Лео Таксиль - Забавное Евангелие
Царедворец узнал о нашем бродяге по слухам, которыми полнился город. Он – де претворил воду в вино, он-де читал в сердцах и рассказывал всем встречным и поперечным об их самых тайных помыслах и делах – короче, слыл настоящим волшебником!
Известно, как любят досужие сплетники в маленьких городах раздувать и преувеличивать малейший пустяк. Благодаря россказням наивных провинциалов Иисус превратился для многих в несравненного исцелителя, знающего какие-то таинственные, безотказные средства от всех болезней.
В общем, хотя бывший плотник еще не совершил ни одного сколько-нибудь выдающегося исцеления, он уже приобрел славу знаменитого врачевателя. Впрочем, он имел на нее право: ведь он в конце концов был сыном голубя, а когда ты родился от голубя, тебе уже никакие чудеса нипочем.
Итак, царедворец предстал перед Иисусом со слезами на глазах.
– Учитель! – сказал он. – Прочтите это письмо, которое я получил из Капернаума.
Иисус взял папирус и пробежал его глазами.
– А при чем тут я? – спросил он. – Я не имею чести знать ни вас, ни вашего сына. Конечно, печально, что молодой человек заболел, я вам искренне сочувствую.
Но царедворец явился к Иисусу вовсе не для того, чтобы выслушивать банальные соболезнования.
– Учитель! – заговорил он снова. – Вчера у постели моего сына собрался консилиум лучших врачей. Самые ученые доктора объявили, что мое дитя обречено. Ему уже не выкарабкаться…
– Это весьма прискорбно.
– Кому вы это говорите? Я ведь отец! Но вы, учитель, неужели вы не можете спасти моего дорогого сыночка?
– Что вы? Я этого не сказал.
– Умоляю вас, заклинаю всем святым, готов даже стать перед вами на колени, – видите? – только спасите, исцелите моего сына! Он умирает!
Иисус подпер ладонью подбородок и на минуту погрузился в размышления. Потом он сказал:
– Если не ошибаюсь, вы просите у меня чуда… Я не могу вам отказать. Но позвольте заметить: все вы, иудеи, одинаковы! Пока я не совершу вам чуда по первому требованию, никто из вас в меня не верит.
Царедворец готов был на все.
– Господи! – вскричал он душераздирающим голосом. – Во имя всего самого дорогого для вас прошу вас, поспешите в Капернаум, пока мой бедный сын еще жив!
Какая восхитительная наивность, не правда ли? Царедворец верил в сверхъестественные способности Христа, поскольку пришел к нему просить чуда. Но если Иисус мог творить чудеса, зачем ему было тащиться к постели умирающего в Капернаум? Он с тем же успехом мог проделать свой маленький фокус на расстоянии!
Во всяком случае, Иисус решил именно так и поступить. В Кане у него, несомненно, было назначено на вечер какое-нибудь свидание, и ему вовсе не хотелось шагать по жаре за десятки километров. С какой стати, если несчастного юнца можно было спасти без лишних хлопот?
Поэтому, когда царедворец повторил свою просьбу, Иисус ему возразил:
– Друг мой, а зачем, собственно, мне приходить к ложу вашего сына? Сейчас он жив.
– Жив? – вскричал отец, – Хотелось бы верить. Но все равно жить ему осталось недолго…
– Да нет же, ваш сын чувствует себя как молодой бог!
– Господи, возможно ли это?
– Ступайте к нему и убедитесь. Раз, два, три – ваш сын исцелился! Успокоенный этими словами, царедворец отправился в Капернаум. Был седьмой час по местному времени.
Наш царедворец так верил в слова бродячего чудотворца, что даже не спешил увидеть своего сына. По пути он задержался и переночевал в придорожной харчевне.
На следующее утро едва он тронулся в путь, как увидел своих слуг, спешивших к нему в Кану.
– Радуйся! – закричали они, полагая, что сообщают замечательную новость. – Твой сын здоров!
– Знаю, – ответил он флегматично. – А когда ему полегчало?
– Вчера, в седьмом часу.
– Я был в этом уверен.
Нет нужды говорить о том, что слуги так и не поняли, откуда у их хозяина вдруг такая глубокая проницательность. Долго еще ломали они головы, пытаясь разобраться в этом таинственном происшествии, но так ничего и не придумали.
Что касается царедворца, то он обо всем рассказал домашним «и уверовал сам и весь дом его» (Иоанн, глава 4, стихи 46-54).
В свою очередь и мы, друзья читатели, без колебаний можем занести этот случай в актив Иисуса. На сей раз он вел себя совсем по-божески… Жаль только, что эта мифическая личность в действительности никогда не существовала.
Глава 26. ОДЕРЖИМЫЙ ДЬЯВОЛОМ.
В синагоге их был человек, одержимый духом нечистым, и вскричал:
Оставь! что тебе до нас, Иисус Назарянин? Ты пришел погубить нас. Знаю тебя, кто ты, святый божий.
Но Иисус запретил ему, говоря: замолчи и выйди из него.
Тогда дух нечистый, сотрясши его и вскричав громким голосом, вышел из него.
Марк, глава 1, стихи 23-26.
Весьма по-разному в те дни относились к Иисусу в Назарете и Капернауме: если в первом городе Христа терпеть не могли, то во втором он уже приобрел славу маститого чудотворца.
Варфоломей, любимчик Иоанн и три других ученика рассказывали всем, кто хотел их слушать, многозначительную историю с сыном царедворца. Они старались вовсю, и уже на следующий день многие сбежались посмотреть на бродячего исцелителя.
Этот следующий день был субботой, днем покоя, еврейским воскресеньем, когда святоши неукоснительно являются в синагогу.
В субботу богослужение начиналось с раннего утра. Иисус не преминул явиться в синагогу в час «пик», когда народу там было больше всего. Любопытные стекались толпами. Каждый устраивался поудобнее и выискивал такое положение, в котором мог бы со всем вниманием вкушать необычайное красноречие, готовое излиться из божественных уст.
Иисус одернул складки хитона, разгладил воротник и засучил рукава. Ходячее Слово готовилось к основательному словоизлиянию.
Предварительно Иисус прокашлялся, чтобы прекратить передвижку стульев в синагоге. Когда желаемый результат был достигнут, стало так тихо, что можно было слышать, как муха пролетит.
Отступив на шаг, ходячее Слово провело рукой по бороденке, опустило божественный подбородок на божественную грудь, затем шагнуло вперед, выбросило руки эффектным жестом и произнесло следующие очаровательные фразы:
– Дамы и господа! Сегодня перед вами выступает отнюдь не закаленный в словесных битвах боец, как вы, без сомнения, полагаете, а потому я с самого начала прошу у почтеннейшей публики снисхождения. Нет, уважаемые дамы и уважаемые господа, я не оратор! Воспитанный и вскормленный в семье плотника, я не мог с младенческих лет впитать с молоком матери мед сладкоречия и желчь риторики. Пусть книжники и фарисеи занимаются словесными вывертами, а я буду счастлив и горд, если моя безыскусная речь хотя бы в какой-то степени привлечет к себе ваше внимание…
На секунду он приостановился, чтобы оценить эффект своего вступления. Большинство мужчин, восхищенных столь скромным и сдержанным началом, сидело с разинутыми ртами. Женщины строили Иисусу глазки и шушукались:
– Какой милый предсказатель! Он просто восхитителен! Какое пьянящее изящество стиля! Он очарователен! Он божествен!
Иисус был удовлетворен – и продолжал:
– Благодарю вас, дамы и господа, за милостивое снисхождение. Я приложу все усилия, чтобы не обмануть ваших ожиданий.
Новая пауза с многозначительным покашливанием. Затем, сразу перейдя к делу, Иисус воскликнул:
– В жизни каждого народа наступает мгновение, когда гусеница превращается в куколку, а из куколки вылетает бабочка. Соприкоснувшись с божеством, народ стряхивает с себя вековое оцепенение, поднимается и шагает вперед, на завоевание новых горизонтов. Вчера никому не известный темный бедняк сегодня вдруг начинает излучать ослепительное сияние, а блистательный богач смущенно уходит в тень.
– Превосходно! Восхитительно! – зашептались наиболее восторженные слушатели.
– В такое мгновение глас божий касается не только оболочки душ, но проникает вглубь, в святая святых сердец и разливает в них благоухание веры. На грешников внезапно нисходит вдохновение, они осознают, что пора сбросить цепи и исполнить предписанный свыше долг, который…
Тут Иисуса остановил громкий вопль, раздавшийся из угла синагоги. Ходячее Слово поперхнулось на полуслове.
Слушатели повскакали с мест и полезли на стулья, пытаясь разглядеть наглеца, посмевшего прервать столь блистательную речь.
– За дверь крикуна! Выгнать в шею нахала! – раздались возмущенные возгласы.
– Вернуть ему деньги за вход и пусть убирается! – визжали дамы.
Иисус простер над толпою руки, пытаясь восстановить тишину. Однако крикун продолжал испускать дикие вопли, жестикулируя как сумасшедший. Всеобщая сумятица усиливалась.
Внезапно один из присутствующих, видимо наделенный большей проницательностью, нежели остальные, узнал буяна и крикнул:
– Да это же бесноватый, одержимый дьяволом!
