Владимир Суходеев - Сталин умел шутить
В середине февраля 1944 года К.А. Мерецкова срочно вызвали в Ставку Верховного Главнокомандования. Причина вызова оказалась для него неожиданной. «Волховский фронт ликвидировался, его войска передавались Ленинградскому фронту, а я назначался командующим Карельским фронтом. Эта перемена меня не очень-то обрадовала. Я, — пишет он, — уже давно просился на Западное направление. А теперь, когда наши войска стояли у границ Белоруссии, территория которой мне было хорошо знакома еще по довоенной службе, перевод на Север казался мне нежелательным. Такяи сказал в Ставке.
Но И.В. Сталин ответил примерно следующее: «Вы хорошо знаете и Северное направление. К тому же приобрели опыт ведения наступательных операций в сложных условиях лесисто-болотистой местности. Вам и карты в руки, тем более что еще в 1939–1940 годах, во время советско-финляндской войны, вы командовали армией на Выборгском направлении и прорывали линию Маннергейма. Назначать же на Карельский фронт другого человека, совсем не знающего особенностей этого театра военных действий и не имеющего опыта ведения боев в условиях Карелии и Заполярья, в настоящее время нецелесообразно, так как это связано с затяжкой организации разгрома врага. Всякому другому командующему пришлось бы переучиваться, на это ушло бы много времени. А его-то у нас как раз и нет».
Против таких доводов К.А. Мерецков возражать не стал.
Кто начальник Генштаба
Представитель Ставки А.М. Василевский вспомнил эпизод, когда он координировал зимой 1943–1944 годов действия 4-го и 3-го Украинских фронтов, действовавших на Никольском плацдарме. Вместе с командующими фронтов он направил в Ставку запрос о выделении значительного количества сил и средств.
Через день раздался звонок И.В. Сталина:
— Говорит Сталин. Василевский?
— Да. Слушаю вас, товарищ Сталин.
— Скажите, Василевский, кто у нас начальник Генерального штаба?
Что ответить на такой вопрос? Я ответил, что официально начальником штаба по сей день являюсь я. Во всяком случае, я так считаю.
Сталин на это отвечает:
— И я так до сих пор считаю. Но если вы начальник Генерального штаба, почему же вы пишете в Ставку такую ерунду, которую вы написали в своем проекте директивы? Начальник Генерального штаба не имеет права писать такую ерунду. Вы требуете у Ставки того-то и того-то, того-то и того-то, но вы как начальник Генерального штаба должны знать, что у нас этого нет и что нам сейчас неоткуда взять то, что вы требуете.
Я ответил, что мы указали то, что нам необходимо для наступления, и я считаю, что, во всяком случае, часть этого можно взять с других фронтов.
— Другим фронтам тоже надо наступать, — отвечает Сталин, — и вы это знаете как начальник Генерального штаба. А пишите такую ерунду.
Несколько секунд я молчу, и он молчит. Потом он говорит:
— Выходите из положения своими средствами. Ограбьте Толбухина. У него есть авиационный корпус, есть механизированный корпус, в тылу, во втором эшелоне, у него есть армия. Заберите все это у него, ограбьте его, поставьте в оборону весь 4-й Украинский фронт, а все это отдайте Малиновскому. Вы же сами не так давно предлагали решать дело на западном берегу Днепра, вот и решайте дело не сразу обоими фронтами, а последовательно. Ограбьте Толбухина, поставьте его в оборону, отдайте все, чем он располагает, Малиновскому, наносите удар войсками Малиновского, и не откладывая до весны, а сейчас же, зимой, чем раньше — тем лучше. А когда добьетесь успеха и Малиновский продвинется, поставьте его в оборону, ограбьте его, отдайте все Толбухину и всеми силами идите по Крыму.
Форма разговора устроить не могла, но с существом нельзя было не согласиться. Во многих случаях — и чем дальше, тем чаще — Сталин умел правильно и глубоко решать стратегические оперативные вопросы и подсказывал наиболее верные решения. И говоря о нем, этого тоже не следует упускать из виду.
Я поехал к Малиновскому, поговорил с ним, и мы в соответствии с предложением Сталина спланировали операцию, которая впоследствии оправдала себя на деле.
Новые высшие воинские звания
В разгар Сталинградской битвы офицерскую форму дополнили погонами и золотыми галунами. О введении новых мундиров и погон И.В. Сталин уже с осени 1942 года советовался с командующими фронтами и армиями, другими военачальниками. Когда в начале октября члены Политбюро ЦК ВКП(б) и военачальники рассматривали образцы погонов, И.В. Сталин попросил А.М. Василевского, только что возвратившегося из-под Сталинграда, показать, какие он носил погоны как штабс-капитан. А.М. Василевский показал те погоны и высказался за целесообразность введения погонов. Позднее, в 1943 году, в дополнение к новой форме был издан Кодекс правил поведения советского офицера, введены новые воинские уставы.
В январе 1943 года по предложению И.В. Сталина были установлены воинские звания для высшего командного состава Красной Армии — Маршал и Главный Маршал авиации, Маршал и Главный Маршал артиллерии, Маршал и Главный Маршал бронетанковых войск, Маршал и Главный Маршал войск связи, Маршал и Главный Маршал инженерных войск. Для маршалов авиации, артиллерии и бронетанковых войск, войск связи и инженерных войск вводились новые знаки различия — погоны, отличные от погонов Маршала Советского Союза.
В том же году по предложению И.В. Сталина открылись Суворовские военные и Нахимовские военно-морские училища.
Новые назначения
16 ноября 1943 года по приказу И.В. Сталина в Москву был вызван командующий 11-й гвардейской армией генерал-полковник И.Х. Баграмян. На следующую ночь в урочный час доклада обстановки на фронтах Верховному Главнокомандующему И.В. Сталину Антонов, Баграмян и Штеменко поехали в Ставку.
И.В. Сталин был один и в хорошем настроении.
— Что нового? — спросил он Антонова.
— По сравнению с дневным докладом существенных изменений в обстановке не произошло, — доложил Алексей Иннокентьевич.
И.В. Сталин кивнул и обратился к Баграмяну.
— На Прибалтийских фронтах дела у нас идут неважно, — сказал он, — наступление там затормозилось. Нельзя наступать везде, как иногда думают некоторые.
После небольшой паузы он продолжал:
— Поэтому мы предпринимаем сейчас ряд мер, чтобы выправить положение. Усиливаем 1-й Прибалтийский фронт за счет соседа справа — 2-го Прибалтийского. Но этого, очевидно, мало. Ваша армия сильная и неплохо зарекомендовала себя. Думаем и ее отдать Еременко.
Он опять помолчал и только затем, обращаясь к Баграмяну, закончил мысль:
— А вас хотим назначить командующим фронтом вместо него. Как вы на это смотрите?
Баграмян немного растерялся и, чуть помедлив, промолвил:
— Благодарю за доверие, товарищ Сталин, постараюсь его оправдать.
— Ну, вот и хорошо. А на армию вместо вас поставим тоже опытного командующего — Чибисова. — И, не торопясь, Сталин пошел к столу набивать трубку.
— А зовут его Никандр, что значит «герой-победитель», — воспользовавшись паузой, сказал А.И. Антонов о Чибисове.
Попыхтев несколько раз трубкой, пока табак разгорелся, И.В. Сталин обернулся к молчавшему Баграмяну.
— И что же вы молчите? — сказал он. — Или имеете что против Чибисова? Баграмян еще более смутился, но потом ответил:
— Нет, товарищ Сталин, что вы, ничего не имею. Это опытный командир. Когда он был генерал-лейтенантом, я был всего-навсего полковником. А теперь Чибисов уже генерал-полковник и Герой Советского Союза. Я буду с ним чувствовать себя как-то неудобно. Нельзя ли командармом назначить кого-нибудь другого, ну, например, генерал-лейтенанта Галицкого?
И.В. Сталин внимательно посмотрел на И.Х. Баграмяна.
— Будь по-вашему. Подготовьте директиву о назначении Баграмяна и Галицкого, — коротко бросил он нам и, подойдя к торцу стола, нажал кнопку.
Вошел А.Н. Поскребышев.
— Подготовьте постановление Совнаркома о присвоении звания генерала армии Баграмяну, — сказал ему Сталин.
Поскребышев сделал заметку в блокноте, но не ушел, зная манеру И.В. Сталина отдавать распоряжения не спеша. И.В. Сталин опять помолчал и снова отправился к письменному столу, чтобы разжечь потухшую трубку.
— А Штеменко не легче будет работать, если мы ему присвоим звание генерал-полковника? — раскурив трубку, спросил он Антонова.
— Конечно, легче, товарищ Сталин, — ответил тот, — ведь ему приходится иметь дело даже с маршалами и он часто бывает на фронтах.
— По-моему, надо еще Говорову присвоить звание генерала армии. Ему в Ленинграде тоже нелегко.
Мы промолчали.
— Подготовьте постановление на всех троих, — сказал Верховный Главнокомандующий Поскребышеву.
