью, которая заподозрила их в грехе кровного родства, поскольку Вильгельм и Матильда по отношению друг к другу были кем-то вроде двоюродного брата и сестры.[376] В любом случае, свадьба состоялась в 1053 году, через четыре года после того, как Матильда впервые назвала Вильгельма тем, кем она его называла и потом.
