Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник)
Как тяжело давались им первые шаги! Не мудрено, ведь до этого жилось всем, как в чудесном сне, на халяву. Может быть, не очень сытно, но зато и не голодно. Здесь же за границей они были полностью предоставлены сами себе. Тут не было бесплатной медицины, не было профсоюзных путевок и оплаченного отпуска, квартиры не давали в порядке очереди. Местным полицейским бесполезно было совать «троячок», а с таксистами не поговорить «за жизнь». Окружающие иностранные граждане улыбались им губами, но ненавидели душою.
Везунчики, доставшие хороший товар по низкой цене, летели домой, в родную разваливающуюся державу. Все продавали, за неделю прогуливали навар и тут же, с грустью в глазах, собирались в следующий вояж.
Жажда приобретательства не насыщаема. На этом построена вся мировая экономика. Но она, эта жажда, была вдвойне свойственна порывистым русским, недавно вырвавшимся из-за «железного занавеса».
Когда заокеанская недобрая рука, подложила под компас социалистического корабля топор и сбила с курса, государство попало в сильнейший шторм перестройки. Люди думали, что вот-вот наступит штиль, а потом они доберутся до замечательного острова под звучным названием «Благополучие». Но ревущие волны 90-х разбили о скалы реальности их надежды, и они многое поняли.
Русские хотели взять с собой в капитализм душевную чистоту, доброжелательность и гуманность, но вскоре поняли, что так не бывает. Оказалось, что чтобы все получилось, надо стать плохим и злым. А также много работать.
Помаявшись в родных пенатах, ломанули пролетарии на вольные просторы буржуазной нивы. Они ничего не понимали в законах прибавочной стоимости, но нахрапом компенсировали недостаток знаний.
…Итак, Николай мечтал. Полет его фантазии был настолько высок, что будь в эфемерном мире инспектор по технике безопасности, он, наверное, заставил бы его взять с собой парашют. Слова лились из него, как лава из жерла вулкана. Все неудачи последних лет были забыты и отступили под мощными ударами крупнокалиберной артиллерии фарта. Надежда сменить неустроенный быт загонщика золотого тельца на спокойную и размеренную жизнь лоснящегося от излишка калорий рантье, вдохновляла его. Она придавала мощь голосу и ярко раскрашивала картину, рисуемую воображением.
Коля в момент произнесения речи был прекрасен как Зевс, появившийся в блеске молний. Из его уст летели фразы и поражали слушателей глубиной проникновения в тему.
У оратора из глаз сыпались искры, превращались в бриллианты и, падая, стучали по обеденному столу. Коля говорил на всех ему известных языках сразу. Немногочисленные посетители ресторана и весь обслуживающий персонал мало-помалу окружили столик и с восхищением слушали оратора. Если бы Живцов был коммивояжером, то, без сомнения, смог бы сегодня продать десяток-другой электрокаминов, абсолютно бесполезных в этом климате.
Когда Николай окончил речь, зрители наградили его аплодисментами. Они и раньше подозревали, что деньги надо любить, но после сегодняшнего спича имели теперь прямые доказательства.
Коля вытер пот со лба и залпом выпил кружку пива.
Подошли двое коричневых ребят и представились:
– Педро.
– Хуан.
Славик обратился к Коле:
– У них тут, по ходу, если не Педро, так Хуан. Переименовывать не будем. Будем называть как есть, если им так нравиться.
Коля показал, как он может улыбаться и спросил вновь прибывших:
– Что, джентльмены, желают? Может нужен рубероид? Могу доставить из Одессы.
– Мы по другому вопросу.
Только сейчас Славик и Коля заметили, что Петручио нет. Это, видимо, он навел на них этих не слишком веселых ребят.
– Точнее.
– Есть хороший товар. Если интерес присутствует, можем поговорить.
Вдалеке на рейде ожидали разрешения от бремени сухогрузы. Море гладило прибрежный песок, как ребенок кошку. Чайки лениво дрались из-за рыбы.
Коля, покончив с пафосом, холодно сказал латиносам:
– Ну, что ж, поговорим.
Все усложняется
Педро и Хуан в лаконичной форме пояснили, что у них имеется кокаин самого лучшего качества и по самой низкой цене.
Николай слушал и размышлял. Стяжательство было, безусловно, одним из основных его качеств, но и осторожность была не на последнем месте.
– А почему, уважаемые, вы к нам обратились с вашим замечательным товаром? Ни на наркоманов, ни, тем более, миллионеров мы не похожи.
– Вы – русские.
– И что из того?!
– Всех русских интересует порошок.
– Весьма ответственное заявление. Мы подумаем. А пока давайте выпьем.
Официант принес бокалы, и потенциальные компаньоны подняли их.
– Чтобы, бл…дь, не последняя! – по-русски и неожиданно чисто сказал Педро.
– Ого! Ты это где так научился?
Педро запил свой тост и гордо произнес:
– С одним русским в Париже пили. Он и научил.
Николая обожгла догадка.
– А как его звали?
– Щенниа. Из Москвы.
– С усами это Женя был?
– Да. А вы его знаете?
– Нет, нет! – поспешил отрезать Колян и, как ни в чем не бывало, продолжил, – значит, договорились, завтра в 16.00 здесь же. Пока!
Когда местные ушли, Коля аж подпрыгнул от злости.
– Ну, ты, Славик, понял? Это же эти Педро и Хулио у сволочи арбатской мои деньги сперли!
– Какая нам сейчас разница? Все равно не отдадут.
– Сами заберем.
– Поосторожней, дядя. Не в Стране Советов. Тут на пику быстро посадят. Давай по обычной схеме «деньги-товар – деньги» действовать. Ее сам Карл Маркс одобрил.
– Кипит мой разум возмущенный! У них же мои деньги!
– Когда они твоими были, вот тогда и надо было следить.
Компаньоны пришли в гостиницу. В холле их уже поджидала вторая часть штатного расписания их криминального сообщества. Члены банды обнялись, а некоторые и поцеловались. Прошли в номер. Уставшие от длительного перелета Алоизыч и Саломея легли спать. Коля и Славик, чтобы не мешать отдыхать прибывшим, пошли на площадку, находящуюся возле гостиницы, что бы поиграть в гольф.
Этой немудреной забавой им предстояло заняться впервые. Но чтобы не ударить в грязь лицом перед остальной публикой, они не стали расспрашивать о принципах игры, а попросту стали играть по правилам более близкого им хоккея. Напышенные и гордые капиталистические акулы на отдыхе долго и с презрением наблюдали за забавами этих странных русских. В конечном счете, захваченные вихрем натуральных эмоций и пораженные красотой матов гордецы попросились в игру. Разделившись на две команды и определив призовой фонд, тропические хоккеисты бросились в бой.
Вечером этого же дня принимавший участие в матче мультимиллионер из Филадельфии мистер Джеймс Милкович позвонил своей жене. Захлебываясь и оплевывая трубку, он кричал, как здорово здесь отдыхается, и что фантомные головные боли уже прошли, и ему абсолютно наплевать на те две цистерны его нефти, которые сгорели от прямого попадания молнии.
Взмыленные, но довольные Николай и Славик зашли в номер.
Алоизыч по-прежнему спал. Саломеи не было. Как не было и ключа от ячейки гостиничного сейфа.
Взревев, как раненный лев, Николай бросился вниз. В хранилище его ждала пустая камера. В ней была записка. «Извините, мальчики, но вы эти деньги все равно бы прогуляли. А я храм построю. Или еще что-нибудь… Коля, мне с тобой было хорошо. Пока».
Коля ни жив, ни мертв поднялся в номер. Там из угла в угол ходили Славик и разбуженный Алоизович. Позвонили в аэропорт. За последние четыре часа было семь рейсов: один в Австралию, один в Африку, два в Колумбию, два в Европу и один в Северную Америку.
Славик, подавив нервную дрожь, спросил:
– Что будем делать, Коля?
– Ложимся спать. Завтра видно будет.
Самолет, шампанское и прободная язва
Утро не принесло спокойствия и не вернуло денег. Узники несчастливого острова сидели в номере и чего-то ждали.
Самое удивительное, что это «что-то» явилось. В дверь вежливо постучали. Славик открыл дверь. На пороге стояли Педро и Хуан.
– Мы договаривались встретиться позже, но обстоятельства изменились. Не могли бы мы провести сделку сейчас?
– У нас… – начал было Славик.
Но Коля сходу перебил его:
– Мы будем этому только рады, джентльмены. Единственная просьба. Мы хотели бы проверить товар. Это займет время, но избавит от многих формальностей.
Колумбийцы согласились с этим вполне законным требованием. Они оставили несколько пакетов с кокаином в номере и вышли в коридор.
Коля настоял, чтобы дали еще несколько пакетов с порошком.
– Для чистоты эксперимента, – сказал он, коварно улыбаясь.
Когда дверь за латиносами захлопнулась, Живцов радостно потер руки:
– Ну, вот и денежки! Ладно, хватит загорать в тропиках, валим в аэропорт!
