Вуди Аллен - Мемуары Шмида
В конце 1944 года Геринг отрастил усы и это стало причиной слухов насчет того, что он, будто бы скоро заменит Гитлера. Гитлер вышел из себя и обвинил Геринга в нелояльности. «Усы у вождей Рейха могут быть только одни и это должны быть мои усы!» — восклицал он. Геринг сказал в свою защиту, что если число усов удвоится, то это внушит немецкому народу удвоенную надежду на победу в войне, которая складывается пока не лучшим образом, однако Гитлер с ним не согласился. Затем, в январе 1945 года возник заговор генералов, намеревавшихся сбрить у спящего Гитлера усы и провозгласить Деница новым вождем нации. Заговор этот провалился вследствие того, что фон Штауффенберг, обманутый царившей в спальне Гитлера темнотой, сбрил вместо усов брови Фюрера. В стране было введено чрезвычайное положение, а вскоре после этого в моей парикмахерской появился Геббельс. «Было совершено покушение на усы Фюрера, однако оно завершилось провалом» — весь дрожа, произнес он. Геббельс распорядился организовать мое выступление по радио с обращением к народу Германии, которое я зачитал, почти не заглядывая в подготовленный текст. «Фюрер невредим, — сказал я народу. — Усы по-прежнему при нем. Повторяю. Фюрер сохранил свои усы. Заговор, направленный на то, чтобы сбрить их, провалился».
Уже в самом конце войны мне пришлось приходить в бункер Гитлера. Армии Союзников приближались к Берлину, и Гитлер чувствовал, что если русские придут первыми, ему придется обриться наголо, если же первыми окажутся американцы, то достаточно будет просто слегка подравнять волосы. Вокруг все нервничали, переругивались. В самый разгар общей ссоры Борманн вдруг захотел побриться, и я пообещал выкроить для него местечко в моем графике. Фюрер все больше мрачнел, замыкался в себе. По временам он заговаривал о том, чтобы устроить себе пробор от уха до уха, или о том, что, ускорив создание электрической бритвы, он сможет переломить ход войны в пользу Германии. «Мы будем тратить на бритье не больше нескольких секунд, не так ли, Шмид?» — бормотал он. Упоминал он и о других безумных планах, а однажды заявил, что подумывает когда-нибудь не просто постричься, но сделать красивую прическу. Со всегдашним его стремлением к монументальности, Гитлер клялся, что рано или поздно соорудит на своей голове такой «помпадур», от которого «содрогнется мир, и для укладки которого потребуется почетный караул». На прощание мы обменялись рукопожатиями и я в последний раз подровнял ему волосы. Фюрер дал мне пфенинг на чай. «С радостью дал бы больше, — сказал он, — но после того, как Союзники завладели Европой, я несколько стеснен в средствах».
