Сергей Шапурко - Два миллиона (сборник)
Взяв с собой пять бутылок виски, Коля пошел в народ.
Место для пикника выбрали на краю поселка, под огромным деревом, которое своими листьями укрывало от разящих лучей разъяренного полуденного солнца. Невдалеке завистливо кричали обезьяны, лишенные таких благ цивилизации, как виски.
Африканцы, и так подвижные от природы, после нескольких рюмок огненной воды, приобрели еще большую склонность к перемещениям и стали мелькать перед Колиными глазами, словно доктора-исследователи перед находящимся в центрифуге космонавтом.
Душевного общения не получилось, ввиду языкового барьера и несовпадения этнических особенностей. Это расстроило Николая. Не прошло и часа, как он засобирался.
Взяв с собой самого смышленого негра, которого он окрестил Мишей, Коля на глазах немало удивленного Славика сел в джип и укатил в направлении Лусаки.
Коля тосковал по женщинам. Он любил этих милых созданий сильно и довольно часто взаимно. Африканский быт несколько остудил его пыл, но виски вновь вернули его на орбиту.
Ехали недолго и приехали не в Лусаку. Блуждая по улочкам какого-то городка и пугая ревом двигателя редких прохожих, Николай явно что-то искал. Ничего не искал Миша, который сидел на переднем сидении, хлопал глазами, глупо улыбался и мало что понимал из происходящего. Но от него этого и не требовалось – Коля взял его с собой исключительно за компанию.
Завернув в очередной проулок, Николай, все еще находящийся под крепким шафе, перепутал педали и вместо тормоза нажал на газ. Стоящая впереди перед джипом стена резко приблизилась и столкнулась с машиной. Автомобиль, продолжая движение, въехал, как впоследствии узнал Николай, на территорию индийского посольства, имея на капоте полутонный кусок бетонного забора.
– Сука, падла, заколю! – вскричал организатор и главное действующее лицо прогулки и попробовал сдать назад. Но не тут то было! Машину окружила толпа индусов, галдящих и недовольных.
«Откуда здесь, в Африке, индусы?!» – удивился Николай и крикнул:
– Я вас умоляю! Не надо так переживать – мы не надолго!
Определить, что Миша осознал происшествие, можно было только по тому, что он стал еще усиленнее моргать глазами и еще глупее улыбаться. Он оставался неподвижен, в отличие от отчаянно жестикулирующего Николая, но бить почему-то начали негра.
– Мама не горюй! А ну-ка, брейк! Отойдите от «уголька»!
Вспомнив свои занятия в боксерской секции, он вступил в неравный бой.
Индусы, думая, что произошло нападение на их посольство и чувствуя за собой правоту и дипломатические гарантии, от битвы не устранились. Но мутузить белого было не интересно и не безопасно, поэтому они вскоре предприняли попытку мирно уладить конфликт.
Но Колян уже стал на тропу войны! И не важно, что обидели какого-то черного Мишу, его вены уже наполнились адреналином, и боевой дух диких предков требовал выхода.
Индусы, решившие ни при каких обстоятельствах не ссориться с белым, позорно бежали.
Коля поднял и отряхнул Мишу.
– Что, дядя, успел-таки испугаться? – спросил Коля, наблюдая подозрительные пятна на Мишиных брюках.
Предстояло спихнуть бетонную плиту, все еще лежащую на капоте. Миша пыхтел и упирался, Коля кричал и матерился, но плита не сдвинулась со своего места ни на дюйм.
Решили ехать так. И это к удивлению Коли у них получилось. Машина, правда, изменив центр тяжести, смешно клевала носом и неприлично виляла кормой.
Добравшись домой, Николай завалился спать.
Утром новая конфигурация джипа стала большим сюрпризом для Славика и Алоизовича.
Коля скромно молчал.
Плиту стаскивали всей деревней.
Поврежденную машину, как смогли, восстановили. Ключи от Коли спрятали.
Африканские сюрпризы
Вначале октября, когда полуденный зной стал еще сильнее, по африканскому поселку бежал мужчина второй молодости и возбужденно махал какими-то листками.
Алоизыч, а это был он, найдя возле джипа Вячеслава, с радостью прокричал:
– Нам лицензию выдали!
– Наконец-то, – слегка разделил его торжество молодой компаньон.
– А где Николай? Бумага есть, начинаем заготовку алмазов.
– Коля в город поехал.
– Что он там забыл?
– Не знаю. Обещал к вечеру быть.
– Ладно, начнем без него. Заводи машину, Славик, поехали к рудникам.
– А Коля?
– Да, Коля… Записку ему оставим.
Алоизыч вырвал листок из записной книжки и торопливым почерком написал: «Коля, бумага есть. Мы – на руднике. Как приедешь, сразу к нам».
В то время, как Алоизыч укреплял свое послание на двери хижины, Николай прогуливался по столице Анголы Луанде. Более предпочтительным для него был бы, конечно, променад по набережной какого-нибудь южнорусского города. Там бы он посидел бы в тени каштанов и платанов, неспешно проследовал бы к летнему кафе, познакомился бы с веселой красоткой. Но выбирать не приходилось. Как минимум, тут было лучше, чем среди хижин в поселке.
Николай бродил среди пальм и черных людей и мечтал. Мысли его были о недалеком будущем, о беззаботной жизни, которая наступит после всей этой суеты с алмазами. Заработать на этом деле он собирался много, поэтому и мыслил масштабно.
Да, планов было в избытке, а вот денег, наоборот, мало. Но неиссякаемый задор в душе, не позволял грустным мыслям оккупировать черепную коробку. Он не сомневался, что жизнь, в скором времени, наладится. Однако, не подозревал, что, может быть, даже быстрее, чем он думает.
В дальнем конце аллеи показался белый человек, вышедший из офисного здания.
В Африке европейцы, следуя внутреннему чувству самосохранения, подсознательно тянутся друг к другу. Быстро завязывают отношения, помогают друг другу, чем могут. Коля знал уже многих белых в Анголе. Однако шедший ему навстречу человек знакомым не казался, но и ему был рад Николай.
Когда до незнакомца оставалось не более 50 метров, Коля различил на его лице усы. Чем ближе подходил тот, тем крепче становилось убеждение Живцова, что этот человек ему знаком.
На расстоянии пяти метров Коля узнал его. И тут же испытал ощущения, сходные с теми, когда его в одной из юношеских схваток послали в нокдаун.
Это был москвич Евгений, укравший у него полмиллиона!
На перекрестке регулировщик яростно подгонял жезлом гужевой транспорт. Мальчишка, продавец сладкого льда, ковырялся в носу и потихоньку лизал доверенный ему товар. С пальмы упал кокос и напугал стайку девчонок. Зазывала продуктовой лавки доставал прохожих и уворачивался от оплеух.
Коля подошел вплотную к коварному арбатовцу и тихо сказал:
– Ну, вот и здрасьте!
Тот узнал человека, которого меньше всего хотел бы встретить и оторопел, словно школьник, первый раз увидевший на уроке анатомии скелет.
– Где же ты, сука, денежки мои дел? – спросил Коля и слегка приобнял того за шею.
Отойдя от первоначального шока, Евгений, изобразив на лице невинность, ответил невпопад:
– Я здесь по поручению известного лица. Пальмовое масло закупаю.
– Ах, ты еще и закупаешь! Не на мои ли кровные? – взревел Живцов и нанес левой рукой короткий удар в живот коварного грабителя.
Евгений взвыл от боли и попытался вырваться, но железные тиски Колиного захвата не давали ему шанса. Тогда тот изменил тактику и сказал:
– Отпустите, пожалуйста, Николай Николаевич. Вы же сильнее.
Это утверждение выглядело несколько странным, учитывая, что тот был выше Коли на полголовы и тяжелее килограмм на двадцать.
– Давайте поговорим. Я все объясню. Видите ли, меня самого обокрали. В Парижском аэропорту.
От такого неожиданного заявления Николай слегка ослабил хватку, чем не преминул воспользоваться коварный усач.
Он с не свойственной людям его комплекции ловкостью вывернулся из Колиных рук и побежал по алее.
– Сука, падла, заколю! – вскрикнул Николай и в пять шагов нагнал наглеца.
Свалив его на землю, он приступил к избиению. Евгений мычал, как недоенная корова.
Начала собираться толпа, что было явно не в интересах Николая. По-быстрому обыскав карманы, в которых он обнаружил лишь двадцать долларов США, расческу, пачку сигарет, зажигалку и жменю местных монет, он поднял злодея, заломил ему руку и сказал:
– Веди в гостиницу, в которой живешь.
Евгений еще острее почувствовал, что прошения ему не будет, стал царапаться и пускать слюни. Николай еще сильнее прижимал руку и отвешивал тумаки. Картина выглядела настолько естественной, что со стороны казалось, что это отец наказывает сына-акселерата, принесшего из школы двойку.
Сидящий в раскаленной будке полицейский уже давно наблюдал за происходящим. Но до поры до времени не вмешивался, резонно рассуждая, что те и сами разберутся. Однако, решив, что срок, отпущенный им для выражения взаимных претензий, завершен, медленно вышел из своего укрытия и пошел к двум белым.
