Светлана Багдерина - Как спасти царевну
Агафон снова фыркнул, но рассказа не прервал.
– У них была единственная курица, молодая, но долго не неслась, и была бы ей уготована прямая дорога в суп, если бы не это первое за все время яйцо. Скорлупа которого состояла из кальция только на четыреста пятнадцать частей. Остальное было чистое золото. Крестьяне – престарелые муж и жена – несмотря на подозрительную скорлупу (откуда им знать, что такое золото)! обрадовались и хотели разбить его в тесто, но не тут-то было! Возможно, им этого бы и не удалось, если бы оно в результате их усилий не упало на пол, дед не наступил на него, оно не выстрелило у него из-под ноги, отлетев к стене и убив морскую свинку внучки, после чего, наконец, разбилось. Их оханья и причитания услышал мой пра-пра-прадед, случайно проезжавший мимо их дома, зашел, увидел скорлупу…
– Дед плачет, баба плачет, а курочка кудахчет: «Не плачь дед, не плачь баба…» – подхватил Зимарь.
– Сказки! – уже привычно фыркнул чародей и отвернулся.
Боярин Евгений терпеливо улыбнулся и молча выдвинул ящичек одного из шкафов. Оттуда он бережно вынул берестяную коробочку, достал из нее нечто, завернутое в несколько слоев белых тряпок, и развернул для всеобщего обозрения.
Там лежали золотые скорлупки со следами засохшего на них сто пятьдесят лет назад белка.
– И с этого момента жизнь нашего рода изменилась, – торжественно продолжил хозяин. – Он купил у них эту курицу. Поначалу он только хотел получать от нее золотые яйца, но потом огонек любопытства разгорелся в его душе. А нельзя ли увеличить содержание золота в скорлупе? А толщину стенок? А сделать яйца цельнометаллическими?
При каждом вопросе боярин Евгений открывал новые ящички и доставал все новую и новую скорлупу.
– Подделка. Шарлатанство. Жулики! – не унимался, горя праведным возмущением Агафон. – Да любой шантоньский ювелир вам такой скорлупы за полдня наделает корзину!
Боярин улыбнулся – несколько натянуто – и, не реагируя иным способом на провокации, продолжал:
– Для развития исследований и обучения его сына – моего пра-прадеда – в Тайном Научном Институте, расположенном до сих пор в… А, ну да, это тайна. Так вот. Для этого нашему роду пришлось продавать не только деревни, но и большую часть яиц, получавшихся золотыми. Да-да, золотое яйцо все еще оставалось редкостью, хотя и не такой, как раньше. Процент результативного выхода рос…
– Что у него стало расти? – не понял дед Зимарь.
– Золотых яиц стало больше, – перевел на лукоморский, склонившись к его уху, Иванушка.
– …После него на смену ему пришел мой прадед, Он был большой эстет. Простого золотого яйца ему стало недостаточно. И тогда он стал выводить породу кур, которые несли бы вот это.
Из нового ящичка был извлечен и развернут очередной сверток.
Компания ахнула.
– Родясь не видал, и умру – не увижу, – восхищенно всплеснул руками дед.
Если бы яйцо могло пройтись по одной из центральных улиц Лукоморска, сплошь застроенных шантоньскими, вондерландскими, тарабарскими и прочими модными лавками, на выходе оно предстало бы именно в таком виде.
Золото, серебро, скань, эмаль, драгоценные камни, цветы, птицы, бабочки, фигурки рыб и животных – проще сказать, чего на этом яйце не было.
– У моей матушки есть похожее, но не такое красивое, – первым пришел в себя Иванушка и, кинув вопросительный взгляд на хозяина, осторожно протянул руку и благоговейно потрогал пальцем изумрудный листок у основания. – Она купила его давным-давно за огромные деньги у какого-то Пиаже, который клялся, что сделал его сам.
– Когда нам нужны деньги, мы договариваемся с ним о встрече, – снисходительно усмехнулся ученый. – Так повелось еще со времен его прадеда. Посмотрите сами, ваше высочество, разве человек может сделать такую красоту?
– Человек может все! – не очень убежденно встал на защиту человеческого рода Агафон, но никто даже не повернул головы.
– Это – вершина породы. Парадоксальная Универсальная, назвали мы ее. Мы работали над ней и над тем, чтобы увеличить или уменьшить содержание того или иного элемента, металла или цвета несколько поколений. Дни и ночи…
– Это – последнее достижение? – спросил Иван.
– О, нет. Наряду с этой породой моим отцом – после того, как его супруга, моя маменька, родила двойню – была выведена еще одна, совершенно новая порода.
– Какая?
– Сейчас вы мне это сами скажете, – улыбнулся ученый и достал из следующего ящичка очередные три яйца. Они были матового коричневого цвета, ничем не примечательны и не интересны.
Агафон снова фыркнул – но, скорее, уже по привычке.
– Смотрите, – хозяин легко разъял одно из яиц на две половинки и вытряхнул из него крошечную ярко раскрашенную деревянную лошадку. – И пробуйте. Я заменю этот экспонат.
И он отломил кусок толстой скорлупы и положил себе в рот. Второй осколок и разломленную вторую половинку он протянул гостям.
– Шоколад! – изумился Иван.
– Да. Порода Детская Шоколадная, – гордо представил боярин Евгений. – Игрушка внутри вначале была только цыпленком, но это было скоро исправлено по нашей с сестрой просьбе, после того, как этих цыплят у нас скопилось целое ведро. Эта порода живет у нас до сих пор, и, сдается мне, несется чаще, чем Гена мне докладывает.
Дед Зимарь хитро улыбнулся, слизывая с пальцев подтаявший шоколад.
– У меня она бы вовсе не неслась.
– Потом мы с отцом – чтобы зарабатывать хоть сколько-то на продаже яиц – вывели породу Парадоксальная Праздничная, – хозяин перешел к следующему шкафу и открыл дверцу. – Это была моя первая почти самостоятельная работа. Вот, смотрите.
На полках на подставках выстроились, как толстенькие веселые солдатики, разноцветные яйца – синие, желтые, розовые, зеленые на одной, в цветочках – на другой, в цыплятах – на третьей, и на четвертой – в зайчиках. Агафон снова фыркнул – на этот раз торжествующе:
– Ну, это и дураку ясно – просто разрисованные и покрашенные. Дурите вы и гостей своих, и покупателей почем зря!
– Разрисованные? Покрашенные? – возмутился хозяин. – А вот, смотрите!
Он взял в руки одно яйцо – голубое в бело-розовый цветочек – и, поплевав на палец, потер рисунок.
Скорлупа заблестела, лепестки засветились в тусклом свете свечей, и зазвучала музыка.
И, хотя, скорее это была даже не музыка, а несколько расстроенных аккордов, взятых на неопределенного происхождения инструменте и быстро смолкнувших, впечатление это произвело гениального шедевра.
– Это тебе, Агафон разлюбезный, не вожжой трясти, – наконец, повернулся к чародею дед Зимарь.
– Да я… Да у меня… – раскрасневшийся чародей скинул с плеча неразлучный мешок и быстро запусти в него руку. – Да я сейчас вам такое покажу!..
– Не надо!!! – Иванушка крепко ухватился за мешок и потянул к себе. – Не надо. Мы все верим тебе, что настоящая магия может создавать еще и не такие чудеса, – и он, сделав большие глаза, повернулся к аудитории за поддержкой.
– Нет, отчего же, пущай покажет, – развел руками дед Зимарь. – Может, это ты уже чудес навидался – а мы с хозяином нашим боярином очень даже посмотреть хотим.
– Пусть покажет нам, чернокнижным материалистам, что его магия может, – мстительно закивал головой Парадоксов. – Если он весь такой правильный и официальный.
– Сейчас, сейчас… – Агафон залез в мешок уже чуть не с головой. – Сейчас…
– Ну, хорошо, пусть покажет, – вдруг изменил свое мнение царевич. – Вот только найдет что-нибудь не очень большой разрушительной силы. Видите ли, мы, собираясь в дальнюю опасную дорогу, захватили с собой в основном артефакты боевой магии – взрывы, пожары, ураганы, небольшие землетрясения… Но, если я не ошибаюсь, он сейчас ищет…
Иванушка запнулся, придумывая, что бы такого можно сочинить,[24] чтобы дать Агафону выпутаться из неловкой ситуации с наименьшими потерями для его реноме, но, в первую очередь, для имущества гостеприимных хозяев.
И тут чародей вынырнул из мешка. В руке он держал голубого каменного жука.
– …Вот, нашел. Так и думал, – кивнул Иванушка.
– Что это? – нахмурился боярин.
– А-а… Э-э… Это… Это термитная бомба. При активации появляются полчища термитов и съедают все деревянное в радиусе ста метров. Вполне безобидная здесь вещь, – добавил он для убедительности.
– Да? – захлопал белесыми ресницами дед.
– Да? – помрачнел еще больше боярин.
– Да? – просветлел Агафон и размахнулся. – Сейчас прове…
Договорить ему не пришлось – Парадоксов коршуном налетел на него и ухватил за руку.
– Замечательная вещь, – натужно улыбаясь, проговорил он, тяжело дыша. – Только у вас действительно дорога опасная, еще может пригодиться, оставьте ее себе, на будущее.
