Ярослав Гашек - Опыт безалкогольной вечеринки, или Забава по-американски
Те, кто уже был слегка на взводе, весело развлекались. Они подходили к столу и делали отчаянные попытки удержать на ноже хоть одну горошину. Наконец пан Пексидер, который надрызгался, пожалуй, больше всех, спьяну тайком поплевал на нож, а потому легко подобрал с тарелки все десять горошин и отнес их в другой конец зала на колени пани Пиккноун, об юбку которой затем благовоспитанно этот нож вытер.
Во время короткого перерыва, когда супруга обер-ревизора обносила дам чаем с кусочком кекса, — и то, и другое пожертвовала самоотверженная устроительница празднества, — мужчины битком набились в буфет ресторана, неукоснительно следуя оптимистическому лозунгу, выброшенному паном Пексидером:
— Теперича трахнем!
Взгляды всех излучали радость, празднество нравилось чем дальше, тем больше, и поэтому следующий номер программы американских игр был встречен великим ликованием.
Итак, когда все — за исключением тех, которые уже вообще не могли оторваться от стола, потому что у них подламывались коленки, — опять собрались в зале, пани Пиккноун засвистела в свой судейский свисток, как свистят на футболе при «офсайде», и громогласно скомандовала:
— Все мужчины вон!
В ответ раздался дикий рев, выражающий искреннюю благодарность.
Присутствующим дамам, когда господа покинули зал, были розданы номера от одного до сотни. Дама, которой достался самый маленький номер, должна была влезть в мешок, который завязали и водрузили на стол посреди зала. После этого пригласили изрядно разошедшихся мужчин, и даму стали торговать с аукциона. Начался торг скромно — с двадцати геллеров. В конце концов даму в мешке купил отставной лесничий, взвинтивший ей цену до десяти крон шестидесяти геллеров. Оказалось, что за эту незначительную сумму лесничий в отставке выиграл полумертвую от страха старушку, бабушку почтмейстерши, которая сопровождала внучку и получила номер один — на потеху всем дамам.
Отставной лесничий пришел в такое неистовство, что сначала побледнел, потом побагровел, вынул из жилетного кармана часы, сунул их в карман брюк, снял пиджак и жилет, затем все это снова облачил на себя и угрожающе произнес:
— Вот тебе бабушка и Юрьев день!
Все с напряжением ожидали, что последует дальше, но не последовало ничего.
Пан Поливка, лесничий в отставке, презрительно сплюнул и, обронив: «Шантрапа», с гордым видом проследовал в буфет, где, обращаясь к пану Вашате, снова повторил свое прежнее заявление:
— Такой вечеринке в трактире не место! Пусть убираются со своим чаем куда-нибудь на лужайку.
Человек, едва не поджегший свиной хлев, пришел от этого происшествия в такой восторг, что, заикаясь, сообщил своей жене, которая крепко держала его за руку, чтобы он не упал:
— Те-те-перь то-только ви-ви-жу, к-к-как это з-здо-здо-рово б-быть т-т-трез-вен-ни-ни-ком!
На что его супруга заметила с горечью:
— Вот уж не думала, что доживу с тобой до такого срама! Да еще на людях…
В эту минуту пани Пиккноун снова дала сигнал офсайда и своим грубым мужским голосом скомандовала:
— Все дамы вон!
Однако с дамами, совершенно естественно, зал покинула и половина мужчин, — чтобы воспользоваться перерывом для столь желанного, еще более близкого ознакомления с широким ассортиментом спиртных напитков в ресторане пана Вашаты.
Пани Пиккноун осталась в зале с остатком мужчин одна.
Сия достойная дама, будучи в неописуемом восторге от своей антиалкогольной идеи, все это время пребывала в полном неведении относительно того, что происходит вокруг. Окруженная мужчинами, эта идеальная женщина заметила, что творится что-то неладное, лишь тогда, когда в зал снова ворвался отставной лесничий Поливка с капельмейстером Воржехом, в свое время заявившим в трактире «У вокзала»:
— Я туда пойду, но надерусь до положения риз!
Пани Пиккноун как раз собиралась дать указания, как продавать с аукциона мужчин, когда эта пара — Поливка и Воржех — обнявшись, словно рекруты, за шею и выписывая ногами невообразимые кренделя, приблизилась к ней. При этом оба — так, что дрожали оконные стекла, — горланили слова старинной песни:
Как мы в Яромерж попали,
Там нам с ходу ужин дали…
Тра-ра-ра-рара, тра-ра-ра-ра…
Не успев опомниться, пани Пиккноун вдруг очутилась верхом на коленях у пана Поливки, который, качая ее, припевал:
Гоп-гоп… гой!
Все покрылось мглой,
Умрешь, пойду к другой…
В это время капельмейстер Воржех щипал ее за щеку, вытащил у нее из прически шпильку и стал ковырять у себя в зубах. Потом она почувствовала, как кто-то влил ей в рот водки, а еще кто-то принялся щипать коленку…
Потом вошли дамы, вышибли всех вон и разнесли зал в пух. Как на танцульке в день престольного праздника…
IV
Пан Вашата, вопреки убытку, понесенному им в конце предыдущей главы, публично заявляет, что ухудшившееся положение дел в питейных заведениях можно поправить единственно путем устройства безалкогольных вечеринок и забав по-американски.
--
J. Hasek. Pokus o abstinentní večírek čili Amerikánská zábava (1922)
Перевод М. Реллиба
Сб. Борьба за души и другие рассказы. Прага: Артия, 1964 г.
Первая публикация в газете «Večerní České slovo» 26 апреля 1922 г.
Примечания
1
Интерлакен — туристский городок в Швейцарии у подножия Альп.
2
Христианская ассоциация молодых людей — международная религиозно-просветительская организация реакционного толка.
3
Дестинова Эмма (наст. фамилия Киттлова; 1878–1930) — знаменитая чешская операня певица, широко известная как в европейских странах, так и в Америке.
