Виктор Белько - Легенды о славном мичмане Егоркине
Ну и как тут было не пойти?! И не из-за посулов, конечно, а ради дитя больного! Пошел! Все прошло отлично, от слез умиления родителей и радости малыша, который искренне верил в волшебную новогоднюю сказку, Деда тоже пробила слеза! А малыш получил железную дорогу, с большим, весело свистящим на поворотах красным паровозом и ярко расписанными вагончиками. Вот чему родители изумились, и обрадовались не меньше сынишки! Чуть позже на кухне (Опять! Да что у них – это самое святое место? – удивился Дед), к нему наперебой приставали родители, сколько, мол, мы вам за это должны, (искали ведь по всем магазинам, в Мурманске даже, но найти не могли), а сами ему костюм и сапожки купили. Дед только отмахивался рукавицей, но фужер отличной водки принял и даже снизошел до закуски – заел водку приличным куском отличного холодца, похвалив хозяйку. А хозяин, труженик тыла на бербазе подводников, незаметно напихал ему в мешок деликатесных консервов и какую-то бутылку.
“Запомните! – вещал Дед внемлющим довольным родителям, – всякие тряпки для ребенка – это вам дарят, или – вы сами себе, а не ему! Дитю – ему игрушка потребна, пусть и практической цены у нее нет – но душу его маленькую греет! Не умеет он еще счастье количеством тряпок-то и их ценой мерить!”
Раздобревший Дед Мороз распрощался, важно кивнул и вскинув посох, пошел дальше. Пришлось, может быть, посетить и еще пару – другую квартир, но они как-то не запомнились ничем особым.
Тут он вышел на улицу, настроение у него было хорошее, он был или веселым, или очень навеселе, сам не мог точно определить. Да ладно, праздник! Вокруг все чаще стали появляться деды Морозы со сказочной свитой, он смотрел на них, снисходительно улыбаясь – дилетанты!
А тут вдруг, контрактник в расстегнутой яркой пуховой куртке ему навстречу, с бутылкой шампанского в руках, и уже – очень “подогретый изнутри”. Увидев одинокого Деда Мороза контрактник дурашливо заорал на всю улицу: “Ах. ты, Дедушка Мороз, борола из ваты! Ты подарки…”. Дальше Дед знал. Ну, старая, ну заезженная до тошноты, ну глупость! Обычно он снисходительно сдерживался (ну чего с дурака взять?), а тут под воздействием “молотовского коктейля” из коньяка и водки, да плюс – шампанское в повышенной дозе, которое все внутри смешалось, не выдержал. Гнев ударил Деду в голову (или куда там еще?). Он рявкнул: “ А ну, изыди от меня на три версты!” – и стукнул трижды посохом. Бедный контрактник, в одной курточке, очнулся на пустынной дороге, у столба с цифрой 7. Сверху падал густой снег, не было видно ни черта (верно, все черти уже тоже собрались под праздничными столами, ожидая свободного падения туда своих “клиентов”), а где-то далеко впереди чуть просвечивали огни поселка Еры – Губа. На душе стало страшно, и как-то гадко. Между прочим – в первый раз в жизни, стыдно за собственную глупость и пошлость. Он искренне считал, что это должно веселить людей. А тут, как бы услышал себя со стороны, плюнул с отвращением, и … заплакал, да не от страха, а оттого, что стало как-то обидно за себя. Он что-то понял и завыл о себе в голос: “Вот деби-и-л!”. Тут он как-то понял, что Дед Мороз этот – совсем не из Дофа, а …
А Дед, словно прочитав его мысли, вдруг остыл: “И чего это я, собственно?”.
Да, добрым духам надо иногда тоже напоминать, что они – добрые. А то возьмут вон посох волшебный, из “лесной гущи, древней, всемогущей”, да на перевес, и давай добро творить – да по подвернувшимся дурным головам. Пусть и не очень умным, не шибко воспитанным и образованным. И не только духам бы об этом помнить, но и всем, силой и властью облеченным!
И в это же самое время незадачливого контрактника подобрала машина, вывернувшаяся неизвестно откуда. А засветившийся в свете ее фар дорожный знак ехидно ухмыльнулся ему, как живой… Когда же доставили к дому, он достал завалившийся с прошлого года колпак Санты, усы и бороду. Встряхнул, расчесал и пошел поздравлять свою компанию, благо было – чем. А когда один из его друзей-товарищей, тоже затянул про дедушку Мороза, он взбеленился, и рванулся к нему с самыми серьезными намерениями. На нем повисли сразу все девчонки. “Придурок!” – вырывался и кричал он: “Совсем уже ничего святого не осталось! Даже в этот праздник! Я вот сейчас все эти слова по одному, вот этой табуреткой-то, в тебя обратно позабиваю! Я тебе организую бледный вид и редкие зубы, как только дотянусь до тебя!”. И так далее, и так далее... “Придурок” побледнел и жалел, что не укусил себя за язык чуть-чуть раньше. Дотянуться, конечно, не дали, но еле успокоили. – А вечер этот у них дальше пошел хорошо, как никогда. Весело, интересно, и почти все загаданные желания посбывались – мне как-то потом рассказывали – сделав лирическое отступление, отвлекся Егоркин от хронологии рассказа. Кстати, продолжал он, когда точь-в-точь такой стишок прочли Деду при мне два полупьяных юноши – я их просто рассовал головами в ближайшие сугробы кверху … этими самыми. У них хватило ума не вылезать оттуда сразу и не кидаться на меня с кулаками, так что воспитательный момент у меня все же был. Но куда мне, до самого Деда Мороза-то? Они меня-то, вполне обоснованно забоялись, как и должно, но вот что-то осознать…
Дальше было вот что: Деда облепила еще одна молодежная компания, сунули в руку стакан, налили до краев чего-то сладкого и крепкого, проорали: пей до дна, а то мешок отберем!. Он уже послушно выпил, поздравил с Новым годом и посмотрел им, убегающим в сторону ДОФа, вслед, вдруг почувствовал себя усталым да и рухнул под дерево. Так сказать, чуток отдохнуть. Где мы его потом и подобрали. Все, что рассказал нам Дед Мороз о своих приключениях, очень натурально, надо сказать!
– Эх, не легкая эта работа – поздравлять гарнизон с Новым Годом! – перефразируя Чуковского, срифмовал свой вывод Нетопырев, издеваясь над Дедом.
– Да уж, мне тоже вот, бывалоча-то, досталось – вспомнил Егоркин грехи молодости, не теряя нити рассказа, как бы успокаивая и защищая Мороза – не один ты такой, да и совсем не первый!
Дед, тем временем сказал, что в голове у него шарики передвигаются с ужасным грохотом и скрипом, и он не может сейчас вспомнить кое-какие волшебные формулы и вызвать Снеговика к себе, которому он точно сегодня же от всей души начистит морковку, что у него торчит вместо носа. Но! Для этого надо сосредоточить свою мозговую энергию, а это никак в таком состоянии не получается. “Да и развелось тут “иностранцев”, проводил он взглядом парня в характерном костюме Санта – Клауса. Космополиты, тьфу! Ну, разве может у нас Новогодний или Рождественский там дух ходить в такой короткой куртке или в сапожках? Фи-гу-шки! Он себе враз все подвески ниже пояса отморозит и будет кое-чем в штанах звенеть, почище колокольчиков на его оленях! А уши у него в таком колпаке и сами отвалятся! – мстительно предрек наш Дед. “Да, а ведь еще Петр Первый в своем указе об объявлении Нового Года с 1 января 1700, глаголил: “В этот день пьянства и мордобою не чинить, на то и других дней в году хватает!”. А у вас всегда к указам положительно относятся! На любой хороший Указ высокой власти кладут: чиновники – так сукно с чернильным прибором, или там, допустим, пресс-папье, а народ тоже кладет, но чего попроще! Эх, что говорить!” – расстраивался и сокрушался Дед. Видно, совесть мучила. Бывает! Кто из нас не проходил через этот этап отрезвления?
Тем временем мы поднялись ко мне, дома – никого, жена, очевидно, вышла к соседям. А детки-то наши по институтам в столицах, и Новый год там встречать, конечно, веселее! А нам Деда надо было срочно реанимировать – до Нового года, полтора часа! Для этого я решил использовать горячий хаш – испытанное радикальное средство. Кавказцы раньше славян с вином, а – следовательно, и с похмельем познакомились, но и гнать его прочь тоже раньше научились. Но вот как-то на Деде это скажется? Я, почему-то на самом деле поверил в его морозно-снеговую сущность! А вдруг растает? Но ему самому – видней! Быстро расплавил на плите тарелку холодца и заставил его все это съесть! Не совсем, конечно, “хаш”, но, если принципиально, то – сойдет! Кто захочет попробовать – сделайте лучше по настоящему рецепту, в любой “Кулинарии” возьмите, а то вкус испортите!
Тут Рюмин встрял в рассказ Егоркина и авторитетно заявил: – Темнота пещерная! Надо было ему (Деду) дать две таблетки пирацетама, и уже через 15 минут он бы у вас решал в голове уравнения третьей степени! Сколько раз проверял на своем командире лодки еще в молодости!
– За что я вас люблю, врачей, так это за то, что вы диагнозы ставите, и лечения назначаете вовремя! По результатам вскрытия, как правило! – парировал Александр Павлович. Ну, слушайте дальше.
Дед поел хаша, и ничего с ним не случилось, похвалил только. Да и заметно стало по нему – на пользу пошло, зарозовел, потом покрылся, а это первый признак избавления от похмелья!
Вдруг, открывается дверь, и входит моя супруга, правда, еще не в боевой раскраске, но вся в кулинарном полете. А тут нас четверо… Подозрительно оглядев компанию, она со всеми поздоровалась, а я тут вспомнил, что Новогодний подарок для нее остался на корабле, запертый в сейфе! Я весь похолодел, как наш Дед, а на лбу даже почувствовал иней! Ведь хотел же из старшинской кают-компании вернуться в каюту, но кто-то отвлек! Я мысленно застонал и стал прокручивать варианты выхода из этого положения – но в результате получался только второй вход в эту …. А этот самый Дед вдруг говорит: “Мир тебе, добрая женщина, да будет в Новом Году твой дом счастьем полон, да любовью отмечен. А от зависти людской оберег тебе такой!” – лезет в мешок и достает … серебряное украшение в старорусском стиле, как мы когда-то в музее видели. Моя ненаглядная сразу дар речи потеряла и к зеркалу прямо запорхала, чистый мотылек, блин, – да скорей примерять. Чмокнула меня в щеку, к вечеру уже колючую от щетины, и говорит нежным голосом: “Спасибо, родной! И подарок нашел, сразу видно – авторская работа хорошего мастера, не “ширпотреб” турецкий, мне такой наборчик уже года два снится. И Деда Мороза даже привел!”. А потом и говорит, а кто дед Мороз? Я весь ваш экипаж знаю, но вот узнать не могу”.
