Роальд Даль - Мой дядюшка Освальд
— Открывай скорей! — нетерпеливо потребовал я. Она разорвала конверт и достала письмо, написанное от руки на великолепной гербовой бумаге.
Дорогая леди Виктория!
Мы будем рады увидеть Вас сегодня в четыре часа пополудни. Вас пропустят немедленно, стоит Вам назвать свое имя.
Альфонсо.— Как просто, правда? — радостно воскликнул я.
— А что значит «мы»?
— Все монархи говорят о себе во множественном числе. У тебя есть три часа, чтобы собраться и вовремя прибыть к воротам дворца, — сказал я. — Давай подготовим шоколад.
Я еще раньше раздобыл несколько маленьких элегантных коробочек с шоколадными трюфелями, по шесть конфет в каждой. Одну из них Ясмин должна преподнести королю в качестве подарка со словами: «Я привезла вам, сир, маленький подарок. Восхитительные трюфели. Георг специально заказывает их для меня». Затем она должна открыть коробочку и с самой обезоруживающей улыбкой сказать: «Не возражаете, если я стащу у вас одну? Я просто не в силах устоять». Одну шоколадку она отправит в рот, потом выберет помеченную конфету и двумя пальчиками деликатно протянет ее королю со словами: «Попробуйте». Бедняга будет очарован. Он проглотит шоколадку точно так же, как это сделал А. Р. Уорсли в лаборатории. И дело сделано. После этого Ясмин останется только продержаться девять минут, занимая короля легкой игривой беседой и не особенно вдаваясь в сложные причины ее визита.
Я достал порошок, и мы приготовили роковую шоколадку.
— На этот раз никаких двойных доз, — потребовала Ясмин. — Я не хочу пускать в ход шляпную булавку.
Я с ней согласился. Ясмин сама пометила конфетку сверху маленькой царапинкой.
Дело происходило в июне, и в Мадриде стояла страшная жара. Ясмин тщательно продумала свой туалет и надела самое легкое платье, какое допускали приличия. Я снабдил ее резиновой штуковиной из моего обширного запаса, и она спрятала ее в сумочку.
— Ради Бога, запомни: ты должна обязательно натянуть на него эту штуку, — напутствовал ее я. — Это самое главное. А когда все закончится — бегом сюда. Жду тебя в своем номере.
Я пожелал ей удачи, и она ушла.
В своем номере я тщательно подготовился к обработке спермы. Я впервые работал один, без поддержки А. Р. Уорсли, и хотел сделать все правильно. Признаюсь, я очень нервничал. Ясмин находится во дворце. Сейчас она даст порошок королю Испании, и между ними завяжется старый как мир поединок, — я лишь надеюсь, что она ничего не испортит.
Время тянулось медленно. Я закончил приготовления, высунулся из окна и стал рассматривать экипажи внизу на улице. Пару раз мимо проехал автомобиль, здесь их было гораздо меньше, чем в Лондоне. Посмотрел на часы — шел седьмой час. Налил себе виски с содовой и вместе со стаканом вернулся к окну. Я надеялся увидеть, как Ясмин подъезжает к гостинице, но так и не увидел. Налил себе еще виски, сел в кресло и попытался читать. Часы показывали половину седьмого. Она отсутствовала два с половиной часа. Вдруг раздался громкий стук в дверь. Я встал и открыл ее. Ясмин с пылающими щеками ворвалась в комнату.
— У меня получилось! — кричала она, размахивая передо мной своей сумочкой, как знаменем. — Я все сделала! Она здесь!
— Быстро дай сюда, — велел я.
Ясмин протянула мне завязанный узлом презерватив, в котором было по меньшей мере три кубических сантиметра королевской спермы. Я взял каплю для анализа. Под микроскопом крошечные королевские живчики, как сумасшедшие, дергались во все стороны.
— Первосортный товар, — сказал я. — Сначала я разолью его по соломинкам и заморожу, а потом ты мне все подробно расскажешь.
Ясмин ушла принять ванну и переодеться, а я занялся делом. Мы с Уорсли договорились, что будем изготавливать по пятьдесят соломинок спермы от каждого донора, — большее количество заняло бы слишком много места в нашем дорожном морозильнике. Я разбавил сперму смесью из яичного желтка, снятых сливок и глицерина, потом с помощью мерной пипетки разлил ее по резиновым соломинкам, а соломинки плотно закрыл. На полчаса положил их на лед. После того, как в течение нескольких минут они подвергались действию паров азота, я аккуратно поместил их в жидкий азот и закрыл контейнер.
Готово. Теперь у нас было пятьдесят доз спермы короля Испании, причем жизнеспособной спермы. Уравнение было простым. Первоначально мы получили три кубика спермы. В трех кубиках содержится примерно три миллиарда сперматозоидов, и если эти три миллиарда разделить на пятьдесят доз, у нас получится по шестьдесят миллионов в каждой дозе. То есть в три раза больше, чем подсчитанное А. Р. Уорсли оптимальное количество спермы. Другими словами, соломинки испанского монарха обладали мощнейшим потенциалом. Я был в полном восторге. Позвонив прислуге, я заказал бутылку шампанского на льду.
Появилась Ясмин, сиявшая свежестью и чистотой. Вскоре принесли шампанское. Мы подождали, пока официант откупорит бутылку, наполнит бокалы и выйдет из номера.
— Ну, рассказывай, — попросил я.
— Это было потрясающе, — начала Ясмин. — С самого начала все пошло в точности, как ты говорил. Меня привели в огромный зал, где по стенам висели картины Гойи и Эль Греко. В самом дальнем конце за громадным письменным столом сидел король, одетый в простой штатский костюм. Он встал и пошел мне навстречу. Он носит усы и в целом выглядит довольно привлекательно. Он поцеловал мне руку. Бог мой, Освальд, видел бы ты, как он передо мной заискивал, — он ведь думал, что я любовница английского короля. «Мадам, — говорит он, — счастлив с вами познакомиться. Как поживает наш общий друг?» — «У него легкий приступ подагры, — отвечаю я, — а в остальном он в великолепной форме».
Затем я проделала манипуляции с шоколадкой, он взял у меня конфету покорно, как ягненок, и с большим удовольствием. «Великолепный шоколад, — похвалил он, — я попрошу моего посла заказать несколько фунтов». Когда он разжевал конфету до конца, я засекла время.
«Прошу вас, садитесь», — предложил он.
В комнате стояли четыре кушетки, и, прежде чем сесть, я их внимательно изучила, чтобы выбрать самую удобную и мягкую. Я же прекрасно понимала, что через девять минут она превратится в поле сражения.
— Молодец, — похвалил я ее.
— Я села на самую большую, обитую сливовым бархатом. Король остался стоять, и пока мы разговаривали, он ходил по залу, по-королевски заложив руки за спину.
«Наш общий друг, — говорю ему я, — просил меня передать, ваше величество, что, если вам понадобится помощь в каком-либо конфиденциальном деле, вы можете полностью на него рассчитывать».
«Я буду иметь это в виду», — отвечал он.
«Он просил передать вам кое-что еще, ваше величество».
«Что же?»
«Вы не рассердитесь, если я скажу?»
«Разумеется, нет, мадам. Говорите, что еще он просил передать».
«Он сказал: „Передай этому красавчику Альфонсо, чтобы он не дотрагивался до моей подружки“. Вот что он сказал, ваше величество». Король рассмеялся и захлопал в ладоши: «Милая леди, я уважаю его желания и выполню их, хотя и с большим трудом».
— Ясмин, — с восхищением произнес я, — ты хитрая маленькая стерва.
— О, я развлекалась от души, — продолжала она. — Дурачить его было одно удовольствие. Он сгорал от любопытства, ему страшно хотелось узнать о моей интрижке с королем, но он не осмеливался заговорить о ней. И задавал наводящие вопросы, к примеру: «Полагаю, у вас в Лондоне собственный дом?»
«Конечно, — отвечаю я, — у меня свой дом в Лондоне, кроме того, маленькая личная резиденция в Виндзоре, где известное лицо может навещать меня, отправляясь на верховую прогулку. А еще у меня есть небольшой коттедж в Сандрингеме, куда все то же лицо может заглянуть на чашку чая, отправляясь охотиться на фазанов. Как вам, вероятно, известно, он обожает охоту».
«Да, мне это известно, — говорит Альфонсо. — А еще я слышал, что он лучший стрелок в Англии».
«Да, — соглашаюсь я, — причем во всех смыслах, ваше величество»..
«Ха! — смеется он. — Вы очень остроумны».
— Ты следила за временем? — спросил я у Ясмин.
— Конечно. Не помню точно, что он говорил в тот момент. Но вот что интересно: он застыл прямо на полуслове — точно, как Уорсли в лаборатории. «Ну, началось, — сказала я себе, — пора надевать боксерские перчатки».
— Он бросился на тебя?
— Нет. Не забывай, что Уорсли тогда получил двойную дозу.
— Ах, да.
— Он стоял прямо передо мной, когда оцепенел. А поскольку на нем были облегающие брюки, то я могла ясно видеть, что именно там происходило. Тут-то я ему и сказала, что собираю автографы великих людей, и попросила расписаться. Я встала, подошла к столу, сама нашла бумагу с его гербом и показала, где поставить подпись. Это было очень легко. Бедняга едва ли соображал, что делает. Он расписался, я спрятала листок в сумочку и снова села на софу. Понимаешь, Освальд, с ними можно делать практически все, что захочешь, если поймать тот момент, когда они ощущают первые признаки действия порошка. Они слишком ошеломлены и смущены внезапностью происходящего, так что у нас никогда не будет сложностей с получением подписи.
