Светлана Багдерина - Рыжий, хмурый и влюбленный
– Нет, вы меня неправильно поняли, о ваши метафизические оккультности, – умиротворяюще взмахнула руками царевна, чем заработала пару изумленных взглядов не только со стороны хозяев дома. – Я имела в виду, что, поскольку обстоятельства этой небольшой секретной экспедиции сложились… как карточный домик… то соблюдать нашу маленькую тайну становится слегка… э-э-э… бессмысленным… я бы сказала… как минимум.
Чета метафизических оккультностей озадаченно моргнула и переглянулась, ища объяснения и понимания друг у друга.
– О, не торопитесь, я вам сейчас всё объясню! – царевна расцвела, как барышник, впаривший одра на смертном одре по цене призового скакуна. – Только – не поймите меня превратно – сперва вы должны дать обещание сохранить мистерию нашей миссии в этих четырех стенах.
– Э-э-э…
– Во имя Рагнарока, – залив на корню серной кислотой сорняк сомнения, напомнила Сенька.
– Хорошо, – снова переглянувшись, кивнули Фреи. – Мы сохраним всё, что ты нам откроешь, между нами. Среди семьи.
– Тем более что секрет наш чрезвычайно безобидный, и не может повредить ни кому-либо в Хеймдалле, ни в мире смертных.
– Обещаем, – с некоторым разочарованием кивнули боги.
– Ну что ж, – удовлетворенно вздохнула Серафима. – Тогда начнем. Перед вами – творческая группа самых известных зодчих Белого Света. Это, – она указала рукой, едва удерживаясь, чтобы не сделать это ногой, и с размаху, – знаменитый отряжский архитектор Джеронимо Куллиган. Молодой, но многообещающий. Дизайн дворца отряжского конунга – один из его последних, хоть и не самых известных шедевров. Это – мой муж, Никулаэ Нидвораи, прославленный тарабарский зодчий в седьмом колене. Чтобы перечислить его творения, потребуется пара дней и еще столько же ночей, поэтому забудем на время и пропустим. Меня зовут Серафима Волк, его скромная супруга и вдохновительница, помогаю своему домашнему гению, чем могу. На улице же, на ковре-самолете по имени Масдай нас ожидает телохранитель, лицо, интереса не представляющее.
– Да? – подняла выщипанные в ниточку брови домиком Фрея, повела рукой, и не успевший ничего понять Масдай вместе с не представляющим интереса лицом[51] в один миг оказался на полу спальни.
– А вам не кажется, что для телохранителя он немного… э-э-э… пожилой? – тактично полюбопытствовала Фрея, с явным недоумением разглядывая очнувшегося от сладкого предутреннего сна Адалета.
– Изучение волшебства отнимает много времени, о вечноцветущая, – кротко склонила голову царевна. – Ведь если быть совсем точным, то он – маг-телохранитель.
– Кто?.. Что?..
– Отставить вопросы! Не перебивать! – сурово приказала сконфуженно озирающемуся и лихорадочно продирающему глаза чародею царевна и, не дожидаясь, пока старик примется очертя голову нарушать оба ее указания, принялась за наскоро выдуманный рассказ.
– Как вам известно, Рагнарок и Фригг, его достопочтенная супруга, нежно любят друг друга. Но вид дворца правящей четы… как бы это выразиться подипломатичней… не совсем соответствует вкусу такой необыкновенной богини, как Фригг…
– Уж да уж… Бедняжка… Я всегда жалела сестру… Жить в казарме… – сочувственно, но не без глубоко погребенной нотки превосходства, Фрея поджала пухлые губки.
– …И Светоносный, ее премудрый и всё понимающий супруг, решил сделать к годовщине их семейного союза жене подарок. А именно, построить ей небольшой симпатичный дворец поблизости…
– На соседней горной вершине? – округлились глаза Фрея.
– Э-э-э… это еще не решено. Может, там. Может, в долине. Или в лесу. Но это – детали. Важна концепция доктрины. Неортодоксальная абстракция конкретики, как говорят у нас, архитекторов.
Боги не поняли, но уважительно хмыкнули, давая разрешение продолжать повествование.
– И дабы быть уверенным, что такое важное дело будет доверено настоящим мастерам, профессионалам высокого полета, он призвал нас. Но, увы, все проекты, что мы представили по прибытии, показались ему слишком… чужеродными. Лишенными посконного отряжского духа. Не вписывающимися органично в линии горизонта и перспективы и фактуру Хеймдалла. Выбивающимися из общего ансамбля, я бы сказала. Дворец его мечты, постановил он, должен быть более исконным… туземным… иметь нечто общее с каждым из жилищ его подданных… Произрастать корнями из родной почвы страны богов.
При слове «корни» богиня плодородия понимающе кивнула и повернула голову к супругу.
– Слышите, дражайший Фрей? Корни. Рагнарок много раз говорил об этом. Уж он-то понимает всю важность корней. Теперь, когда отпил из Мимнира, мудрость так и плещет из него, как из фонтана! Вот, послушайте… «Прошлое – корни. Настоящее – ствол. Будущее – крона». «Вырвав корни, ты их не вставишь назад». «Корни питают листья». «Корни – это крона наоборот»…
– «Чтобы стоять, я должен держаться корней», – подхватил ее супруг.
– Он так говорил? – воодушевленно округлила глаза Фрея.
– Да. Недавно. Лет тридцать назад. Под конец пикника в лесу. Правда, я тогда изрядно выпимши был, и не совсем понял, что он имел в виду, но наверняка что-то глубокое… – опустив очи долу, усмехнулся Фрей. – Всем известно, что теперь разуму его и способностям к провидению будущего нет предела.
– …И поэтому Светоносный приказал нам, – дождавшись, пока боги закончат обсуждать значение подземной части растения в общественно-политической жизни Хеймдалла, торжественно продолжила Серафима, – обойти жилища всех богов Э… Зе… Ке…
– Эзира, – как всегда, пришел на помощь зодчий Куллиган.
– Да. Обойти их все, осмотреть снаружи и изнутри, вплоть до последнего подвала и закоулка на чердаке, и представить ему новый образ его будущего подарка любезной супруге.
– Но почему тайком?
– И почему ночью?
– Видите ли… – многозначительно потупила взор царевна. – Мы задали ему тот же самый вопрос.
– И что?
– Он ответил, что это не нашего ума дело.
– Самые его слова, – окончательно убежденный в правдивости истории, закивал Фрей.
– Но лично у нас создалось такое впечатление, что он… как бы это сформулировать… слишком горд… чтобы в открытую просить богов Хеймдалла о такой услуге. А может, он опасался, что слух раньше времени дойдет до Фригг, и сюрприз будет испорчен.
Фреи задумались на несколько секунд.
– Похоже на него, – кивнули они, не сговариваясь. – Особенно первое.
– И поэтому, – ободренная успехом своей легенды, закончила Серафима, – просим вас простить нас великодушно за ночное вторжение, потревоженный сон и испорченные двери вашего великолепного, не знающего себе равных дворца.
– Чувствуйте себя как дома, – великодушно разрешил польщенный бог благосостояния, шевельнул пальцами, и поверженные створки, выскользнув из-под ног вовремя отпрыгнувшего в сторону рыжего гения современного градостроительства, встали на место. За ними последовала ручка, обломленная пудовым кулаком архитектора.
– Надеюсь, что у вас получится самый лучший в Хеймдалле дом, – убедившись, что всё стало, как было, прочувствованно проговорила Фрея.[52] – Сразу видно – чрезвычайно талантливые молодые люди. Одухотворенные лица. Ум так и светится в глазах. Особенно у э-э-э… Николая?..
И она ласково улыбнулась Олафу.
– Джеронимо, – быстро напомнила Серафима. – Джеронимо Куллиган.
– Ох уж эти непроизносимые иноземные имена… – засмущавшись, махнула и прикрыла ямочки на щеке пухлой ручкой богиня. – Прости меня, дорогой Хулиган. Конечно, я тебя имела в виду. Надежда отряжской архитектуры… Подумать только… Это ведь ко многому обязывает.
– Это вы… и… из-звините… меня… за погром, – вдруг натужно выдавила, удивив всех, надежда отряжской архитектуры.
– С кем не бывает, – успокаивающе улыбнулась Фрея.
– Я… нечаянно… – Олаф продолжал проявлять инициативу и изумлять всю команду, включая себя самого.
– Я верю.
– Симпатичная дверь… – сделал еще один шаг к галантности отряг.
– Рада, что тебе понравилась.
– И дом… тоже… – невероятное продолжало вершиться.
– И кстати о доме, – Серафима оторвала хозяйку дома и сына конунга от обмена любезностями. – С вашего ведома, позвольте теперь продолжить осмотр сего восхитительного шедевра архитектуры, вершины вкуса и функциональности, известного в Хеймдалле под неадекватно-скромным названием «дворец».
– Да, конечно, конечно, конечно, не смею вас отрывать от такого важного дела! – замахала руками Фрея.
– Мы вас с удовольствием сопроводим, – самодовольно улыбаясь, проговорил Фрей.
– Если вы не возражаете, наш телохранитель присоединится к нам. Он не будет мешаться – он пойдет сзади, шагах в пяти-десяти, – Серафима улыбнулась дружелюбно хозяевам, и с намеком – чародею, не знающему, кипеть ему от гнева или стыда.
