Александр Ермак - Записки озабоченного
А он ей отвечает:
– Как, как – руками…»
Да, есть, конечно, простейший выход: суходрочка, онанизм, мастурбация – это уж как кому нравится называть. Суть одна – облегчение, снятие озабоченности. Но, увы, ненадолго. Мастурбация такой же эрзац, как и поллюция. И женщину через полчаса захочется опять. Непременно. Ведь секс – это больше, чем просто извержение огненного шара. Это сладострастный напряженнейший поток мыслей, запахов, ощущений, захватывающий тебя, уносящий в невесомые небеса. И получить полноценный оргазм можно только с помощью женщины, а не ее заменителя – поллюции, мастурбации, резиновой куклы.
Мне показалось, что Мерилин смотрит в сторону окна. Намекает, что за ним есть кто-то полезный мне?
Я подошел к окну, глянул вниз. Да, во дворе вполне можно приглядеть годных к употреблению особей.
Так… Две старушки выползли на лавочку – не в счет. А вот идет молоденькая в пальтеце:
– А кое-что под пальтецом мы держим…
И та ничего, хоть и с мусорным ведром в руке. Тару можно отставить. И этим, этой… «Шанелью» попшикать…
Эх, какая вон та, под ручку с мужиком задком выписывает – очень, очень, очень. Как ему подфартило. Сейчас приведет в квартиру, напоит кофеем или портвейшком, разденет, уложит и вложит…
Может быть, он с ней пять минут назад на улице познакомился? May be. Но я не побегу сейчас на улицу приставать к бедным женщинам. Они ведь выдвинулись из своих убежищ утром выходного дня явно не с целью удовлетворения гормональнопереполненных мужиков.
Затушив очередную сигарету, я берусь за записную книжку – есть женщины в наших московских округах: Западном, Северном, Восточном и Южном. Хотя романы все давно окончены, и видеться надолго ни с одной не хочется, но на часок-другой – никуда не денешься, придется. А потом снова простимся.
Жаль, что Зойка ушла. Но я не мог ее задержать. Поставила вопрос ребром:
– Ты женишься на мне или нет?
Я ей честно сказал:
– Не знаю.
И Зойка тут же собрала манатки:
– Когда будешь знать – позвони.
Значит, если позвоню, то как бы принимаю на себя торжественное обязательство жениться. Нет уж, попробуем что-нибудь другое. Открываю первую страницу записной книжки. Буква «А»: Алена, Аленка, Аленушка… «Девушка с распущенной косой мои губы трогала губами…» Да, когда она распускает свои пшеничные волосы по спелой груди, то прямо жуть как забирает.
Звоню. Трубку снимают, но голос не Алены – ее отца:
– Только что ушла…
Она – медсестра. И нынешний выходной для нее, скорее всего, рабочий день.
Дежурит за себя, а может, кого подменяет. Раз нет мужика под боком… А может Алену там какой симпатичный больной ожидает? Завалит ее на кушетку… Эх, позвони я пораньше, может быть, все по-другому вышло…
«Вера». «Ты помнишь, как все начиналось, все было впервые и вновь…» Да, кроме новизны, в первые две недели нашего романа больше ничего и не было. Вера оказалась невозможно банальной во всех своих умственно-физиологических проявлениях. Но на безрыбье и лягушка – рыба…
Набираю номер. Занято… Снова занято… С кем это она так долго с утра болтает… Занято… Занято… А может, просто телефонная трубка снята, чтоб никто не мешал, если она с кем-нибудь чем-нибудь в данный момент занимается?
«Галя». «У ней такая маленькая грудь, и губы алые, как маки…» Два года уже не звонил. С лишним. Это, наверное, слишком. Кто там у нас следующий?
«Женя»… «Я пью, а мне мало…» Да, может пару бутылок шампанского оприходовать. Но даже и после такого возлияния будет по-скотски неутомима в плотском.
Блин, не берет трубку. Вообще-то Женька спит крепко. Особенно после. Еще звоню. Не берет. Была бы рядом, я ее быстренько бы на ноги, как надо, поставил.
«Зина»… «Ах, Зина, Зина, Зиночка, а что-то как корзиночка…» Туда я звонить не буду. Она имена всех своих мужиков путает. И даже меня умудрилась назвать Юрочкой. Я ушел. А такое редкое ныне имя. И эта…, как корзиночка, точно…
«Ира». «Хорошего человека должно быть много…» Да, весьма габаритная малышка (метр шестьдесят на семьдесят килограмм). Ну-ка, подними трубку. Ага – она:
– Леша? Вот не думала. Извини, я – не одна…
Свято место пусто не бывает. Кому-то там сейчас рядом с мягкой Иркой очень хорошо.
«Катя». У нее груди, как копья – заостренные. Втыкаются в тебя твердо и сладко… Нет, не буду звонить. Я ей звонил как-то перед Зойкой. Она тогда мне высказала:
– Что? Чешется? Сам почеши, у меня других дел полно.
Потом смилостивилась:
– Ну, ладно, сейчас приеду.
Снова ее просить. Нет уж…
«Л». Лелька, моя милая безотказная Лелька. «Прости-прощай, мы расстаемся вновь и вновь…». Никто не берет трубку. Ах, жаль. Лелька всегда и на все для меня согласна. Хотя укоряет и обзывает «озабоченным»:
– Лешик, у тебя все время одно и то же на уме. Могли бы в гости сходить, просто погулять или посидеть поговорить. А тебя все время тянет в кровать, да хоть в кусты…
Всех тянет в кровать или в кусты. Да, народ поголовно притворяется, что его не тянет, что у него не чешется. А мужики так глазами и клацают, а бабы так и вертят всем, что вертится. А на словах: «Думаю, конечно, в первую очередь о семье, о работе, о любви, о дружбе…» Ага, прежде всего всех заботит одно – хорошенькая случка.
Все только притворяются. Говорят одно, а чувствуют внизу – другое, теплое, разгорающееся. Самые убогие пытаются гасить свою страсть изнуряющими молитвами, садово-огородным истязанием, лекарствами, наконец. А нормальные люди просто следуют природе, которая, как известно, мудра, и если предписала человеку заниматься этим, то никуда не денешься – возьмешься за гуж.
Секс облагораживает. Человек разрядившийся – добр, с гладким лицом, с теплыми глазами. Он может слушать и внимать. Он живет дольше, даже не занимаясь спортом. Ведь, нагрузка на организм при регулярном сексе та же самая, что и при, скажем, многократных прыжках в длину или забеге на нехилую дистанцию.
Наука, кстати, твердит, что мужчины, которые регулярно занимаются сексом, на пятьдесят процентов меньше рискуют перенести серьезный инсульт или инфаркт. Главное, чтоб половая профилактика была регулярной, а иначе после долгого терпежа нетренированный организм может и не сдюжить. Не зря мужики чаще помирают на проститутках, чем на близлежащих женах.
А еще секс, по утверждению ученых и по моему личному подтверждению, отличное снотворное. После этого дела спишь, как младенец, – все проблемы по фиг, их как будто и вовсе нет. Не знаю точно, но говорят, что от хорошей постельной встряски у кого даже зубы перестают болеть, у кого ревматизм проходит, а у кого и депрессия отступает.
Нет, регулярный секс штука в жизни обязательная. И у мужиков, и у женщин ничто не должно простаивать, застаиваться – вызывать воспаления, раздражения, разрастания, атрофии… Человек создан быть активным. Как говорит Казимир: «Кто не трахается, тот – не жилец». А я Казимиру очень доверяю. У него и личный опыт богатый, и служебный (он раньше в профильном спецподразделении работал при министерстве безопасности – есть там и такое, оказывается).
Нет, надо срочно помочь себе. И заодно – еще кому-нибудь. Вот, например, дальше на букву «Л» одинокая Людмила. Когда я ее последний раз? С полгода, наверное…
– Алло, Людмила. Узнаешь?
– Леша? Тсс-с. Сейчас муж из ванной выйдет…
– Поздравляю…
Всего-то полгода не виделись. А уже замужем. А там, е-ей, есть за что подержаться. Грудь – три с половиной. Сейчас ее муж вернется и вцепится. Руками. Зубами. А у меня в распоряжении – только подушка:
– Р-р-р…
Гляжу на часы. Уже день. А может, и так пройдет? Не первый же раз, в конце концов, оказываюсь один, «савсэм одын». Без жены, без подружки, эх… Но почему-то сегодня все не так.
Открываю форточку, чтобы остыть. А оттуда наглый теплый ветер. И коты орут. Это весна. На улице и во мне. Она так просто не проходит.
Я захлопываю форточку. Нет ветра. Заглохли коты. Но – чу, из-за стены до меня доносятся ритмичные звуки: и – раз, и – раз… У кого-то все в порядке. Или просто мебель двигают? Нет, точно интимное удовольствие получают. Тьфу.
Иду в ванную умываться. Чищу зубы и слышу – в ванной наверху смеются. Прислушиваюсь: похоже, двое. А я – один. Один на один с весной. Лезу под прохладный душ. Но напряжение не спадает. Мне хочется, хочется, хочется…
Укутавшись в халат, я снова беру телефонную трубку: «Лара», «Марина», «Надя», «Оля»…
– Вспомнил? Забудь…
– Чего вдруг? Я сейчас не могу…
– Извини, гриппую…
А этой дома нет. А та, видимо, телефон поменяла. А вот Ядвиге я звонить не буду ни при каких обстоятельствах. Хотя там и ждут. Очень ждут, как и Зойка, взять меня за хобот и отвести в загс. А потом сложить, скомкать, утрамбовать и засунуть в единоличные трусы. До конца жизни. Без смелых вылазок и набегов на чужие территории. Бр-р-р, Ядвига, Ядвигуся, Ягуся, Яга…
А записная книжка-то кончилась. Просматриваю по второму разу. Вычеркиваю тех, кому больше никогда и ни при каких обстоятельствах. Яростно замарываю номера, чтобы не разобрать, даже если очень, очень захочется. Нельзя же унижаться ради этого. Просить, как подаяние.
