Алина Кускова - Ах, эта волшебная ночь!
– Ты что? – прошептала ей Юля. – А если…
– Никаких если! Столько мужчин, нужно прикинуться беззащитной.
– Овдоветь?! – Константин Бенедиктович перестал трясти газеты (чем благополучно занимался все время разговора) и уставился на Анжелу восхищенным взглядом. – Пардон, мадам, я тоже в некотором роде вдовец! И мой сын – совершенный холостяк, развелся уже лет пять назад…
– Два года назад развелся, папа, – поправил его Аполлинарий, который помогал Юльке стянуть замерзшее пальто.
– Какая разница, – обрадовалась Клементина, – у нас еще и неженатый племянник есть! – и указала на Евгения. – Ох, какое горе, – она пустила слезу, разглядывая траур – черные вечерние платья подруг.
У Анжелы платье было с неприлично глубоким вырезом.
– Я уже оправилась, – махнула она рукой и, вытащив из копны рыжих волос серебристую заколку, сделала вырез более приличным.
– Время лечит… – начала было Клементина, но, прикинув, насколько мало прошло времени между бракосочетанием и похоронами, свернула тему. – Пройдемте, господа, в гостиную! Какая у нас сегодня радость! Папа, папа! Ты не спишь? Аделаида приехала.
Анжела подошла к старику, дремавшему в кресле под клетчатым пледом, и почувствовала себя преступницей. Врать ему не хотелось! Стариков всегда жалко, тем более, дедушка выглядел еще беззащитнее, чем они с Юлькой.
– Наденька? – Старик открыл глаза и полез в карман флисовой куртки за очками.
– Нет, папа, это Аделаида, – громко произнесла Клементина. – Из Урюпинска, помнишь?
Дожидаться ответа она не стала и оттащила Анжелу к столу, так что той ничего говорить не пришлось. Клементина усадила подруг на большой кожаный диван, а сама побежала хлопотать на кухню, категорически запретив себе помогать. Мужчины включили телевизор, чтобы услышать скорый бой курантов, бросились искать штопор, открывать шампанское…
Анжела, разомлевшая от тепла и встречи, привалилась к спинке и принялась разглядывать гостиную. Милая обстановка говорила, что здесь проживают не богатые, но вполне обеспеченные люди. Свалившиеся на них подруги не пробьют ужасную брешь в их семейном бюджете. Стол, занимающий центральную часть комнаты, ломился от обилия недешевых блюд, что успокоило Анжелкину совесть окончательно. К тому же мужчины – один представительный, с военной выправкой, второй полноватый, но тоже довольно привлекательный – были не занятыми, что позволяло немного пофлиртовать и таким образом поднять упавшее ниже плинтуса настроение. В соседней комнате маячил еще и Евгений, но Анжела была старше его лет на десять.
– А если приедет настоящая Аделаида из Урюпинска? – прошептала Юлька.
– Когда? – хмыкнула Анжела, указывая глазами на часы, стрелки которых приближались к полуночи.
– Ну да, – согласилась шепотом Юля. Она поймала на себе взгляд Аполлинария и покраснела. – Идиотское имя, лучше звать его Аполлоном, хоть до греческого бога ему – как мне до балерины. У них у всех – странные имена. Но люди, по всему видно, хорошие.
– Еще бы, приютили меня, миллионершу, – хихикнула Анжела. – Мне нравится!
– Девочки, – торжественно крикнул Аполлинарий, – сейчас зажжется елка!
Анжела с сомнением посмотрела на дерево. Елка стояла в дальнем углу гостиной рядом с креслом, где дремал дедушка. Украшена она была явно дизайнерской рукой – шары, почему-то блекло-синие, все были совершенно одинаковыми. Никакой мишуры, никаких домашних украшений – уют, надменная холодность офисного наряда. Аполлинарий щелкнул выключателем, и по елке забегали веселые огоньки. Анжела кисло улыбнулась.
– А вот и я! – в комнату ворвался Евгений в облаке винных паров. – Соскучились, девчонки?!
– Евгений, – нахмурился Константин Бенедиктович, – ты рано начал. Мы только садимся за стол.
– Я для храбрости, – сказал тот, уселся рядом и подмигнул Анжеле. – А вообще-то у меня серьезные намерения. Вы же мне не родная тетя, – принялся подсчитывать он, – и не двоюродная? Получается седьмая вода на киселе. А кисель хорош. – Евгений плотоядно улыбнулся.
– Но-но! – поспешила оборвать его Анжела. – Я ни-ни!
– Понятное дело, – пожал Евгений плечами, – траур. Но имейте меня в виду. Я всегда готов.
Он снял шапку Деда Мороза, распахнул халат и выпятил вперед хилую грудь.
– Вы мне сразу понравились, – зашептал он ей на ухо.
Анжела растерялась. С одной стороны, ей были приятны ухаживания парня, с другой – она понимала, что заинтересовала его прежде всего как состоятельная родственница. Сомнения развеяла появившаяся с хлебом Клементина, которая мгновенно поняла, что происходит, и отослала Евгения на кухню за салфетками. Недовольно бурча, племянник хозяйки вышел, а Клементина моментально усадила на его место Аполлинария. Юлька тяжело вздохнула и возвела глаза к потолку, словно упрашивая небеса помочь подруге врать подостовернее.
Константин Бенедиктович, закончивший возиться с бутылкой шампанского, которая никак не хотела открываться, попросил Аполлинария подвинуться. Тот послушал отца и сел между девушками, а хозяин дачи примостился рядом с Анжелой. В таком порядке они и сидели на диване: Константин Бенедиктович, Анжела, Аполлинарий, Юля. Диван был недостаточно длинный, поэтому вернувшийся с кухни с салфетками Евгений возмутился и сел на подлокотник дивана со стороны Константина Бенедиктовича. Напротив дивана восседала одна Клементина Бенедиктовна.
– М-да, – сказал Аполлинарий, – в тесноте, да не в обиде. Деда можно посадить на второй подлокотник.
– Отчего же, – озадаченно заметила Клементина, – у нас есть целых двенадцать стульев.
Но про деда тут же забыли: по телевизору граждан страны поздравлял президент. Потом били куранты, полилось шампанское, раздались тосты «За встречу!», «За знакомство!», «За любовь!», «За миллионы!». Анжела находилась в центре всеобщего внимания, и ей это очень нравилось. Юля же сидела напряженно: она боялась, что подруга ляпнет что-нибудь не то. Аполлинарий разрывался между двумя девушками, но на танец пригласил Юлю. Под одобрительные возгласы они вышли из-за стола и медленно закружились по гостиной. Анжела в замешательстве выбирала между Константином Бенедиктовичем и Евгением. Ей вновь помогла Клементина, утащившая танцевать с собой племянника. Довольный Константин Бенедиктович торжественно взял Анжелу за талию и закружил в вальсе.
И тут сказались или возраст, или выпитое шампанское, или просто от любви закружилась голова – но Константин Бенедиктович не удержался и, потеряв равновесие, увлек Анжелу к елке. Девушка не смогла сопротивляться грузному мужчине и свалилась вместе с ним. Елка упала на деда. Послышался звон разбитых шаров и крик проснувшегося старика:
– Горько! Шампанского!
– Какой пассаж, – удрученно сказала Клементина, – это плохая примета!
– Дедушка, – вскочила Анжела, – вы не пострадали?
– Пострадала елка! – трагически заключила Клементина.
Евгений тут же воспользовался моментом и ускользнул к Анжеле.
– Наденька, это ты? – встрепенулся дед.
– Это Аделаида, Бенедикт Аполлинарьевич, – поспешил ответить Евгений.
– Бенедикт Аполлинарьевич, – прошептала Анжела, – теперь понятно, откуда все это идет. Дедушка, – остальные поднимали елку, а она помогла подняться деду, – пойдемте к столу! Сегодня семейный праздник, нужно сидеть вместе со всеми.
– Переехав в дом сына, я сказал, – хитро улыбаясь, поделился с ней старик, – чтобы они не обращали на меня внимания. Они и перестали меня замечать. А ты очень похожа на Наденьку.
– Она была красивая?
– Она и сейчас очень красивая.
– Остались целы три шара! Только три шара! – сокрушалась Клементина. – Мы оказались без символа наступающего года!
– А знаете, – повернулась к ним Анжела, усадив Бенедикта Аполлинарьевича на стул, – мне не понравился ваш символ. И то, что он свалился, тоже очень символично.
– Что?!
Юля закрыла глаза, представив, как их с подругой выкидывают обратно на мороз.
– Знаешь ли, Адочка, – вкрадчиво сказал Константин Бенедиктович, – в некотором роде – это дизайнерская находка. Мы приглашали Каролину, и она помогла украсить ель. Разумеется, у нас нет таких средств, чтобы ель выглядела под стать твоему состоянию, но мы старались…
– Состояние тут ни при чем. Мне не понравились одинаковые шары. У вас что, за столько лет не сохранилось ни одной нормальной игрушки?
– Сохранились! – радостно подхватил ее идею дед. – В мансарде под кроватью. Как заходишь – до конца коридора, затем направо.
– Папа, – пожала плечами Клементина, – право не знаю, стоит ли? Игрушки старые.
– Я тоже старый, – хмыкнул дед, – меня тоже скоро забросят в мансарду.
– Папа, не говори глупостей.
Клементина подала отцу полную тарелку салатов, тот довольно крякнул и, замолчав, принялся за еду. Анжела потребовала отвести ее в мансарду, и вскоре вся толпа, кроме Бенедикта Аполлинарьевича, заглядывала под кровать. Тусклая лампочка позволяла разглядеть лишь пыль и кучу старых вещей, но, когда Евгений принес фонарь, среди завалов нашлась картонная коробка с елочными игрушками. Константин Бенедиктович поднял ее и торжественно понес вниз.
