Арто Паасилинна - Год зайца
— А может, заявить в полицию?
— Пусть жена заявляет, если хочет, она же в курсе?
— По-моему, ей все равно.
— Ну, а нас это тем более не касается.
2. Подведение итогов
Рано утром Ватанен проснулся в сарае от птичьего пения; приятно пахло сеном. Заяц лежал у него под мышкой и, казалось, следил за ласточками, которые сновали под коньком — наверное, строили гнездо, а может, у них уже вывелись птенцы.
Солнце пробивалось сквозь щели меж старых бревен; лежать в прошлогоднем сене было тепло. Ватанен не меньше часа провалялся на сеновале, размышляя о том о сем; наконец встал и вышел на улицу с зайцем на руках.
За лугом журчал ручеек. Ватанен посадил зайца на берегу, разделся и помылся в холодной воде. Мальки плыли густой стайкой против течения, от малейшего движения бросаясь в сторону, но тут же забывая о своем испуге.
Ватанен подумал о жене, оставшейся в Хельсинки. Настроение у него испортилось.
Жену Ватанен не любил. Она была сварливой и себялюбивой — он не помнил ее другой. Вечно умудрялась покупать некрасивую и непрактичную одежду, причем носила ее недолго — ей все быстро надоедало. Жена наверняка давно бросила бы и Ватанена, если бы это было так же просто, как сменить гардероб.
На первых порах жена принялась целеустремленно обустраивать их общую квартиру, вить гнездо. При этом она руководствовалась советами из женских журналов по интерьеру, которые читала без разбора. Интерьер получился безвкусный: повсюду огромные плакаты, неудобные складные стулья, в комнатах невозможно было обитать, не набивая шишек, все элементы противоречили друг другу. И семейная жизнь в этом уродливом, претенциозном доме была ему под стать.
Однажды жена забеременела, но быстренько сделала аборт. Детская кроватка, заявила она, разрушила бы целостность интерьера; однако настоящая причина стала известна Ватанену после аборта: ребенок был не от него.
— Ты что, ревнуешь меня к мертвому эмбриону? Вот дурак, — хмыкнула жена, когда Ватанен заговорил с ней на эту тему.
Ватанен усадил зайчонка на берегу так, чтобы тот мог дотянуться до воды. Косой принялся лакать свежую воду — он явно испытывал сильную жажду. Напившись, он начал энергично жевать береговую траву. На заднюю лапу зверек не наступал — должно быть, она еще сильно болела.
«Надо возвращаться в Хельсинки, — с отвращением подумал Ватанен. — Интересно, что творится на работе?»
Работа у него была еще та — не работа, а служба! Журнал, специализировавшийся на беззубой критике «отдельных недостатков» — не дай бог коснуться по-настоящему серьезных общественных проблем. На обложке неделю за неделей появлялись лица известных бездельников, королев красоты, манекенщиц, новорожденных из «звездных» семей. В молодости Ватанену нравилась работа репортера, особенно он любил брать интервью у непризнанных гениев, желательно притесняемых государственной властью. Тогда ему казалось: вот она — настоящая работа. Я раскрываю людям глаза, пусть знают правду! Теперь же, спустя годы, он уже не мечтал ни о чем значительном, просто потихоньку делал то, что от него требовалось, и был доволен, если в своих материалах не искажал действительность. Такими же были и его коллеги: недовольные работой, циничные люди, по первому требованию выдававшие заказные материалы. Журнал преуспевал, но не содержал никакой информации, ее тормозили, маскировали, подавали в поверхностной, развлекательной форме. Вот такая профессия — «вторая древнейшая».
У Ватанена была приличная зарплата, но все равно ему постоянно не хватало денег. Квартплата составляла почти тысячу марок в месяц — жилье в Хельсинки дорогое. Собственную квартиру из-за арендных платежей Ватанен никогда бы не купил. Он приобрел катер, но и за него кредит не был выплачен. Никаких особых увлечений, кроме того же катера, у Ватанена не было. Иногда жена заговаривала о театре, но Ватанен не хотел нигде бывать с женой, его тошнило даже от звука ее голоса.
Ватанен вздохнул.
Летнее утро было в разгаре; солнце сияло все ярче, но тяжелые мысли заслонили новорожденную радость. Только после того, как заяц поел и Ватанен усадил его к себе в карман, грустные думы оставили его. Он целеустремленно двинулся на запад, в ту же сторону, что и вчера вечером, когда уходил от дороги. Лес весело шелестел ветками, Ватанен тихонько напевал в такт шагам. Заячьи уши торчали из его кармана.
Через пару часов Ватанен набрел на деревню. Он прошел по деревенской улице и увидел красный киоск. Рядом хлопотала девчушка. Она, по-видимому, только собиралась открывать свое заведение.
Ватанен подошел, поздоровался, присел на веранде. Девчушка открыла ставни, вошла внутрь, отодвинула стеклянную задвижку и сказала:
— Киоск открыт. Что желаете?
Ватанен купил сигареты и бутылку лимонада. Девчушка пристально посмотрела на него.
— Ты преступник? — вдруг спросила она.
— Да нет… Ты что, боишься?
— Просто ты вышел из леса.
Ватанен достал из кармана зайчонка и посадил его на скамейку.
— Ой, какой у тебя кролик! — обрадовалась девчушка.
— Это не кролик, это заяц. Я его нашел.
— Бедняжка, у него же лапка болит. Я принесу ему морковки.
Девчонка бросила киоск, добежала до ближайшего дома и на секунду исчезла. Вернулась с пучком прошлогодней грязной моркови. Сполоснув морковки лимонадом, она стала настойчиво подсовывать их зайцу, но тот не ел. Девчушка расстроилась.
— Видать, ему не нравится.
— Он болеет. У вас в деревне есть ветеринар?
— Есть тут один, Маттила, но он не наш, летом всегда из Хельсинки приезжает, а зимой уезжает. Его дача там, на берегу озера. Если залезешь на крышу киоска, я покажу, который это дом.
Ватанен залез на крышу. Девчонка, стоя внизу, объяснила, куда смотреть и какого цвета здание. Выяснив, какая именно дача принадлежит ветеринару, Ватанен слез с крыши — девчонка для верности придерживала его за задницу.
Ветеринар Маттила сделал зайчонку укол и основательно перевязал заднюю лапу.
— У него был шок. Лапа заживет. Если возьмете его с собой в город, лучше всего кормить свежими листьями салата. Их надо тщательно промывать, чтобы не было поноса. Пить давайте только свежую воду.
Когда Ватанен вернулся к киоску, там сидели несколько праздных мужиков. Девчушка представила Ватанена:
— Вот он, дяденька с зайцем.
Мужики потягивали пиво. Заяц очень заинтересовал их, начались расспросы. Общими усилиями пытались определить возраст косого. Один из мужиков рассказал, что всегда перед заготовкой сена ходит по наделу и кричит, чтобы притаившиеся в траве зайчата убежали.
— А иначе попадут под нож косилки. В одно лето трое попались — одному уши срезало, второму — задние лапы, а третьего — пополам. А если сперва шугануть, тогда ни один не попадается.
Было так славно, что Ватанен задержался в деревне на несколько дней, жил на чердаке.
3. Ряд формальностей
Ватанен сел в автобус на Хейнолу; даже в самой расчудесной деревне невозможно бесконечно жить бездельником.
Он сидел на заднем сиденье, заяц — рядом в корзине. Несколько мужиков в конце салона курили. Ушастый пассажир дал им тему для беседы. Пришли к единодушному выводу, что этим летом зайчат больше, чем обычно. Попытались определить, самец это или самка. Ватанена спросили, собирается ли он забить зайца и съесть, когда тот вырастет. Ватанен ответил, что у него такого и в мыслях не было. На это все согласно закивали, мол, кто же забьет, к примеру, свою собаку, ведь иногда легче привязаться к животному, нежели к человеку.
Ватанен снял номер в гостинице, помылся и спустился на первый этаж поесть. Был полдень, в ресторане ни души. Ватанен посадил зайца на соседний стул. Официант принес меню, неодобрительно взглянул на зверька:
— Вообще-то сюда не положено приходить с животными.
— Он не помешает.
Ватанен заказал себе обед, а зайцу — свежих салатных листьев, тертой моркови и холодной воды. Официант долго наблюдал, как Ватанен усаживал зайца на стол, чтобы тот мог поесть салат из миски, однако больше ничего сказал.
После обеда Ватанен позвонил из холла жене.
— Объявился, наконец! — вместо приветствия заорала она. — Из какой дыры ты звонишь? Немедленно приезжай домой!
— Я решил, что больше не вернусь домой.
— Ах, ты решил! Совсем сбрендил? Забыл, где живешь? У тебя семья, между прочим! За такие выкрутасы с работы вылетишь, я уверена. Сегодня вечером к нам в гости придут Антеро и Кертту. Что я им скажу?
— Скажи, что я сбежал из дома. По крайней мере, не соврешь.
— Как же я такое скажу! Что они подумают? Если ты таким образом хочешь получить развод — не выйдет! Я тебя не отпущу! Мало того, что ты мне всю жизнь испортил! Восемь лет псу под хвост! Какая же я была дура, что вышла за тебя!
