Алина Кускова - Романтика случайных связей
– Ничего странного в этом не вижу, – пожала плечами Ляля. – Развешивая по квартире подобные изображения, я стимулирую себя на похудение. Понимаешь? Я гляжу на них и понимаю, что мне нужно меньше есть.
– А если на них поглядит Ник и поймет, что ему нужно поменять тебя на одну из этих красоток? – поинтересовалась умная Лера.
– Об этом я как-то не подумала, – согласилась Лялька, – стимул стимулом, а от мужчины следует держать подальше изображения голых девиц. Пусть даже и с моим лицом. Ладно, пусть повисят денек-другой, постимулируют меня, а потом я их уберу. Вместо них напишу плакат «Еда – это яд!» и повешу его на видном месте.
– Добро пожаловать, гости дорогие, – картинно развела руками Лера. – У нее еда – это яд, кушайте на здоровье.
– Тебе все не нравится, – возмутилась Лялька, – ты так далека от моих диетических проблем!
– А с чего ты взяла, что у тебя проблемы? – с удивлением спросила Лера. – Между прочим, по официальной статистике, девяносто процентов мужчин не обращают никакого внимания на то, что едят их подруги. Раз она ему понравилась полненькой и пушистой, то он будет любить ее такой. Это доказано наукой. Там играют роль химический дисбаланс, флюиды, феромоны и всякая прочая ерунда, а не диета, на которой ты постоянно сидишь.
– А десять процентов? – не поверила подруге Лялька.
– Что десять процентов?
– Десять процентов тех мужчин, которые остаются после тех девяноста, которым все равно. Этим, выходит, не все равно? Они, получается, реагируют на своих диетчиц?
– Конечно, эти реагируют, – согласилась Лера. – Они их жалеют. Это не я говорю, а статистика. Можешь залезть на официальный сайт статистических агентств и проверить.
– Ник меня жалеет или ему все равно? – чуть не плача, проговорила Ляля. – В обоих случаях получается не слишком приятно.
– Поверь, Лялечка, он прекрасно к тебе относится и без диеты.
– Сегодняшнюю ночь мы провели вместе, и он признался мне, что влюблен.
– Вот видишь! Срывай эти безобразные карикатуры сейчас же. Если ты хочешь похудеть, чтобы проникнуть вниз, то лучше вместо них повесь картинки с драгоценностями.
– Ты думаешь, это будет меня лучше стимулировать? – задумалась Лялька. – Да и Нику эти фотографии можно показывать без боязни.
Она склонилась над журналами, нашла изображение индийской богини плодородия, увешанной драгоценностями, вырезала, прилепила к ней свою голову и улыбнулась.
– Совсем другое дело, – с довольным видом произнесла Лялька. – Ее украшения будут меня стимулировать. Ник же меня любит такой, какая я есть. А худеть я буду ради них!
Лера вздохнула, она была довольна, что переубедила подругу. Как можно развешивать в собственном доме изображения супермоделей?! Мужчины все познают в сравнении, это в них заложено природой. Давать им такую возможность – сравнивать себя с моделью – преступная халатность. Один сравнит, другой сравнит – и вот ты уже у разбитого корыта. У тебя, как окажется, ноги коротковаты, руки недостаточно худы, бедра слишком выпирают, бюст не того размера. Да мало ли что они найдут! Любое сравнение, если ты сама не супермодель, не в твою пользу. Лучше обвесить всю квартиру изображениями с толстыми уродинами. На, милый, сравнивай, какая я у тебя красавица. Украшения тоже подойдут, все остальное подойдет, лишь бы не красавицы.
Начальница встретила Леру и Лялю странным вопросом. Она поинтересовалась, куда они дели Кудрина.
– Руководство фабрики уже сообщило куда следует о том, что бесследно исчез человек, – голосом прокурора заявила она. – А последними, кто его видел, были две подчиненные мне особы женского пола. Две девицы ветреного поведения. Признавайтесь честно, что вы ему сказали, отчего он сбежал без оглядки, оставив все свои вещи в гостинице?!
– Это не мы, – возмутилась Лера, – ему сказали! Про подземный ход с кладом ему сказал Григорий Молохов, московский специалист, научный сотрудник. После этого он и пропал бесследно!
– Клад?! Подземный ход?! – округлила глаза Сережкина. – И где же этот клад?
Лера поняла, что проговорилась. Хищный взгляд начальницы не предвещал ничего доброго. Лялькин тоже. Лера пожалела, что мама приучила всегда говорить правду, только правду и ничего, кроме правды.
– Под Торговыми рядами есть подземный ход. Там клад. Но это легенда, не более того. А он поверил и пропал. – Если бы Лялька могла, она бы заткнула рот подруги квартальным отчетом, лежавшим на начальственном столе.
– Очень интересно, – процедила Сережкина и кинулась названивать в «Счастливый дачник», чтобы узнать, в какую цену они продают садово-огородный инвентарь.
Лялька поняла, что к вечеру, когда они освободятся, в подземелье будет копаться весь город.
– У меня бабушка умерла! – закричала она на весь кабинет.
Сережкина оторвалась от телефона и строго посмотрела на подчиненную.
– Не та, которая недавно приказала долго жить, а другая, еще одна. Она тоже скоропостижно скончалась на девяносто восьмом году жизни. Она так хотела меня увидеть! Она мечтала меня обнять и прижать к своей старческой груди. Нина Альбертовна, мы возьмем недельку за свой счет?!
– Кто это мы? – недоверчиво процедила Сережкина. – Ты с покойной бабушкой?
– Нет, что вы. Она даже если бы и захотела, то уже ничего взять не смогла бы. Старушка была кроткая и тихая, ничего не брала, – Лялька попыталась выдавить из себя слезу. – Таких, как она, мало встречалось на моем жизненном пути. Ангел, а не бабушка! Вот и вы такая же сердечная и кроткая.
– Какая я? – не поняла Сережкина.
– Добрая, душевная, чуткая! – выпалила Лялька. – Вы не становитесь равнодушной к чужой беде. А у меня беда, Нина Альбертовна!
– Хорошо, Попкова, пишите заявление на отпуск за свой счет.
– А Морозова? Ей же тоже нужно к моей бабушке!
– Куда? На небо к ангелам?
– Нет! Попрощаться! Она была моей бабушкой и родственницей Морозовой. Понимаете, Нина Альбертовна, судьба иногда преподносит нам такие сюрпризы! Представляете, оказывается, первый муж моей бабушки был женат на бабушке Морозовой. Потом, конечно, он осознал свою ошибку. Что взять с мужчины? Он бросил ее и женился на моей бабушке. Они прожили долгую и счастливую жизнь бок о бок. Дедушка, кстати, тоже дышит на ладан. Но об этом в следующий раз. Так вот бабушка, хотя она была мне прапрабабушкой, но я всегда называла ее исключительно бабушкой, зачем подчеркивать возраст женщины? Так вот бабушка…
– Хорошо, Попкова, пусть и Морозова напишет. На три дня, больше не дам.
– Какая вы чуткая, душевная и добрая, – уже практически переигрывая, восликнула Лера. – Мои бабушки вас никогда не забудут!
Сережкина отмахнулась от нее и принялась названивать приятельнице, работающей в краеведческом музее. Лера сразу вспомнила, что в музее на одном из стендов выставлен макет старого города. Интересно было бы на него взглянуть сегодня и открыть для себя что-то новое. Вдруг на нем изображены входы в подземелье? Раньше она видела это творение старого мастера, но особого значения ему не придавала.
– Что ты ей такого наплела? – удивлялась Лера, когда они вышли на улицу. – Неужели она всему поверила? Бред чистой воды: бабушка была моей родственницей после того, как развелась с каким-то дедушкой, который дышит на ладан.
– Ничего не понимаешь, дедушка – запасной вариант. Если нам не хватит трех дней, то я отпрошусь на его похороны.
– Ей не покажется странным, что твои родственники мрут как мухи?
– А что ты хочешь в такое тяжелое для экологии время? Девяностолетним старикам нелегко выжить в жуткой атмосфере повсеместного загрязнения окружающей среды, – Лялька вздохнула, – оттого мы их и теряем.
– Тебе бы в театре играть, – восхитилась подругой Лера, – так достоверно врешь! И при этом совершенно не краснеешь. Вот я так не могу. У меня так никогда не получится. – Лера вспомнила, что благодаря ее откровениям начальница узнала о подземном ходе, и замолчала.
– Чего не сделаешь ради общего дела, – кротко вздохнула Лера. – Я в отличие от тебя бьюсь как рыба об лед, чтобы выкроить время для исследований. Благодаря мне у нас появилось три лишних дня, и мы сможем опередить весь ринувшийся на раскопки город. Вперед!
Мария Сергеевна Свистунова фон Флигельман заведовала местным краеведческим музеем уже несколько лет и считала себя образцовым директором, которого начальство не ценит и обделяет вниманием. Не столько внимание было нужно директору краеведческого музея, сколько вкладываемые в музей суммы. Без него, начальственного внимания, вполне можно было обойтись, а вот без денег – практически невозможно. Без денег экспонаты рассыпались в руках Марии Сергеевны, как карточные домики, на разные составляющие, восстановить которые могли только специалисты. Но они не хотели этого делать бесплатно даже во имя великой истории.
