Николай Курьянчик - Не потонем!
Ну вот, кажется все готово. Воскресенье, выходной. Апрель. Солнце жарит вовсю, снега на центральных улицах нет — вывезли. И вдруг, о Боже! На центральной площади перед Дворцом Судостроителей лежит…айсберг! Это бывший зимний каток, про него как-то забыли, не обратили внимания или не придали значения. А вот 1-й секретарь горкома товарищ Буряк заметил, придал значение и обратил на него внимание 2-го секретаря. Выходной, пролетариат, т. е. передовой рабочий класс отдыхает (на то он и передовой). А каток-айсберг медленно тает под ласковыми лучами апрельского солнца, и от него веет могильным холодом. Ужас!
— Что это тут у вас за айсберг посреди города лежит? — вдруг возьмет да и спросит Генеральный секретарь.???? — Непорядок, товарищ Буряк, понимаете? Ай-яй-яй-яй! Непорядок! Сказал лично Леонид Ильич. Все. Могут снять, как пить дать. Нет не лично, сказал и забыл. Свита: всякие там референты, советники, помощники. Или откупайся от них, уж лучше убрать.
— Убрать! Чтобы до завтра его тут не было, понятно?
Лично у 2-го секретаря был личный трудовой резерв — офицерский трудовой отряд из экипажа строящегося атомохода под предводительством механика. Мичманский трудовой отряд во главе с ЗКПЧ гнул хребтину в пединституте, офицеры с механиком фланировали с ломами и лопатами по Аллее Труда, а старпом с матросами «нежился» в казарме, наводя там сверхуставной порядок. Естественно, что на айсберг бросили отборный офицерский трудовой отряд (градовцев). Форма одежды — гражданская, сбор перед Горкомом в 9.00. Выходной накрылся. Никто не успел улизнуть, даже выходцы из Одессы. 2-й поставил задачу: долбить, грузить и увозить. Будут работать 2 КамАЗа длинномера и вы, т. е. мы. Никакой другой техники не будет — выходной. Все все понятно? Всем все понятно.
Подошли к катку-айсбергу и начали долбить. Подъехали КамАЗы, начали грузить. Надолбились, нагрузились, а каток-айсберг стоит себе почти целехонький, а почти рядом воздушный компрессор для пневмоинструмента…
— Да, без техники тут делать нечего… — пошел ропот и дошел до механика.
— Ни п…..ть! Умники выискались. Одиннадцать уже есть? Ты, ты и ты, шапку по кругу и в «Таежный» на КамАЗах. И что бы на обратном пути у каждого в руках было по трехлитровой банке с пивом.
Конечно, в 400-тысячном городе с одним пивбаром очередь, как в Мавзолей. Причем, практически не двигается. Очередь ведь для наивных дураков и честных. К закрытию может и попадешь, когда пиво кончится. Поэтому бармен — Бог, швейцар — полубог, официантка, уборщица — все уважаемые люди. Да, но они еще должны признать тебя, как авторитет, но помимо этого нужно еще пробраться к осаждаемой, заветной двери, постучаться, побиться об нее, а заодно объяснить одуревшей очереди, что тебе нужнее, чем всем остальным вместе взятым. Можно ли схлопотать по морде? Проще простого. В Комсомольске и за мужика не считали, если ни разу не сидел и не имел татуировки.
Тем не менее КГДУ-1, КИП ОКС, ИГА ГЭУ и КЭТГ весело прошли по кругу, собрали взносы-пожертвования (от 3 до 5 р.) и укатили на подвиг в неизвестность. Оставшиеся начали бурно обсуждать: возьмут, не возьмут?
— Эти возьмут! Пусть только попробуют не взять, — подытожил механик и сглотнул слюну. Механик в экипаже был «неформальным лидером» и кумиром лейтенантов. Имел авторитет больше чем командир, зам и старпом вместе взятые. Обладал феноменальной памятью и запросто мог процитировать любую главу из нового только что выпущенного РБЖ ПЛ-73, указав страницы и абзацы. Так же безупречно «забивал козла», дифферентовал лодку, руководил учениями по живучести и … пил все, что пьется и не пьянел. Так же обладал отменной физической силой, но в борьбе с пьянством всегда побеждает пьянство и расплата неизбежна, но это будет потом.
И ведь взяли таки прохиндеи. И в норматив уложились и сами уже успели, как минимум по литру принять во внутрь. Народ сразу взбодрился, но производительность труда не возросла. Кое-как загрузили КамАЗы и на обед в бригаду. А надо отметить, что в пивбаре «Таежном» и пиво было «Таежное». Помимо того, что оно было темного сорта и высокоградусное, так бармены вносили в него свои добавки с молчаливого согласия, а может быть и требования братвы. Т. е. бокал «Таежного» из бара «Таежный» отличался от бутылки «Таежного», как «Жигулевское» от «Лимонада».
Получилось примерно по литру на брата, да еще натощак глазки заблестели. Построились «в колонну по четыре». «Инструмент на пле-чо!», «Ша-гом марш!», «Запе-вай!»
«По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед, чтобы с боем взять Приморье — Белой Армии оплот». Это официальная строевая песня экипажа. Начальство конечно косилось на «приамурских партизан», но песня то революционная по содержанию, времен гражданской войны и из песни слов не выкинешь.
Одеты все в черные форменные «альпаковки» только без погон. Брюки, шапки, ботинки тоже все черные, военно-морские. Печатается шаг, держится равнение, льется удалая песня. Народ тащится. Помните: «кричали женщины „ура“ и в воздух чепчики бросали!» Чепчики, конечно, уже не бросали, но глазками стреляли. На подходе к КПП песня закончилась, а удаль нет.
— Еще петь будем?! — вопрошает механик.
— Будем! — соглашается строй.
— А что? Комдив-раз, ты же у нас самый умный (намек на преждевременное облысение), запевай! Это подколка комдиву-раз.
А комдив-раз возьми и…
— Ну, эту вы, наверняка, все знаете. Первый дивизион, за мной! И залихватски: «Солдатушки, браво ребятушки, где же ваши жены?!» Все со всей дури: «Наши жены — пушки заряжены, вот где наши жены!!!»
Народ столбенел на тротуарах, открывались форточки и даже рамы.
Матки — белые палатки. Сестры — пики, сабли остры. Отцы — славны полководцы! Деды — славные победы!
Удаль перла через край, начали даже притормаживать автобусы и троллейбусы. Вредные «ВОХР-ушки» даже открыли ворота КПП. Все? Почти что. Оставались еще «отцы» и «деды», которых надлежало прославлять на территории части за воротами КПП без благодарной публики зевак. Ну и что? Самим приятно. Комдив-раз в припевах залихватски, по разбойничьи присвистывал. Поэтому песню не прекратили и помаршировали дальше.
А комбригом 80-й бригады строящихся ПЛ был некто «сеньор-помидор», краснощекий, мордастый капитан 1 ранга перед увольнением в запас. Самодур страшнейший: и одуванчики косили, и траву в зеленый цвет красили, и одинокие листочки осенью на деревьях обрывали, и асфальт весной от грязи утром в мороз отмывали. И вот «сеньор-помидор» идет пешком домой с обеда (дом сразу за КПП), вышел из-за угла штаба и чешет лоб в лоб.
Что делать? Ведь этот всегда выдерет ни за что, ни про что, а тут… Механик решил идти на пролом. Шагов за десять от начальства:
— Отставить песню! Песня лихо оборвалась, только чеканный шаг, на плечах ломы, лопаты. Строй «в колонну по четыре» занял почти что всю ширину асфальтовой дорожки и кто-то должен был уступить дорогу, т. е. сойти в грязь. Механик в душе был расчетливым авантюристом и любил рисковать, и импровизировать.
— Взвод, на кра-ул! Все еще помнили революционные училищные парады. Щелк и шанцевый инструмент принял вертикальное положение.
— Сми-рно! Равнение на право! Только хруст шейных позвонков, подбородки приподняты, безупречное равнение в шеренгах и в затылок. И комбриг таки принял в право, т. е. сошел с асфальта в грязь и приложил руку к головному убору, да не так по-барски, а почти что «лапу к уху» и дал на себя поравняться. Строй оценил уступку и изо всех сил вколачивал асфальт в землю и глазами «ел начальство». Но начальству этого показалось мало.
— Здравствуйте, товарищи подводники! Легкая пауза и под левую ногу:
— Здравия желаем, товарищ капитан 1 ранга! — да как звонко (глотки то уже продрали), да как четко!
— Благодарю за службу! Ну, так…
— Служим! Советскому! Союзу! Строй прошел мимо и комбригу можно выруливать на асфальт. Вырулил. Так, а что это было? Шли, песню допотопную орали, его в грязь загнали, ломы «на кра-ул!» взяли…
— Старший (Я)! Передайте строй и ко мне, — уже на твердой почве очухался «сеньор-помидор».
— Капитан 3 ранга такой-то (Я). Принять командование строем. (Есть. Взвод, слушай мою команду, «Вольно!»).
И взвод пошел дальше, косясь на комбрига и механика.
— Командир БЧ-5 подводной лодки «К-247» капитан 3 ранга такой-то.
— Покажите носки.??? Механик поставил правую ногу на носок, приподнял штанину.
— Почему в фильдеперсовых носках при партикулярном платье?!
??? Непродолжительная немая сцена. Но механик был не из тех, кого легко можно чем-то ошарашить.
— Виноват, товарищ капитан 1 ранга!
— То-то, устранить.
???? Есть, товарищ капитан 1 ранга! Разрешите идти?
— Идите.
Строй с нетерпением ждал своего лидера перед камбузом.
— КГДУ-раз, покажите носки!
— ???? Вот совканолевые, уставные.
