Вячеслав Верховский - Я и Софи Лорен
Вы думаете, Славонька, что я плачу по поводу несправедливости. Нет, Славонька, как раз по поводу справедливости: я ее оплакиваю…
А вчера меня оскорбили. «А у вас кривые ноги!» Но я, Славонька, не заплакала, а не растерялась: «Таким ногам, между прочим, я училась у вас!»
Славонька, не хотела, но сигнализирую: вы дарования такого среднего, что не про вас будет сказано…
О, теперь я знаю, что такое справедливость! Так, вчера меня обворовали. И тогда, Славонька, я подумала: ну что ж, побеждает сильнейший…
Ах, Славонька, иногда вы произносите такое!
Согласитесь, Славонька, что язык, завязанный на бантик, это не только красиво, но и молча…
Представьте, Фимка время знает наизусть! Я: Фимочка, который час? Отвечает: семь. Проверяю. Это ж надо: ровно!
Ну надо же, привидится такое! Если не будете вы думать о плохом, оно придет к вам тоже не раздумывая…
Вчера Фимке запретили ругать матом прихожан. Но природа берет свое. Уже сегодня слышала сама: вы не поверите, но он их матом хвалит. Мягко говоря, он не дурак…
У вас в кабинете, Славонька, такой бардак, что тараканы должны вам ноги целовать! А я такая чистюха, что забыла их и видеть…
А однажды зимой у меня вдруг запотели очочки, я протерла, глянула на зиму – а это лето…
Почему я, Славонька, хожу по похоронам? Если с покойником не попрощаешься, значит, скоро с ним увидишься опять.
Я страшно переживала, что эта Дуся ходит в синагогу. Она же русская по папе и по маме! Как узнаю: раввин ее простил. Тогда конечно. Лучшая подруга!
А другая прихожанка говорила: «В Кировоградском музучилище я училась с Игорем Крутым, но прошу вас – только никому!» И тут я, каюсь, Славонька, сдержаться не смогла: «Скажите честно, вы хотите, чтоб я проболталась?!»
Славонька, негров неграми называть нельзя, это расизм. А нужно просто и доходчиво: темные люди они…
Раньше, Славонька, я не знала, что я нефотогеничная. Уродка и уродка. А теперь я знаю, меня Фимка научил: нефотогеничная – это когда птичка вылетает – и, пугаясь, залетает обратно…
Злые люди интересуются про вас и про меня: а какая разница в возрасте? А действительно, Славонька, какая нам разница?!
В синагогу позвонила одна старушка, чтоб поторговаться: «А если, между прочим, я умру, то сколько это будет стоить, а?» Глухая, а туда же – умирать. Похоронщик в трубку ей кричит: «Бесплатно, вам бесплатно!», но выхватывает Фимка: «Вы не верьте, если б хоронили забесплатно, в Донецке не осталось бы евреев!»
Знаете, Славонька, что о вас говорят? Только сядьте, а не то взлетите. Ангел вы!
– Славонька, оставьте ваш автограф!
На что я ей крепко пожал руку.
– А автограф?!
– Рукопожатие, Лиля, это тот же автограф. Но как воздушный поцелуй.
– А не проще ли, Славонька, поцеловать, как в жизни, чем расписываться в собственном бессилии?..
Хватит плакать!
Я не поверил в сон впервые в жизни: все, что делал я во сне, – на меня ну совершенно не похоже. Кто автор сна, пришедшего мне в голову?!
Золотая осеньКогда первый лист упал на землю, ох, и стыда же было, и позора: «Как же так?! Оторваться от родного коллектива!» А оказалось, он возглавил коллектив. Но коллективу уже было не до этого…
Рассказ обо мне– Хочешь? – спросили меня.
– Я подумаю.
Ушел. Прибегаю:
– А что, сказать «хочу» еще не поздно?
– Нет! Пока еще не поздно, говори.
– Ах, не поздно… Ну тогда я еще подумаю…
АрхимедДайте мне точку опоры! Честное слово, я ничего не буду переворачивать, а только прислонюсь и постою…
Эстет«Он не представлял художественной ценности – и я его убил».
ЭпитафияНадорвался миллионами ворочать.
Я и девушкаВечером:
– Лиза, тебя проводить?
– Нет, я буду бояться сама…
ЭволюцияЯ так чихнул, что потерял равновесие и упал на четвереньки. Так миллионы лет ушли насмарку…
Мудреное имяУ соседей появилась собака. Псу дали такое мудреное имя, что их бабке, которой сразу же поручили пса выгуливать, всякий раз приходилось лезть в карман и звать домой… ну как его там… Сартра – по бумажке.
РемеслоЗадумал гениальный рассказ. Начал писать – и не могу. Боюсь испортить.
Краеведу на заметкуПо желанию трудящихся Донецка и в связи со 160-летием со дня рождения Петра Ильича Чайковского проспект Ильича, названный в честь В. И. Ленина, решено не переименовывать. Но уже в честь П. И. Чайковского.
Вопросы есть?По городу едет троллейбус, с табличкой на боку «Учебный». Ну а в нем – пассажиры. Так какой же он «Учебный»? Ну и ну!
Подъезжает к остановке. Я хотел было войти, а мне:
– Куда вы прете?! Это же «Учебный»!
Я в оторопи:
– Вот же, пассажиры!
– А это не пассажиры. Это ученики пассажиров. Вопросы есть?
Вопросов больше не было…
Встреча– Как жизнь?
– Никак.
– Тебе везет!..
Дарвин и немножечко нервноЛюди стали настолько другими, что, по-моему, это уже и не люди…
В поездеМне уже за сорок. И недавно…
Ночью проводница будит:
– Вам вставать!
Я спросонья:
– Ма, еще минутку, ну пожалуйста!..
Красавица ПолинаГлядя на Полину, я снимаю по два урожая эстетического удовольствия в год. Мог и больше, но она молчала только дважды…
КрасотаСидят, балагурят. И тут вошла она. Все затихают: о, это серьезно!..
КризисУже три дня себе не нравлюсь. Это ж надо! Неужели разлюбил себя? Куда ж я дену отшлифованный годами эгоизм?!
КультураМузы – пушкам:
– Молчать!
ЛевитанБыл я у нее – чуть не свихнулся. Потому что я увидел. У нее на стенке. Левитана!
Едва не подлинник!
Я бы спер с невероятной легкостью, серьезно! Но я же благородный человек. И, по сути, это было единственным, что меня сдерживало…
Рецензия«Это такой юмор, что смехом его можно только осквернить…»
Мужчины в ее жизниКак-то у Мессалины спросили, почему она так часто меняет мужчин.
– Весело тому, кто слышит анекдот впервые, – ответила Мессалина.
ХарактеристикаЛюбил людей по мере надобности.
Хватит плакать!1 апреля 2010 года в Одессе видели смеющуюся икону.
Уважительная причинаОн бы, может, и поумнел, но у него не было по сравнению с кем.
УловкаБыль
– Ирочка, можно вас поцеловать?
– Да пожалста, мне-то что!
И целовать тотчас же расхотелось.
Стихотворение номера– У тебя лучшее стихотворение номера! – сказал мне редактор. – Запомни: лучшее!
Я прошептал, еще не веря:
– Это счастье. Боже, какое это счастье! – прошептал.
– И это говорит не кто-нибудь – моя жена! – сказал редактор.
И все померкло…
Страна NВ этом государстве с утра до вечера заливаются соловьи. К столу они так и подаются – заливными соловьями.
ТимофейЯ коллекционирую первые знакомства будущих супругов. Меня волнует, меня буквально распирает: где? При каких обстоятельствах? И, знаете, бывает много интересного.
Всех переплюнул мой знакомый Тимофей. Тимофей меня практически сразил:
– А мы с Люсей познакомились в роддоме.
– ?
– Да, в роддоме, – и добавил, весь сияя: – Моя Люся! Меня!! Принимала!!!
СлучайНапечатано было так мелко, что я потерял, где читал, и уже никогда не нашел.
СтрокиНавек я полюбил ее за профиль, но за анфас ей дважды изменил.
СувенирНа память о зиме – гербарий из снежинок.
ФашизмКто мог подумать, что все повторяется? Никто не мог – оно и повторилось.
У входаВышибала – посетителю:
– Говорю последний раз: будьте здоровы!
Черное море– Посмотрите! По правому борту! Нет, не эта, а вон та волна! Скорей, скорей! Ее с натуры рисовал сам Айвазовский!..
ФамилияЖурналистка по просьбе главного героя очерка его фамилию изменила, но герой тем не менее обратился в суд. Судья удивился:
– Какие у вас претензии к автору? Фамилию она изменила?
– Изменила.
– Так чего ж вы хотели еще?
– Чтоб на равноценную…
Филармония«Просьба на время концерта отключить мобильные телефоны».
И вдруг! Во время Бетховена! В зале раздался мобильный!
Дирижер:
– Ну просил же!.. У меня сейчас концерт, перезвоните!
ЦветыПо улице спешила девушка с букетом.
– Ты куда?
– На свидание.
– С букетом?!
