Лана Мациевская - Хвост судьбы (сборник)
Нашему герою его имя решительно не нравилось. Нет, конечно, оно было благозвучным, а главное, английским. Вот только гости хозяев вечно посмеивались и издевательски жалели Элтонджона, у которого почему-то «так и не будет детей». Это у него-то – чемпиона породы, красавца и здоровяка! Чушь собачья, вернее, человеческая! И тем не менее издёвки были обидны и вызывали острое желание кого-нибудь укусить. Лишь природное добродушие и непоколебимый оптимизм удерживали Элтонджона от этого отчаянного шага.
Но в целом он был вполне доволен жизнью, любил весь мир вокруг и совершенно не ожидал от судьбы никаких сюрпризов. И вот однажды…
В тот вечер Элтонджон остался дома один и мирно подрёмывал на диване. Вдруг сквозь сон он услышал голос, от которого его шерсть поднялась дыбом:
– Ну нельзя же быть настолько невнимательным! В твоей миске лежит великолепная кость, а ты даже ухом не ведёшь.
Элтонджон отлично знал, что никакой кости в его миске не было, но машинально скосил глаза, принюхался… Нет! Он, наверное, сходит с ума. В миске действительно лежала и источала изысканный аромат большая, с кусочками сочного мяса, аппетитнейшая кость. «Как я мог забыть про неё?» – в смятении подумал бедный корги. Неопознанный таинственный собеседник в тот момент совершенно перестал его интересовать. Резво подбежав к миске, Элтонджон всем телом потянулся за вожделенным лакомством, но… поймал зубами пустоту: кость исчезла так же неожиданно, как и появилась.
«Это кто же со мной такие шутки шутит? Ну я ему сейчас задам!»
Элтонджон оглядел комнату и от удивления забыл обо всём на свете, даже о желании «задать» своему неведомому обидчику. На шкафу, свесив вниз переднюю лапу и длинный хвост, расположился здоровенный, абсолютно чёрный котище, единственным украшением которого был кроваво-красный ошейник с тускло поблёскивающим серебряным брелоком в виде головы пуделя.
– Ты вообще кто и как здесь оказался? – задал Элтонджон вполне закономерный вопрос.
Кот лениво и изящно потянулся и презрительно посмотрел на пса сверху вниз.
При этом корги заметил, что глаза у кота огромные, косые и разноцветные: левый горел зловещим жёлтым светом, а правый был безжизненным и мутновато-болотным.
– Ну, дожили. Меня уже и узнавать перестали, – скрипуче промурлыкал «разноглазый». – Вот в былые времена… Хотя не будем о грустном. Я Кот мира сего! Можешь называть меня Мурфестофель. Неужели ты действительно ничего обо мне не слышал?
Элтонджон смутно припомнил, что в нежном щенячьем возрасте мама рассказывала ему о зловредном древнем коте, соблазнившем и подбившем на что-то нехорошее прародителя всех собак; именно поэтому собаки до сих пор и недолюбливают кошачье племя, так и не простив того давнишнего обмана.
– И чего тебе от меня понадобилось? Кстати, меня можешь называть Элтонджон! – зло прорычал Элтонджон, борясь с искушением немедленно отомстить за всех своих предков и будущих потомков.
– Я могу исполнить любое твоё желание, несмотря на столь явное негостеприимство с твоей стороны, – Мурфестофель снова потянулся и зевнул, обнажив два ряда белоснежных острых зубов. – Кость – это, конечно, мелковато. Скажем, мне известно, что ты бы хотел сменить имя. Очень хорошо тебя понимаю, имечко твое, м-да… Хочешь что-нибудь поэтичное и тоже музыкальное? Лоэнгрин, например?
– Это ещё кто?
Честно признаться, Элтонджону явно не хватало общего образования. Единственным источником знаний для него служил телевизор. Пёс очень любил устроиться на диване, расставив в разные стороны свои уши-локаторы, и внимательно смотреть на яркие движущиеся картинки. Особенно ему запомнилась передача про английскую королеву и её любимых собак – корги! – живущих при дворе и окружённых почётом и уважением.
– Ты про лебедей что-нибудь слышал? – продолжал между тем настойчивый кот.
– Это гуси такие? – песенку «Жили у бабуси два весёлых гуся» Элтонджон слышал в одном из мультфильмов.
– Так, понятно. Лоэнгрин не подходит, – кот закрыл глаза и на секунду задумался. – Агенобарб? Фемистоклюс? – Мурфестофель блаженно замурлыкал, а Элтонджон непроизвольно зарычал. – Тоже нет? Ты не торопись, подумай как следует. А я к тебе в другой раз загляну.
С этими словами искуситель исчез так же неожиданно, как и появился.
«Наверное, это был сон, – решил Элтонджон. – Имя поменять? И чего это я, в самом деле, хотел его менять? Мне ещё повезло. По сравнению с Эминемом моё имя звучит очень даже ничего. Опять же английской королеве наверняка бы понравилось».
Вскоре пёс, отныне весьма довольный и даже гордящийся своим именем, и думать забыл о странном сне.
Но вот хозяева вновь ушли куда-то без любимой собаки, и только Элтонджон начал подрёмывать, как над его ухом раздался уже знакомый голос:
– Ну как? Пожелаешь чего-нибудь? Может быть, ты хочешь жить при английском дворе?
Посмотрев на шкаф, Элтонджон, как и ожидалось, обнаружил там кота. Только на этот раз тот был гигантским палевым персом, сквозь длинную густую шерсть которого еле виднелся угольно-чёрный бархатный ошейник, украшенный искусно вырезанным из слоновой кости собачьим черепом. Изначально презрительное выражение кошачьей физиономии усугубляли зловещие разноцветные глаза, благодаря которым Элтонджон и узнал своего «старого знакомого».
– А, это ты, как бишь там тебя, Муркин Трюфель?
– Мурфестофель, – терпеливо поправил пса «Кот мира сего». – Так как же насчёт переезда в Великую Британию? Могу устроить приглашение, визу, перелёт в бизнес-классе.
– А откуда ты знаешь про королеву? – поинтересовался корги, который, чего уж греха таить, иногда позволял себе помечтать о роскоши Букингемского дворца.
– Есть многое на свете, друг Горацио… – начал было Мурфестофель.
– Ну ты тупой! Меня Элтонджон зовут. Я тебе уже говорил, – перебил кота корги.
– Извини, проехали. Издержки классического образования, – вздохнул кот и как бы про себя добавил: – До чего же тяжело стало работать!
Элтонджон глубоко задумался. Конечно, заманчиво было бы в мгновение ока осуществить давнишнюю мечту. Хотя… Вот сколько там у королевы этих самых корги? Ласки на всех у неё явно не хватает. Да и заботится о них наверняка не она сама, а какие-нибудь придворные «корги-мейстеры». То ли дело Элтонджон – единственный, любимый, избалованный действительный член семьи своих хозяев. Почти король! И потом, что же?! С обожаемыми хозяевами придётся расстаться ради какой-то там «старушки в шляпке»?! Ну уж нет! Не бывать этому! Не нужен нам берег британский, и никакой дворец тоже не нужен. Уютный старый диван с телевизором намного лучше. «И как это я раньше не замечал, что живу счастливее собак английской королевы? – сам себе удивился Элтонджон. – А этот Трюфель предлагает мне хозяев предать?!»
– Брысь! – от возмущения вместо ответа рявкнул пёс и даже подпрыгнул на своих коротеньких лапках, стараясь зубами достать до кончика кошачьего хвоста.
– Пфуи, моветон! – прошипел кот и пригладил лапой усы. – Какой ты горячий! А как же благородный аристократический английский темперамент? Хотя о чём это я? Да, при дворе ты явно не приживёшься. Но у тебя ещё есть время. Я наведаюсь попозже, когда твои эмоции перестанут властвовать над разумом.
Видение исчезло, и корги остался один, весьма довольный собой. «Вот ведь прицепился, настырный котяра! В следующий раз обязательно за хвост укушу. Это и будет моё самое заветное желание!» – с удовлетворением подумал он, наконец-то засыпая на подушках, как какой-нибудь принц Уэльский.
Следующий раз не заставил себя долго ждать. Теперь перед Элтонджоном явился нарочито беспородный, толстый и плешивый кот так называемого «пролетарско-помоечного» окраса. Его отличали совершенно бандитский вид, рваное ухо и зверский взгляд «романтика с большой дороги». Никакого ошейника на нём не было, а его разные глаза на этот раз даже гармонировали с общим обликом.
– Вот смотрю я на тебя и завидую. Кажется, тебе действительно больше нечего желать. Наверное, я проиграл. Что ж. Произнеси фразу «Остановись, мгновенье, ты прекрасно!», подтверждающую твоё довольство жизнью, и расстанемся друзьями.
Кот затаил дыхание. Он хорошо знал, что его коллеге и почти тёзке, работающему с людьми, пришлось в своё время вынести, прежде чем добиться от одного немца по имени Фауст этого сакрального признания. Чтобы как-то разрядить обстановку и отвлечь собеседника от ненужных размышлений, Мурфестофель начал довольно громко и разнузданно мурлыкать известный мотивчик про Владимирский централ.
– Остановись, мгновенье, говоришь? – бедный Элтонджон тоже весь напрягся, не понимая, где на этот раз скрыт подвох. – А чегой-то мне одно какое-то мгновенье останавливать? – пошёл он наконец в атаку, внезапно почувствовав вдохновение. – Да счастливых мгновений у меня сотни на дню: и когда я просыпаюсь утром рядом с хозяевами, и когда со мной идут гулять, и когда я с другими собаками играю, не говоря уж о том, когда меня кормят и чешут мне пузо перед телевизором. Вся моя жизнь – одно сплошное счастливое мгновение! Если тебя любят, то и желать больше нечего! А тебя, кстати, я сейчас за хвост укушу!
